Однако вскоре возвратилась невесомость – она вышла на орбиту, которая должна была привести ее к месту встречи с ботом. В наступившей тишине собственное дыхание и стук крови в висках показались Эйко неестественно громкими, но она быстро успокоилась и забыла обо всем, наслаждаясь великолепием космической ночи.
Внезапно раздался звуковой сигнал. Эйко изумилась, осознав, сколько прошло времени. Впереди сверкнула искорка. Бот! Он постепенно увеличивался в размерах. Эйко дала компьютеру команду лечь на тот же курс. Смена направления произошла почти незаметно. Женщина разглядывала корпус бота – гладкий, если не считать заклепок и сварочных швов, безжалостно палимый солнцем. Скафандр вздрогнул. Все, стыковка состоялась.
Звезды избавили Эйко от беспокойства, поэтому она без малейшей опаски взялась за манипуляторы. По правде говоря, в обращении с ними не было ничего сложного. Открыть и откинуть люк, протиснуться внутрь, дотянуться до грузового отсека… Как тут темно! Она включила прожектор.
Свет отразился от линз, которые появились вдруг из металлического ящика.
Эйко едва не воскликнула: «Гатри-сан!», но вовремя сдержалась. Хотя – на таком расстоянии радиосвязь вроде бы не действует. Ведь Рагарандзи-Го уже почти слился с Млечным Путем, а чтобы рассмотреть Луну, требовалось напрячь зрение.
Интересно, услышит ли он, если позвать его по радио? Эйко поздоровалась с Гатри. Ей ответила тишина. Может быть, она настроилась не ту волну. Ну да ладно, время уходит, а ведь на станцию придется возвращаться окольным путем, чтобы убедить всех, что она побывала на «Палладе», так что за дело. Действуя нижней парой манипуляторов, Эйко освободила модуль от крепежа, вынула из отсека и положила в специальное отделение – «сундук» – скафандра.
Неожиданно для себя самой она хихикнула. Нечего сказать, хорошенькое местечко для Энсона Гатри, хозяина «Файербола». Ни дать ни взять, осколок скалы… А можно и сказать, что она им беременна… Эйко собралась с мыслями, задала компьютеру программу возвращения. Вскоре бот затерялся среди звезд.
Времени, чтобы поразмыслить, было предостаточно, однако выяснилось, что размышлять, собственно, не о чем. Она заранее приготовила дома укрытие – на случай, если понадобится что-либо спрятать. И случай не замедлил представиться. Агенты Сепо вряд ли ожидают чего-то подобного, хотя они постоянно настороже. Если начнутся «беспорядки», полицейские, скорее всего, не задумаются применить оружие, одновременно обратятся за помощью и, возможно, оставят станцию без связи. Что за этим последует, нетрудно предугадать.
Весь вопрос в том, кого она извлекла из бота, Гатри или не Гатри? Он ведь выступил с заявлением из Кито, причем тогда, когда бот уже находился в космосе. В общем, ради отца, ради всех колонистов она должна спрятать модуль и постараться узнать, что происходит. Может быть, это наихудший из возможных вариантов, но сейчас он представляется наилучшим. Так или иначе, шаг сделан, камень брошен в пруд, и по воде побежали круги…
Эйко снова окунулась в окружавшую ее ночь, однако на сей раз ей не удалось достичь умиротворения. В конце концов она заставила себя сочинить стихотворение, рассчитывая заодно избавиться от страха, сомнений и тревог. Разумеется, ни о каком вдохновении не было и речи; тем не менее, женщина настолько увлеклась механической работой, что очнулась, лишь увидев перед собой махину Рагарандзи-Го.
В снегопаде звезд
Сверкают красные искры -
Близится старость
Без малейшего сожаления Эйко выкинула стихотворение из головы.
– Висконти возвращается, – сообщила она службе контроля. – Прошу разрешения на вход. – Автомат ответил, что сообщение принято и что он берет управление на себя. По идее, Эйко должна была бы обрадоваться, что наконец-то все кончилось, но она внезапно почувствовала себя совершенно беспомощной, и ей стало невыразимо грустно.
Очутившись в шлюзе, она выбралась из скафандра, открыла «сундук», прошептала: «Ни слова, пока я не скажу, что мы в безопасности», – стиснула зубы и достала модуль. Интересно, следит ли за ней кто-нибудь в диспетчерской? Роботов-то можно не опасаться. Стараясь двигаться непринужденно, Эйко прошла в раздевалку, положила модуль в баул, который специально захватила из дома, а затем сменила комбинезон на привычное кимоно.
Ей повезло – коридор был пуст. Эйко свернула на первом же углу, поднялась на несколько уровней и вскоре смешалась с толпой, бурлившей на Онизука-Пасседж.
Поскольку квартал был скорее коммерческим, чем жилым, жизнь в нем, в отличие от других, не замерла, хотя народу все же поубавилось. Л-5 представлял собой нечто большее, чем город, перевалочный пункт, склад, промышленный и торговый центр. Десять миллионов колонистов образовывали единое общество, многонациональное, однако единое, со своими собственными законами, обычаями, искусствами, модами, традициями и склонностями; космополитическое, но устремленное одновременно к звездам и к Земле, прагматичное, но ценящее культурные достижения, помешанное на свободе – и соблюдающее, ради выживания, суровые законы, вольное – и согласное подчиняться директорату, который назначался «Файерболом». Люди спешили по своим делам, что-то обсуждали на ходу, голоса и шаги воспринимались как фон, от которого никуда не деться. В одежде преобладали яркие тона; кое-кто, подобно Эйко, предпочитал национальные костюмы: женщине встретились сикх в тюрбане, малаец в саронге, киргизка в расшитой кофте и многие другие. Попадались и гости с Земли, которых ни с кем было не спутать. Как обычно, они затравленно поглядывали по сторонам, хотя как раз им, подумала Эйко, бояться совершенно нечего.
Витрины магазинов сверкали разноцветными огнями На вывесках театров, ресторанов и прочих увеселительных заведений сменяли друг друга мультипликационные изображения. Слышалась музыка. На ум почему-то пришло сравнение с Тихополисом. Тому было далеко до здешней экзотики. Естественно, ведь тут – процветающее, современное общество, организованное по земному образцу и разукрашенное всякими безделушками вроде многочисленных аркад, золоченых драконов и знамен с каллиграфическими надписями. Колонисты – самые обычные люди, днем у них над головами голубое небо с редкими облаками, ночью – звезды, а по праздникам – фейерверк, и никому нет дела до того что небо – не настоящее, всего лишь голограмма.
Очередной коридор привел Эйко на площадь Юкава. Тридцатиметровой высоты стены окружали разбитый на площади парк. Березы шелестели листвой на ветру, который создавали укрытые в стенах вентиляторы; вдоль посыпанных гравием дорожек выстроились кусты можжевельника, за которыми виднелся каменный сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Внезапно раздался звуковой сигнал. Эйко изумилась, осознав, сколько прошло времени. Впереди сверкнула искорка. Бот! Он постепенно увеличивался в размерах. Эйко дала компьютеру команду лечь на тот же курс. Смена направления произошла почти незаметно. Женщина разглядывала корпус бота – гладкий, если не считать заклепок и сварочных швов, безжалостно палимый солнцем. Скафандр вздрогнул. Все, стыковка состоялась.
Звезды избавили Эйко от беспокойства, поэтому она без малейшей опаски взялась за манипуляторы. По правде говоря, в обращении с ними не было ничего сложного. Открыть и откинуть люк, протиснуться внутрь, дотянуться до грузового отсека… Как тут темно! Она включила прожектор.
Свет отразился от линз, которые появились вдруг из металлического ящика.
Эйко едва не воскликнула: «Гатри-сан!», но вовремя сдержалась. Хотя – на таком расстоянии радиосвязь вроде бы не действует. Ведь Рагарандзи-Го уже почти слился с Млечным Путем, а чтобы рассмотреть Луну, требовалось напрячь зрение.
Интересно, услышит ли он, если позвать его по радио? Эйко поздоровалась с Гатри. Ей ответила тишина. Может быть, она настроилась не ту волну. Ну да ладно, время уходит, а ведь на станцию придется возвращаться окольным путем, чтобы убедить всех, что она побывала на «Палладе», так что за дело. Действуя нижней парой манипуляторов, Эйко освободила модуль от крепежа, вынула из отсека и положила в специальное отделение – «сундук» – скафандра.
Неожиданно для себя самой она хихикнула. Нечего сказать, хорошенькое местечко для Энсона Гатри, хозяина «Файербола». Ни дать ни взять, осколок скалы… А можно и сказать, что она им беременна… Эйко собралась с мыслями, задала компьютеру программу возвращения. Вскоре бот затерялся среди звезд.
Времени, чтобы поразмыслить, было предостаточно, однако выяснилось, что размышлять, собственно, не о чем. Она заранее приготовила дома укрытие – на случай, если понадобится что-либо спрятать. И случай не замедлил представиться. Агенты Сепо вряд ли ожидают чего-то подобного, хотя они постоянно настороже. Если начнутся «беспорядки», полицейские, скорее всего, не задумаются применить оружие, одновременно обратятся за помощью и, возможно, оставят станцию без связи. Что за этим последует, нетрудно предугадать.
Весь вопрос в том, кого она извлекла из бота, Гатри или не Гатри? Он ведь выступил с заявлением из Кито, причем тогда, когда бот уже находился в космосе. В общем, ради отца, ради всех колонистов она должна спрятать модуль и постараться узнать, что происходит. Может быть, это наихудший из возможных вариантов, но сейчас он представляется наилучшим. Так или иначе, шаг сделан, камень брошен в пруд, и по воде побежали круги…
Эйко снова окунулась в окружавшую ее ночь, однако на сей раз ей не удалось достичь умиротворения. В конце концов она заставила себя сочинить стихотворение, рассчитывая заодно избавиться от страха, сомнений и тревог. Разумеется, ни о каком вдохновении не было и речи; тем не менее, женщина настолько увлеклась механической работой, что очнулась, лишь увидев перед собой махину Рагарандзи-Го.
В снегопаде звезд
Сверкают красные искры -
Близится старость
Без малейшего сожаления Эйко выкинула стихотворение из головы.
– Висконти возвращается, – сообщила она службе контроля. – Прошу разрешения на вход. – Автомат ответил, что сообщение принято и что он берет управление на себя. По идее, Эйко должна была бы обрадоваться, что наконец-то все кончилось, но она внезапно почувствовала себя совершенно беспомощной, и ей стало невыразимо грустно.
Очутившись в шлюзе, она выбралась из скафандра, открыла «сундук», прошептала: «Ни слова, пока я не скажу, что мы в безопасности», – стиснула зубы и достала модуль. Интересно, следит ли за ней кто-нибудь в диспетчерской? Роботов-то можно не опасаться. Стараясь двигаться непринужденно, Эйко прошла в раздевалку, положила модуль в баул, который специально захватила из дома, а затем сменила комбинезон на привычное кимоно.
Ей повезло – коридор был пуст. Эйко свернула на первом же углу, поднялась на несколько уровней и вскоре смешалась с толпой, бурлившей на Онизука-Пасседж.
Поскольку квартал был скорее коммерческим, чем жилым, жизнь в нем, в отличие от других, не замерла, хотя народу все же поубавилось. Л-5 представлял собой нечто большее, чем город, перевалочный пункт, склад, промышленный и торговый центр. Десять миллионов колонистов образовывали единое общество, многонациональное, однако единое, со своими собственными законами, обычаями, искусствами, модами, традициями и склонностями; космополитическое, но устремленное одновременно к звездам и к Земле, прагматичное, но ценящее культурные достижения, помешанное на свободе – и соблюдающее, ради выживания, суровые законы, вольное – и согласное подчиняться директорату, который назначался «Файерболом». Люди спешили по своим делам, что-то обсуждали на ходу, голоса и шаги воспринимались как фон, от которого никуда не деться. В одежде преобладали яркие тона; кое-кто, подобно Эйко, предпочитал национальные костюмы: женщине встретились сикх в тюрбане, малаец в саронге, киргизка в расшитой кофте и многие другие. Попадались и гости с Земли, которых ни с кем было не спутать. Как обычно, они затравленно поглядывали по сторонам, хотя как раз им, подумала Эйко, бояться совершенно нечего.
Витрины магазинов сверкали разноцветными огнями На вывесках театров, ресторанов и прочих увеселительных заведений сменяли друг друга мультипликационные изображения. Слышалась музыка. На ум почему-то пришло сравнение с Тихополисом. Тому было далеко до здешней экзотики. Естественно, ведь тут – процветающее, современное общество, организованное по земному образцу и разукрашенное всякими безделушками вроде многочисленных аркад, золоченых драконов и знамен с каллиграфическими надписями. Колонисты – самые обычные люди, днем у них над головами голубое небо с редкими облаками, ночью – звезды, а по праздникам – фейерверк, и никому нет дела до того что небо – не настоящее, всего лишь голограмма.
Очередной коридор привел Эйко на площадь Юкава. Тридцатиметровой высоты стены окружали разбитый на площади парк. Березы шелестели листвой на ветру, который создавали укрытые в стенах вентиляторы; вдоль посыпанных гравием дорожек выстроились кусты можжевельника, за которыми виднелся каменный сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155