Правда, если экологическая система – организм…
– Отталкивались мы от общеизвестного факта, – сказал Рудбек. – Лично я не удивлюсь, если вдруг выяснится, что о нем заговорили после самой первой экспедиции на Деметру. Можно продолжать, шеф? – Гатри промолчал. – Следовало, прежде всего, создать аналог нервной системы, причем достаточно сложный; не просто понатыкать кругом множество датчиков, которые передавали бы информацию компьютерам, а те отдавали бы приказы роботам. Хотя использовать нечто подобное, естественно, было необходимо. Мы стремились воспроизвести молекулярные структуры-симбионты, которые могли бы существовать в организмах растений и животных, если понадобится, взаимодействуя между собой на каком угодно расстоянии. Словом, хотели создать аналоги мозга и органов чувств. Но как это было сделать? Какими будут побочные эффекты и последствия? Наконец, кто будет принимать решения и выполнять их не раздумывая, как поступает человеческое тело, подчиняясь инстинктам и потребностям?
– Насколько я понял из твоих отчетов, вы ходили вокруг да около, пока не набрели вдруг на новую идею? – проговорил Гатри.
– Можно сказать и так, – ответил Рудбек, пожимая плечами. – Все началось с того, что Фаркуэр вздумалось пересмотреть теорию симбиоза на примере митохондрий и прокариотов*. [Митохондрии – клеточные органеллы, прокариоты – организмы, клетки которых не имеют оформленных ядер.] Пользуясь данными, полученными на Деметре, она доказала, что теория, мягко говоря, несостоятельна. Затем Кристоффер формализовал ее выводы и применил тензорное исчисление Ямато… Короче, после доказательства всех гипотез мы принялись осуществлять их на практике.
– Верно, – подтвердил Гатри, линзы которого были нацелены на дисплей, – и вот ваш ребенок.
– Нет, не ребенок – эмбрион, – поправил Рудбек. – Распространяется он крайне медленно, сейчас его территория составляет шестьсот-семьсот квадратных километров. Причем он годится только для здешних климатических условий. Тем не менее, в пределах своих возможностей, он способен на многое – и учится. К примеру, нам сообщили, в тех областях, где холодные ночи, кусты можжевельника, посаженные рядом с побегами осины и ольхи, словно защищают деревья – укрывают их корни от стужи. Bueno, мы заметили, что эти породы и сами стараются расти поблизости друг от друга. А после проверки программ для роботов, которые сажают семена, выяснилось, что параметры в них постоянно изменяются! – В тоне директора явственно прозвучала гордость. – Иными словами, система расширяется самостоятельно. И слава Богу! Порой ей будет требоваться помощь, но, думаю, не слишком часто. Она приспособится к экологии Деметры, я вряд ли доживу до этого времени, но в конце концов на планете возникнет биосфера, нечто вроде гигантского живого организма.
– Обширней и медлительней империй* [Строка из стихотворения английского поэта Э. Марвелла (1621-1678) «К стыдливой возлюбленной».], – произнесла Кира. – Простите? – переспросил Рудбек.
– Строка из старинного стихотворения. Я думала о сигналах, которые будут пересекать континенты и океаны.
– Поймите, их перемещения не ограничиваются скоростью химических процессов. Вы же видели – в системе присутствуют электронные, фотонные, механические элементы. Со временем мы внедрим в нее искусственный интеллект, что, естественно, потребует дальнейшего усложнения системы, но тут я рассчитываю на помощь земных психонетиков.
– Ждать ответа на вопрос придется девять лет, – напомнил Гатри. – А твой ребенок должен расти и развиваться. Если хочешь, чтобы система приняла искусственный интеллект, заранее предусмотри в программе возможность его использования.
– Разумеется, – кивнул Рудбек. – Между прочим, мы готовы хоть сейчас подключить к системе модуль, чтобы проверить, как она работает. А что касается остального – что ж, будем ждать, пока появится настоящий кибермозг.
– Почему?
– Надо отработать все до мелочей, чтобы ни у кого не возникало ненужных опасений.
– Опасений? Значит, существует какой-то риск?
– Вряд ли. Впрочем, точно сказать не могу, поскольку попросту не знаю, чего можно ожидать.
– И не узнаешь, пока не попробуешь. Слушай, подключи меня!
– Вы серьезно, шеф?
– Честно говоря, за этим я к тебе и явился. Поначалу меня одолевали сомнения, но, прослушав твою лекцию и увидев лабораторию, я принял решение. Ну, чего мнешься? Или доброволец не подходит?
– Вы можете пострадать.
– Чепуха! Если бы ты только мог представить, что мне довелось пережить! Эта штуковина всего-навсего позволит мне понять, пускай смутно, зато изнутри, что чувствует твой организм. А разобраться в чем-то новом никогда не помешает.
– Я вас не пущу! – воскликнула Кира. – Давайте лучше поменяемся местами.
– Черт побери! – взревел Гатри. – Что за разговоры, Дэвис? В «Файерболе» не принято рисковать жизнью подчиненных. В конце концов, я – ваш хозяин, будьте любезны слушаться. После стольких лет, – прибавил он негромко, – что-то новое, не кивира, а действительность… Ну, Рудбек?
Гатри пресек возражения, но обсуждение мер предосторожности и подготовка к подключению затянулись до вечера. Наконец сотрудники лаборатории подключили модуль к системе. Миновал час, на протяжении которого тишину нарушал только шепот людей, что не сводили глаз с датчиков; на небе появились звезды. Едва время истекло, Гатри тут же извлекли наружу.
– Я не могу этого описать, – произнес он вполголоса. – Нужен поэт… Если хотите, на какой-то миг мне почудилось, будто я ожил.
Люди явно нуждались в отдыхе, поэтому Кира с Гатри попрощались и двинулись туда, где оставили флайер. Шаги Киры гулко отдавались в ночи.
– Я бы вас не останавливала, если бы вы не уничтожили своего двойника, – проговорила она, глядя на покрытую инеем вершину холма.
– Я его не трогал, – откликнулся Гатри. – Он во мне, со всеми своими воспоминаниями.
– Но почему?…
– Разве ты не знаешь? Один из нас улаживал дела в Солнечной системе и готовил к старту корабли, а второй улетел на Деметру. Но когда мы оказались здесь оба, стало ясно, что двоим старым ворчунам вместе не ужиться. Впрочем, мы догадывались об этом с самого начала.
– Я имела в виду другое. Почему вы не сохранили вторую программу? С вашей тягой к приключениям…
– Елки-палки, неужели не понятно? Я пришел к выводу, что двоих Гатри слишком много. Рано или поздно колония окажется предоставленной самой себе. И если не уцелеет, значит, ничего иного и не заслуживает.
– Нам будет вас не хватать, шеф…
– Не бойся, я еще успею тебе надоесть! – рассмеялся Гатри. – Откровенно говоря, уходить просто жаль. А тебе?
– Не знаю.
– Тебе плохо? – спросил он, фокусируя линзы, словно хотел разглядеть ее лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Отталкивались мы от общеизвестного факта, – сказал Рудбек. – Лично я не удивлюсь, если вдруг выяснится, что о нем заговорили после самой первой экспедиции на Деметру. Можно продолжать, шеф? – Гатри промолчал. – Следовало, прежде всего, создать аналог нервной системы, причем достаточно сложный; не просто понатыкать кругом множество датчиков, которые передавали бы информацию компьютерам, а те отдавали бы приказы роботам. Хотя использовать нечто подобное, естественно, было необходимо. Мы стремились воспроизвести молекулярные структуры-симбионты, которые могли бы существовать в организмах растений и животных, если понадобится, взаимодействуя между собой на каком угодно расстоянии. Словом, хотели создать аналоги мозга и органов чувств. Но как это было сделать? Какими будут побочные эффекты и последствия? Наконец, кто будет принимать решения и выполнять их не раздумывая, как поступает человеческое тело, подчиняясь инстинктам и потребностям?
– Насколько я понял из твоих отчетов, вы ходили вокруг да около, пока не набрели вдруг на новую идею? – проговорил Гатри.
– Можно сказать и так, – ответил Рудбек, пожимая плечами. – Все началось с того, что Фаркуэр вздумалось пересмотреть теорию симбиоза на примере митохондрий и прокариотов*. [Митохондрии – клеточные органеллы, прокариоты – организмы, клетки которых не имеют оформленных ядер.] Пользуясь данными, полученными на Деметре, она доказала, что теория, мягко говоря, несостоятельна. Затем Кристоффер формализовал ее выводы и применил тензорное исчисление Ямато… Короче, после доказательства всех гипотез мы принялись осуществлять их на практике.
– Верно, – подтвердил Гатри, линзы которого были нацелены на дисплей, – и вот ваш ребенок.
– Нет, не ребенок – эмбрион, – поправил Рудбек. – Распространяется он крайне медленно, сейчас его территория составляет шестьсот-семьсот квадратных километров. Причем он годится только для здешних климатических условий. Тем не менее, в пределах своих возможностей, он способен на многое – и учится. К примеру, нам сообщили, в тех областях, где холодные ночи, кусты можжевельника, посаженные рядом с побегами осины и ольхи, словно защищают деревья – укрывают их корни от стужи. Bueno, мы заметили, что эти породы и сами стараются расти поблизости друг от друга. А после проверки программ для роботов, которые сажают семена, выяснилось, что параметры в них постоянно изменяются! – В тоне директора явственно прозвучала гордость. – Иными словами, система расширяется самостоятельно. И слава Богу! Порой ей будет требоваться помощь, но, думаю, не слишком часто. Она приспособится к экологии Деметры, я вряд ли доживу до этого времени, но в конце концов на планете возникнет биосфера, нечто вроде гигантского живого организма.
– Обширней и медлительней империй* [Строка из стихотворения английского поэта Э. Марвелла (1621-1678) «К стыдливой возлюбленной».], – произнесла Кира. – Простите? – переспросил Рудбек.
– Строка из старинного стихотворения. Я думала о сигналах, которые будут пересекать континенты и океаны.
– Поймите, их перемещения не ограничиваются скоростью химических процессов. Вы же видели – в системе присутствуют электронные, фотонные, механические элементы. Со временем мы внедрим в нее искусственный интеллект, что, естественно, потребует дальнейшего усложнения системы, но тут я рассчитываю на помощь земных психонетиков.
– Ждать ответа на вопрос придется девять лет, – напомнил Гатри. – А твой ребенок должен расти и развиваться. Если хочешь, чтобы система приняла искусственный интеллект, заранее предусмотри в программе возможность его использования.
– Разумеется, – кивнул Рудбек. – Между прочим, мы готовы хоть сейчас подключить к системе модуль, чтобы проверить, как она работает. А что касается остального – что ж, будем ждать, пока появится настоящий кибермозг.
– Почему?
– Надо отработать все до мелочей, чтобы ни у кого не возникало ненужных опасений.
– Опасений? Значит, существует какой-то риск?
– Вряд ли. Впрочем, точно сказать не могу, поскольку попросту не знаю, чего можно ожидать.
– И не узнаешь, пока не попробуешь. Слушай, подключи меня!
– Вы серьезно, шеф?
– Честно говоря, за этим я к тебе и явился. Поначалу меня одолевали сомнения, но, прослушав твою лекцию и увидев лабораторию, я принял решение. Ну, чего мнешься? Или доброволец не подходит?
– Вы можете пострадать.
– Чепуха! Если бы ты только мог представить, что мне довелось пережить! Эта штуковина всего-навсего позволит мне понять, пускай смутно, зато изнутри, что чувствует твой организм. А разобраться в чем-то новом никогда не помешает.
– Я вас не пущу! – воскликнула Кира. – Давайте лучше поменяемся местами.
– Черт побери! – взревел Гатри. – Что за разговоры, Дэвис? В «Файерболе» не принято рисковать жизнью подчиненных. В конце концов, я – ваш хозяин, будьте любезны слушаться. После стольких лет, – прибавил он негромко, – что-то новое, не кивира, а действительность… Ну, Рудбек?
Гатри пресек возражения, но обсуждение мер предосторожности и подготовка к подключению затянулись до вечера. Наконец сотрудники лаборатории подключили модуль к системе. Миновал час, на протяжении которого тишину нарушал только шепот людей, что не сводили глаз с датчиков; на небе появились звезды. Едва время истекло, Гатри тут же извлекли наружу.
– Я не могу этого описать, – произнес он вполголоса. – Нужен поэт… Если хотите, на какой-то миг мне почудилось, будто я ожил.
Люди явно нуждались в отдыхе, поэтому Кира с Гатри попрощались и двинулись туда, где оставили флайер. Шаги Киры гулко отдавались в ночи.
– Я бы вас не останавливала, если бы вы не уничтожили своего двойника, – проговорила она, глядя на покрытую инеем вершину холма.
– Я его не трогал, – откликнулся Гатри. – Он во мне, со всеми своими воспоминаниями.
– Но почему?…
– Разве ты не знаешь? Один из нас улаживал дела в Солнечной системе и готовил к старту корабли, а второй улетел на Деметру. Но когда мы оказались здесь оба, стало ясно, что двоим старым ворчунам вместе не ужиться. Впрочем, мы догадывались об этом с самого начала.
– Я имела в виду другое. Почему вы не сохранили вторую программу? С вашей тягой к приключениям…
– Елки-палки, неужели не понятно? Я пришел к выводу, что двоих Гатри слишком много. Рано или поздно колония окажется предоставленной самой себе. И если не уцелеет, значит, ничего иного и не заслуживает.
– Нам будет вас не хватать, шеф…
– Не бойся, я еще успею тебе надоесть! – рассмеялся Гатри. – Откровенно говоря, уходить просто жаль. А тебе?
– Не знаю.
– Тебе плохо? – спросил он, фокусируя линзы, словно хотел разглядеть ее лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155