Потом, когда то тут, то там стали происходить волнения, мы, в качестве меры предосторожности, укрепили свои позиции. Впрочем, сейчас не до истории.
– Звездолеты, естественно, могут переговариваться друг с другом напрямую, – вставила Кира. – Но требуется фантастическое стечение обстоятельств, чтобы мы сумели установить связь с одним из наших кораблей, особенно учитывая то, что второй Гатри, безусловно, прикажет всем капитанам изменить курс.
– Что касается Л-5, – продолжил шеф, – стоит ему только заподозрить, что я направляюсь туда, он тут же наложит на спутник лапу. Однако я надеюсь, что он будет следить за «Мауи Мару», который полетит к Луне. Будем надеяться, что луняне спасут Киру от головорезов Сайре и она сможет рассказать правду Солнечной системе. Чтобы облегчить ей задачу и чтобы обезопасить нас на случай провала, я направлюсь к Л-5. Если все получится, меня заберет Тамура. После того, как я выступлю перед колонистами, тем копам, которых просто убьют, а не линчуют, изрядно повезет. Если же Тамура не сумеет добраться до бота, он будет летать по орбите, которая известна Кире, и пилот Дэвис, выбрав подходящий момент, явится за мной с Луны.
– Кира, – проговорил Валенсия, поворачиваясь к девушке. В его голосе прозвучало беспокойство, – получается, что ты добровольно сдаешься на милость Сепо.
– Вот почему перед отлетом надо будет предупредить милорда Ринндалира, – откликнулся Гатри. – Разумеется, сообщить в открытую, в чем, собственно, дело, значит увеличить риск, но я вставлю в текст несколько слов, которые… мм… заинтригуют селенарха. Нам с ним доводилось сталкиваться.
– Предположим, он откажется, что тогда? – хмуро спросил Валенсия.
– Из того, что мне о нем известно, – Кира улыбнулась, ощущая во всем теле какую-то странную легкость, – я могу сказать, что очень этому удивлюсь.
Хотя что именно предпримет Ринндалир, подумалось ей, можно только догадываться.
Писк компьютера отвлек Киру от воспоминаний. Девушка посмотрела на экран – и на мгновение почувствовала себя совершенно лишней, этаким паразитом, который существует за счет машины. Компьютер управляет кораблем и системой жизнеобеспечения, сообщает пилоту требуемые сведения… Кстати говоря, зачем? Ведь та же процедура запуска бота чуть ли не полностью автоматизирована. Кира задала программу: место назначения – Луна, время старта такое-то, скорость такая-то. Остальное сделала машина – проложила курс, рассчитала ускорение и тому подобное. Попадись на пути облако космического мусора или случись что-нибудь еще, компьютер справится со всем самостоятельно. Да, она принесла на борт Гатри, она поместит шефа в бот, но то же мог сделать и самый примитивный робот. Компьютер поддерживает связь с автоматами-диспетчерами в Порт-Бауэне, получает от них ориентиры, по которым в конце пути посадит корабль. А ей придется лишь нажать на кнопку, которая открывает воздушный шлюз…
– Черт! – пробормотала девушка. – Хватит, а? – Эти мысли посещали ее не впервые. Пилоты, подобно инженерам, разведчикам, ученым, артистам и предпринимателям, выполняли особые задания, принимали ответственные решения, подавали команды, которые вели к успеху – или к гибели. Когда Вселенная преподносила очередной «подарочек», именно их интуиция – воображение, шестое чувство – могла спасти людей и пресловутые «умные» машины. И то сказать, разве реакции ее тела уступают в автоматизме реакциям робота? Тем не менее, тело подчиняется мозгу.
Но как только машины обретут сознание – что, похоже, произойдет весьма скоро… Нет, в самом деле хватит. Давным-давно пора за работу!
– До запуска осталось меньше, чем я предполагала, – сообщила Кира шефу. – Ну что, будем упаковываться?
– Давай. – Какие чувства таились за этим словом? И таились ли вообще? Он человек, прикрикнула на себя девушка. Человек!
Она отнесла Гатри на корму, где находился бот, который представлял собой обыкновенную ракету с твердотопливным двигателем, автопилотом и крохотным грузовым отсеком. Чтобы оказаться в окрестностях Л-5, боту потребуется три дня, а тем временем – по крайней мере, на том и строился план – Кира сообщит обо всем населению Земли, так что Гатри прибудет на спутник не беглецом, но победителем.
Кира подключила компьютер бота к бортовому компьютеру корабля. Пока происходила перегрузка данных, она поместила Гатри в грузовой отсек и закрепила его ремнями. Об остальном позаботится машина.
– Почему бы тебе не пойти отдохнуть? – предложил шеф. – Или ты предпочитаешь проторчать тут оставшиеся десять минут, не зная, что сказать? «Счастливого полета». «Gracias, и тебе того же». «Передавайте привет всем нашим». «С удовольствием». – Модуль рассмеялся. – У моей жены получалось гораздо лучше, она говорила самым гнусавым голосом, на какой только была способна. Когда кто-либо из нас куда-то улетал, мы обменивались на прощанье неприлично долгим поцелуем, и провожавший уходил домой.
– Muy bien, шеф, – отозвалась Кира, благодарная Гатри за то, что он понял ее состояние. – Hasta la vista. И… – Она наклонилась и поцеловала металл, -…счастливого пути нам обоим.
Выходя из шлюза, она услышала, как захлопнулся у нее за спиной люк.
Часть вторая
Эйко
25
Вишня белым цветет.
Закат быстротечен, как миг.
Высыпают холодные звезды.
Эйко Тамура покачала головой, вздохнула и отложила листок в сторону. Хокку* [Хокку – в японской поэзии лирическое стихотворение, построенное на выразительной детали.] явно не получилось – на бумаге остались слова, в которых не было и намека на чувства, а ей хотелось передать ту размеренность, с какой чередуются день и ночь, наводя на мысль о недолговечности жизни, о том, что искусственная весна – символ хрупкости, бренности великого Рагарандзи-Го. Быть может, она никогда не подберет нужных слов, и это стихотворение, вслед за большинством других, отправится в мусоросборник.
Впрочем, участь других стихов, в отличие от последнего, волновала ее не слишком. Однако это… Оно сложилось как бы само по себе. Новости с Земли, неожиданная суровость отца, озабоченность, которую он пытался спрятать за улыбкой… Эйко обратилась к вечному, ибо успокоиться можно было, лишь поняв, что человечество – легкая рябь на поверхности мирового океана, из которого и следует черпать силы, чтобы справиться с трудностями. Слова усиливали ощущение, но сейчас просто-напросто не шли с языка. Мешало волнение.
Эйко подняла голову и посмотрела на висевший над столом свиток. Горный пейзаж, каллиграфическая надпись, – в них присутствовали прозрачность и безмятежность, которых не могли воспроизвести ни изображение на экране мультивизора, ни вива-приставка. Впрочем, сегодня и свиток не произвел на девушку привычного впечатления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Звездолеты, естественно, могут переговариваться друг с другом напрямую, – вставила Кира. – Но требуется фантастическое стечение обстоятельств, чтобы мы сумели установить связь с одним из наших кораблей, особенно учитывая то, что второй Гатри, безусловно, прикажет всем капитанам изменить курс.
– Что касается Л-5, – продолжил шеф, – стоит ему только заподозрить, что я направляюсь туда, он тут же наложит на спутник лапу. Однако я надеюсь, что он будет следить за «Мауи Мару», который полетит к Луне. Будем надеяться, что луняне спасут Киру от головорезов Сайре и она сможет рассказать правду Солнечной системе. Чтобы облегчить ей задачу и чтобы обезопасить нас на случай провала, я направлюсь к Л-5. Если все получится, меня заберет Тамура. После того, как я выступлю перед колонистами, тем копам, которых просто убьют, а не линчуют, изрядно повезет. Если же Тамура не сумеет добраться до бота, он будет летать по орбите, которая известна Кире, и пилот Дэвис, выбрав подходящий момент, явится за мной с Луны.
– Кира, – проговорил Валенсия, поворачиваясь к девушке. В его голосе прозвучало беспокойство, – получается, что ты добровольно сдаешься на милость Сепо.
– Вот почему перед отлетом надо будет предупредить милорда Ринндалира, – откликнулся Гатри. – Разумеется, сообщить в открытую, в чем, собственно, дело, значит увеличить риск, но я вставлю в текст несколько слов, которые… мм… заинтригуют селенарха. Нам с ним доводилось сталкиваться.
– Предположим, он откажется, что тогда? – хмуро спросил Валенсия.
– Из того, что мне о нем известно, – Кира улыбнулась, ощущая во всем теле какую-то странную легкость, – я могу сказать, что очень этому удивлюсь.
Хотя что именно предпримет Ринндалир, подумалось ей, можно только догадываться.
Писк компьютера отвлек Киру от воспоминаний. Девушка посмотрела на экран – и на мгновение почувствовала себя совершенно лишней, этаким паразитом, который существует за счет машины. Компьютер управляет кораблем и системой жизнеобеспечения, сообщает пилоту требуемые сведения… Кстати говоря, зачем? Ведь та же процедура запуска бота чуть ли не полностью автоматизирована. Кира задала программу: место назначения – Луна, время старта такое-то, скорость такая-то. Остальное сделала машина – проложила курс, рассчитала ускорение и тому подобное. Попадись на пути облако космического мусора или случись что-нибудь еще, компьютер справится со всем самостоятельно. Да, она принесла на борт Гатри, она поместит шефа в бот, но то же мог сделать и самый примитивный робот. Компьютер поддерживает связь с автоматами-диспетчерами в Порт-Бауэне, получает от них ориентиры, по которым в конце пути посадит корабль. А ей придется лишь нажать на кнопку, которая открывает воздушный шлюз…
– Черт! – пробормотала девушка. – Хватит, а? – Эти мысли посещали ее не впервые. Пилоты, подобно инженерам, разведчикам, ученым, артистам и предпринимателям, выполняли особые задания, принимали ответственные решения, подавали команды, которые вели к успеху – или к гибели. Когда Вселенная преподносила очередной «подарочек», именно их интуиция – воображение, шестое чувство – могла спасти людей и пресловутые «умные» машины. И то сказать, разве реакции ее тела уступают в автоматизме реакциям робота? Тем не менее, тело подчиняется мозгу.
Но как только машины обретут сознание – что, похоже, произойдет весьма скоро… Нет, в самом деле хватит. Давным-давно пора за работу!
– До запуска осталось меньше, чем я предполагала, – сообщила Кира шефу. – Ну что, будем упаковываться?
– Давай. – Какие чувства таились за этим словом? И таились ли вообще? Он человек, прикрикнула на себя девушка. Человек!
Она отнесла Гатри на корму, где находился бот, который представлял собой обыкновенную ракету с твердотопливным двигателем, автопилотом и крохотным грузовым отсеком. Чтобы оказаться в окрестностях Л-5, боту потребуется три дня, а тем временем – по крайней мере, на том и строился план – Кира сообщит обо всем населению Земли, так что Гатри прибудет на спутник не беглецом, но победителем.
Кира подключила компьютер бота к бортовому компьютеру корабля. Пока происходила перегрузка данных, она поместила Гатри в грузовой отсек и закрепила его ремнями. Об остальном позаботится машина.
– Почему бы тебе не пойти отдохнуть? – предложил шеф. – Или ты предпочитаешь проторчать тут оставшиеся десять минут, не зная, что сказать? «Счастливого полета». «Gracias, и тебе того же». «Передавайте привет всем нашим». «С удовольствием». – Модуль рассмеялся. – У моей жены получалось гораздо лучше, она говорила самым гнусавым голосом, на какой только была способна. Когда кто-либо из нас куда-то улетал, мы обменивались на прощанье неприлично долгим поцелуем, и провожавший уходил домой.
– Muy bien, шеф, – отозвалась Кира, благодарная Гатри за то, что он понял ее состояние. – Hasta la vista. И… – Она наклонилась и поцеловала металл, -…счастливого пути нам обоим.
Выходя из шлюза, она услышала, как захлопнулся у нее за спиной люк.
Часть вторая
Эйко
25
Вишня белым цветет.
Закат быстротечен, как миг.
Высыпают холодные звезды.
Эйко Тамура покачала головой, вздохнула и отложила листок в сторону. Хокку* [Хокку – в японской поэзии лирическое стихотворение, построенное на выразительной детали.] явно не получилось – на бумаге остались слова, в которых не было и намека на чувства, а ей хотелось передать ту размеренность, с какой чередуются день и ночь, наводя на мысль о недолговечности жизни, о том, что искусственная весна – символ хрупкости, бренности великого Рагарандзи-Го. Быть может, она никогда не подберет нужных слов, и это стихотворение, вслед за большинством других, отправится в мусоросборник.
Впрочем, участь других стихов, в отличие от последнего, волновала ее не слишком. Однако это… Оно сложилось как бы само по себе. Новости с Земли, неожиданная суровость отца, озабоченность, которую он пытался спрятать за улыбкой… Эйко обратилась к вечному, ибо успокоиться можно было, лишь поняв, что человечество – легкая рябь на поверхности мирового океана, из которого и следует черпать силы, чтобы справиться с трудностями. Слова усиливали ощущение, но сейчас просто-напросто не шли с языка. Мешало волнение.
Эйко подняла голову и посмотрела на висевший над столом свиток. Горный пейзаж, каллиграфическая надпись, – в них присутствовали прозрачность и безмятежность, которых не могли воспроизвести ни изображение на экране мультивизора, ни вива-приставка. Впрочем, сегодня и свиток не произвел на девушку привычного впечатления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155