— Похоже, что ты стал выше на два дюйма. Мне не очень нравится, что ты так сильно похож на него. Мне кажется, в тебе мало проявилась кровь Герни. — Он вдруг крепко схватил Уолтера за руку. — Тебе известно, что его убили в Гилламс-Спинни? Стрела пронзила его прямо в сердце.
Слова сенешаля были для Уолтера таким ударом, что он несколько мгновений молчал и не отводил взгляда от старика. Он не стал задавать вопросы рабу из Булейра.
— Убит?! — пораженно повторил он. — Наверное, это был несчастный случай. У милорда Лессфорда не было врагов!
Вилдеркин покачал головой:
— Этого никто не может знать точно, мастер Уолтер. Ты говоришь, что у него не было врагов? А как мы относились к лорду Лессфорда здесь, в Герни? Его жена в этом не сомневается. Она уверена, что его убил браконьер, охотившийся в Гилламс-Спинни.
— Возможно, но это все-таки может быть и несчастным случаем. Ты помнишь смерть короля Руфуса?
Но по лицу сенешаля можно было догадаться, что он рассказал не обо всем. Он продолжал качать головой и, казалось, не спешил расставаться с тайной.
— Давай, старик Вилл! — воскликнул Уолтер. — Выкладывай. Расскажи все, что ты слышал.
— Вдова не пожелала ждать правосудия короля. Ей ничем не угодишь, и она вздумала сама отомстить за смерть своего господина. К ней привели всех, кто выпустил стрелы после захода солнца на землях Булейра. Среди них, мастер Уолтер, было шесть приличных людей, у которых были семьи. Их никто ни в чем не мог упрекнуть. Несчастных выстроили перед ней, и она их обвинила в убийстве своего господина. Она их так гневно отчитывала, что даже ее собственные слуги повесили головы при ее словах. Этих людей стали пытать, но никто из них ни в чем не признался, и тогда она снова потребовала, чтобы они предстали перед ней. Мастер Уолтер, в это трудно поверить, но она приказала их повесить на дереве прямо пред замком!
— Всех? Повесили шестерых невинных людей? Кто-нибудь из них… был из Герни?
— Нет, никого. Нам повезло, что мой племянник Джек был… — Вилдеркин внезапно замолчал. — Мастер Уолтер, забудьте то, что я сказал. И потребуйте, чтобы этот парень держал язык за зубами.
— Неужели ничего не могли сделать? Вилдеркин медленно кивнул:
— Все были страшно возмущены, и кое-кто начал болтать разное… Вы можете не беспокоиться, когда весть об этом дойдет до Лондона, у вдовы будут серьезные неприятности.
Тристрам побелел, выслушав слова Вилдеркина, а потом сказал:
— Когда-нибудь простые люди Англии восстанут и положат конец подобным преступлениям!
— Простые люди? — переспросил старый слуга. Простые люди всего боятся после Ившема. Они начали выступление, но вскоре многие из них болтались на виселице. Что касается вдовы, то рассказывают, что она хвастается тем, что сотворила. Она говорит, что принесла нам «нормандское правосудие!» — Он снова схватил Уолтера за руку. — Тебе не следует туда идти! Если ты появишься в замке Булейр, эта дьяволица повесит тебя рядом с остальными. Она тебя ненавидела. Ты не должен об этом забывать!
2
Прежде чем отправиться к хозяину, который его нетерпеливо звал, Вилдеркин сказал Уолтеру:
— Мастер Уолтер, вы сейчас сможете повидать леди Хильд.
Уолтеру очень повезло, потому что мать почти все время плохо себя чувствовала, и Уолтер не был уверен, что ему удастся ее посетить перед тем, как он отправится в Булейр.
Более десяти лет леди Хильд редко покидала свои покои и только иногда спускалась вниз на ужин или с наступлением темноты прохаживалась по саду. Когда она присутствовала на ужине, то сидела на возвышении рядом с отцом, но они никогда не разговаривали друг с другом.
Уолтер постоянно думал о том, что мать жила затворницей, потому что жизнь потеряла для нее привлекательность. У нее была большая комната в башне, но это помещение было плохо приспособлено для того, чтобы человек в нем находился безвыходно. С трех сторон башню обдували ветра и освещало солнце, а это значило, что летом там бывало страшно жарко, а зимой — холодно. Мать пытались убедить поменять комнату, но все было безуспешно. Она нежно улыбалась сыну, когда Уолтер старался ее уговорить, и повторяла, что привыкла к ней и что ей тут нравится жить. Юноша знал истинную причину ее упрямства. Из восточного окна мать могла далеко видеть все окрестности и главную башню Булейра!
Одиночество матери разделяла ее служанка Вульфа. Это была пожилая женщина с напряженным и замкнутым выражением лица. Уолтеру казалось, что этой женщине неведомы теплые чувства — она никогда не улыбалась и не отвечала на шутки. Но Вульфа была преданна хозяйке и постоянно находилась с ней рядом. Вульфа покидала комнату, только когда было что-то нужно для леди Хильд. Она все делала очень быстро и бесшумно и постоянно воевала с остальными слугами.
Уолтер постучал в дверь, и ему открыла Вульфа. Она не улыбнулась юноше, но слегка поклонилась, и ему почудилось, что он слышит, как хрустят ее коленные суставы.
— Леди Хильд уже встала и сможет принять мастера Уолтера, — тихо сказала Вульфа.
Он услышал восклицание матери:
— Уолтер, это ты, сын мой?!
Мать сидела на кресле с плетенным из камыша сиденьем у окна, откуда было видно Булейр. Она хотела подняться, чтобы обнять сына, но Вульфа просто пришла в ужас.
— Нет, нет, миледи! Вы не должны вставать! Даже и не пытайтесь! У вас так мало сил, миледи!
Темные глаза матери улыбались Уолтеру из-за плеча служанки, как бы говоря: «Прости, сын мой, что я не встаю. Ты видишь, как обстоят дела».
Уолтер стоял, не сводя взгляда с матери. Он был поражен и потрясен. Мать выглядела великолепно. Волосы у леди Хильд поседели, но кожа оставалась свежей и молодой. На бледном лице глаза казались огромными. У нее были очень тонкие черты лица. Мать была похожа на святую, высеченную на стене собора. На леди Хильд было платье из тонкой материи, и пеплум был красиво задрапирован на шее.
Уолтера поразила еще одна вещь. Он думал, что мать будет сильно страдать, но она держалась удивительно спокойно и даже казалась счастливой.
— Сын мой, — сказала она, беря его за руку и указывая на кресло рядом. — Тебе известно, что он ушел от нас? Когда Вульфа рассказала мне об этом, я подумала, что все кончено. Его смерть казалась несправедливой. Он был таким храбрым, сильным и прекрасным! Но сейчас мне все представляется более понятным. Уолтер, он не был счастлив, а теперь он обрел мир и покой. Я чувствую, что теперь он мне очень близок, и поэтому понимаю, что все к лучшему — что это воля Божья. До твоего прихода, Уолтер, я сидела тут, смотрела на небо и вспоминала… Я вспоминала о многом, и я счастлива.
Она продолжала говорить тихим голосом. Уолтер с трудом понимал мать, потому что она вспоминала о неизвестных ему вещах. Мать держала в руках его руку, они сидели рядышком, и она шепотом делилась с ним своими самыми приятными воспоминаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Слова сенешаля были для Уолтера таким ударом, что он несколько мгновений молчал и не отводил взгляда от старика. Он не стал задавать вопросы рабу из Булейра.
— Убит?! — пораженно повторил он. — Наверное, это был несчастный случай. У милорда Лессфорда не было врагов!
Вилдеркин покачал головой:
— Этого никто не может знать точно, мастер Уолтер. Ты говоришь, что у него не было врагов? А как мы относились к лорду Лессфорда здесь, в Герни? Его жена в этом не сомневается. Она уверена, что его убил браконьер, охотившийся в Гилламс-Спинни.
— Возможно, но это все-таки может быть и несчастным случаем. Ты помнишь смерть короля Руфуса?
Но по лицу сенешаля можно было догадаться, что он рассказал не обо всем. Он продолжал качать головой и, казалось, не спешил расставаться с тайной.
— Давай, старик Вилл! — воскликнул Уолтер. — Выкладывай. Расскажи все, что ты слышал.
— Вдова не пожелала ждать правосудия короля. Ей ничем не угодишь, и она вздумала сама отомстить за смерть своего господина. К ней привели всех, кто выпустил стрелы после захода солнца на землях Булейра. Среди них, мастер Уолтер, было шесть приличных людей, у которых были семьи. Их никто ни в чем не мог упрекнуть. Несчастных выстроили перед ней, и она их обвинила в убийстве своего господина. Она их так гневно отчитывала, что даже ее собственные слуги повесили головы при ее словах. Этих людей стали пытать, но никто из них ни в чем не признался, и тогда она снова потребовала, чтобы они предстали перед ней. Мастер Уолтер, в это трудно поверить, но она приказала их повесить на дереве прямо пред замком!
— Всех? Повесили шестерых невинных людей? Кто-нибудь из них… был из Герни?
— Нет, никого. Нам повезло, что мой племянник Джек был… — Вилдеркин внезапно замолчал. — Мастер Уолтер, забудьте то, что я сказал. И потребуйте, чтобы этот парень держал язык за зубами.
— Неужели ничего не могли сделать? Вилдеркин медленно кивнул:
— Все были страшно возмущены, и кое-кто начал болтать разное… Вы можете не беспокоиться, когда весть об этом дойдет до Лондона, у вдовы будут серьезные неприятности.
Тристрам побелел, выслушав слова Вилдеркина, а потом сказал:
— Когда-нибудь простые люди Англии восстанут и положат конец подобным преступлениям!
— Простые люди? — переспросил старый слуга. Простые люди всего боятся после Ившема. Они начали выступление, но вскоре многие из них болтались на виселице. Что касается вдовы, то рассказывают, что она хвастается тем, что сотворила. Она говорит, что принесла нам «нормандское правосудие!» — Он снова схватил Уолтера за руку. — Тебе не следует туда идти! Если ты появишься в замке Булейр, эта дьяволица повесит тебя рядом с остальными. Она тебя ненавидела. Ты не должен об этом забывать!
2
Прежде чем отправиться к хозяину, который его нетерпеливо звал, Вилдеркин сказал Уолтеру:
— Мастер Уолтер, вы сейчас сможете повидать леди Хильд.
Уолтеру очень повезло, потому что мать почти все время плохо себя чувствовала, и Уолтер не был уверен, что ему удастся ее посетить перед тем, как он отправится в Булейр.
Более десяти лет леди Хильд редко покидала свои покои и только иногда спускалась вниз на ужин или с наступлением темноты прохаживалась по саду. Когда она присутствовала на ужине, то сидела на возвышении рядом с отцом, но они никогда не разговаривали друг с другом.
Уолтер постоянно думал о том, что мать жила затворницей, потому что жизнь потеряла для нее привлекательность. У нее была большая комната в башне, но это помещение было плохо приспособлено для того, чтобы человек в нем находился безвыходно. С трех сторон башню обдували ветра и освещало солнце, а это значило, что летом там бывало страшно жарко, а зимой — холодно. Мать пытались убедить поменять комнату, но все было безуспешно. Она нежно улыбалась сыну, когда Уолтер старался ее уговорить, и повторяла, что привыкла к ней и что ей тут нравится жить. Юноша знал истинную причину ее упрямства. Из восточного окна мать могла далеко видеть все окрестности и главную башню Булейра!
Одиночество матери разделяла ее служанка Вульфа. Это была пожилая женщина с напряженным и замкнутым выражением лица. Уолтеру казалось, что этой женщине неведомы теплые чувства — она никогда не улыбалась и не отвечала на шутки. Но Вульфа была преданна хозяйке и постоянно находилась с ней рядом. Вульфа покидала комнату, только когда было что-то нужно для леди Хильд. Она все делала очень быстро и бесшумно и постоянно воевала с остальными слугами.
Уолтер постучал в дверь, и ему открыла Вульфа. Она не улыбнулась юноше, но слегка поклонилась, и ему почудилось, что он слышит, как хрустят ее коленные суставы.
— Леди Хильд уже встала и сможет принять мастера Уолтера, — тихо сказала Вульфа.
Он услышал восклицание матери:
— Уолтер, это ты, сын мой?!
Мать сидела на кресле с плетенным из камыша сиденьем у окна, откуда было видно Булейр. Она хотела подняться, чтобы обнять сына, но Вульфа просто пришла в ужас.
— Нет, нет, миледи! Вы не должны вставать! Даже и не пытайтесь! У вас так мало сил, миледи!
Темные глаза матери улыбались Уолтеру из-за плеча служанки, как бы говоря: «Прости, сын мой, что я не встаю. Ты видишь, как обстоят дела».
Уолтер стоял, не сводя взгляда с матери. Он был поражен и потрясен. Мать выглядела великолепно. Волосы у леди Хильд поседели, но кожа оставалась свежей и молодой. На бледном лице глаза казались огромными. У нее были очень тонкие черты лица. Мать была похожа на святую, высеченную на стене собора. На леди Хильд было платье из тонкой материи, и пеплум был красиво задрапирован на шее.
Уолтера поразила еще одна вещь. Он думал, что мать будет сильно страдать, но она держалась удивительно спокойно и даже казалась счастливой.
— Сын мой, — сказала она, беря его за руку и указывая на кресло рядом. — Тебе известно, что он ушел от нас? Когда Вульфа рассказала мне об этом, я подумала, что все кончено. Его смерть казалась несправедливой. Он был таким храбрым, сильным и прекрасным! Но сейчас мне все представляется более понятным. Уолтер, он не был счастлив, а теперь он обрел мир и покой. Я чувствую, что теперь он мне очень близок, и поэтому понимаю, что все к лучшему — что это воля Божья. До твоего прихода, Уолтер, я сидела тут, смотрела на небо и вспоминала… Я вспоминала о многом, и я счастлива.
Она продолжала говорить тихим голосом. Уолтер с трудом понимал мать, потому что она вспоминала о неизвестных ему вещах. Мать держала в руках его руку, они сидели рядышком, и она шепотом делилась с ним своими самыми приятными воспоминаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131