Рут не должна узнать, что Миранда жива.
Еще более трудная задача заключалась в том, чтобы удержать Рейчел от разговора с матерью о Миранде. Значит, ему нужно просматривать все письма Рейчел, пока он сам не напишет ей о том, что ей не следует сообщать Рут о Миранде. Но он не мог быть уверен, что в разговоре с матерью у нее не сорвется с языка упоминание о сестре. Его всегда приводило в отчаяние, что Рут так окончательно и не пережила потерю старшей дочери.
Между этими двумя, видимо, существовали какие-то странные отношения. Рут годами оплакивала дочь. Он поежился при мысли о последствиях возможной встречи Миранды с матерью, когда Рут узнает о том, что он нашел ее дочь и не вернул ее домой.
Как только о его назначении будет объявлено официально, он сразу же увезет жену в Вайоминг. Она будет занята делами гарнизона, как все жены офицеров. Он же займется восстановлением форта Галлатин и заставит сиу дорого заплатить за позор, преследовавший его долгие годы.
Поражение Кастера в 1876 году представило ему шанс изменить свою судьбу. Он посылал в министерство письмо за письмом, описывая свою службу в форте Галлатин и не преминув напомнить, что с него сняты все выдвинутые против него обвинения, сообщал о своем безупречном образе жизни, включая тот факт, что он женился на вдове Френсиса Драммонда, и просил восстановить его в должности командира.
Наконец унизительное самовосхваление принесло свои плоды. Военное министерство при содействии отца его первой жены согласилось, что армия нуждается в нем и его опыте приграничной борьбы с воинственным племенем сиу.
Вернувшись на границу с подчиненными ему большими силами, он смог бы осуществить свои планы. Слава, быстрое продвижение по службе, место в конгрессе, даже пост президента стали бы доступны ему.
Он положил голову на руки и закрыл глаза. Мысленно он проклинал Френсиса Драммонда и все, что было связано с ним. Рейчел надо изолировать от общения с сестрой. Он не мог поехать туда сам. Сейчас для его карьеры наступил слишком критический момент. Надо что-то сделать, чтобы заставить Миранду Драммонд покинуть Чикаго. Что-нибудь ужасное, устрашающее.
Он открыл глаза. Письмо и программа лежали у него на столе. Твердой рукой он взял программу за уголок и поднес ее к тлеющей сигаре. Бумага мгновенно обуглилась. Вспыхнул тоненький язычок пламени. Пристально глядя в золотую середину, он повернул листок, регулируя огонь. Когда огонь подобрался к его пальцам, он бросил листок в пепельницу и взялся за письмо.
Когда ни от того, ни от другого не осталось ничего, кроме пепла, он взял сигару и раздавил ее в пепельнице.
Шрив Катервуд медленно открыл дверь. Комната тонула в полумраке вечера.
– Миранда, – тихо позвал он. Тишина.
Он вошел, закрыл за собой дверь и осторожно приблизился к кровати.
– Миранда.
– Что?
– Нам пора идти.
– Я никуда не иду.
Он опустился на край кровати. Она сразу же отвернулась, так что он увидел лишь ее спину.
– Конечно, ты пойдешь. Ты можешь сколько угодно злиться на меня, но ты же профессионал до мозга костей.
– По твоим словам выходит, что нет.
– Миранда, я…
– Уходи. – Она плотнее укрылась одеялом и повернулась так, что практически оказалась лежащей на животе.
– Ты не можешь разочаровать свою публику.
– Если послушать тебя, то они приходят вовсе не для того, чтобы увидеть меня. Любой может стоять на сцене в моем костюме, а ты сделаешь все остальное.
– Ты же не веришь в то, что говоришь.
– Разве? Это не имеет значения. Я думаю, что мне больше никогда не захочется играть.
Он потянулся и лег рядом с ней, прижавшись животом к ее ягодицам. Его рука легла ей на талию и поползла вверх, намереваясь найти ее грудь, но Миранда оттолкнула его руку.
Шрив улыбнулся про себя и прижался к ней теснее, так что его губы оказались всего в нескольких дюймах от ее шеи.
– Миранда, – он тихонько подул ей в ухо. – Миранда, нам пора идти.
Она подняла плечи и глубже зарылась лицом в подушку.
– Миранда.
– Иди к черту. Оставь меня в покое. Он положил ей руку на плечо.
– Ты должна сегодня выйти на сцену.
– Нет.
– Если ты не сделаешь этого, ты потом будешь очень жалеть.
– Это ты будешь жалеть. Хозяин театра может потребовать, чтобы ты вернул причитающийся тебе процент.
– Он никогда этого не сделает. В контракте есть пункт, предусматривающий возможность болезни ведущих актеров.
– Какой ты умный.
– Да, но я не слишком чуткий человек.
– Не могу поверить, что слышу от тебя такие слова.
– Это правда. – Он прижался к ней еще теснее, так что их тела теперь составляли одно целое. Он погладил ей руку. – Это в тебе вся страсть, весь огонь.
– Ой, я сейчас умру!
– Это правда. Ты – душа и сердце. Я – лишь мозг нашего союза.
– О, большое спасибо!
– Но мозг ничего не значит без души и сердца.
– Ты можешь прекрасно обходиться без меня, как ты часто любишь повторять.
– Но мне нужны душа и сердце. Чтобы удерживать меня от лжи, когда разумнее сказать правду. – Он поцеловал мочку ее уха.
Она поежилась и попыталась отстраниться, но он не отпускал ее.
– Почему я позволяю тебе так обращаться со мной?
– Потому что я прав. И ты знаешь, что я прав. Знаешь это с того самого момента, когда увидела меня на сцене в роли Ромео, а я знаю это с тех пор, как вытащил тебя из нашего фургона.
– Ты подлый лгун. – Она произнесла это без особого пыла. Единственное, что она чувствовала, это огонь, разливавшийся по телу от его прикосновений.
– Но тебе это уже известно. – Он стянул с нее одеяло. – А если ты уже это знаешь, то как моя ложь может задевать тебя? – Он сунул руку под пояс ее халата.
– Шрив…
– Я не собираюсь сейчас заниматься с тобой любовью. – Он взял в рот мочку ее уха, лаская ее губами. Его пальцы уже забрались ей под панталоны. – Я не хочу торопиться и портить то, что ждет нас с тобой сегодня вечером.
– Шрив! – воскликнула она.
– Я просто хочу, чтобы ты помнила, что у нас будет вечером. Это будет так прекрасно, так замечательно. – Он слегка укусил ее за ухо.
Она вскрикнула от боли и наслаждения, когда его пальцы начали ласкать ее.
– Ты должна встать и пойти в театр, – настойчиво произнес он. – Сейчас же.
– Сейчас? О Шрив! – Она обеими руками сжала подушку.
– Сейчас. Твоя сестра не испытывает к тебе ненависти. Просто она на тебя зла. – Его пальцы продолжали свое движение. Он горячо дышал ей в ухо.
– О Шрив, я не могу поверить…
– Она просто наказывает тебя за то, что ты не умерла. Когда у нее будет время подумать, она изменит свое решение.
Миранда задрожала.
– Я так не думаю.
Он убрал руки и сел, перевернув ее на спину и удерживая за плечи.
– Поверь. Даже если она еще не привыкла к мысли о существовании сестры, она все равно придет.
Она посмотрела на него своими голубыми, полными слез глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Еще более трудная задача заключалась в том, чтобы удержать Рейчел от разговора с матерью о Миранде. Значит, ему нужно просматривать все письма Рейчел, пока он сам не напишет ей о том, что ей не следует сообщать Рут о Миранде. Но он не мог быть уверен, что в разговоре с матерью у нее не сорвется с языка упоминание о сестре. Его всегда приводило в отчаяние, что Рут так окончательно и не пережила потерю старшей дочери.
Между этими двумя, видимо, существовали какие-то странные отношения. Рут годами оплакивала дочь. Он поежился при мысли о последствиях возможной встречи Миранды с матерью, когда Рут узнает о том, что он нашел ее дочь и не вернул ее домой.
Как только о его назначении будет объявлено официально, он сразу же увезет жену в Вайоминг. Она будет занята делами гарнизона, как все жены офицеров. Он же займется восстановлением форта Галлатин и заставит сиу дорого заплатить за позор, преследовавший его долгие годы.
Поражение Кастера в 1876 году представило ему шанс изменить свою судьбу. Он посылал в министерство письмо за письмом, описывая свою службу в форте Галлатин и не преминув напомнить, что с него сняты все выдвинутые против него обвинения, сообщал о своем безупречном образе жизни, включая тот факт, что он женился на вдове Френсиса Драммонда, и просил восстановить его в должности командира.
Наконец унизительное самовосхваление принесло свои плоды. Военное министерство при содействии отца его первой жены согласилось, что армия нуждается в нем и его опыте приграничной борьбы с воинственным племенем сиу.
Вернувшись на границу с подчиненными ему большими силами, он смог бы осуществить свои планы. Слава, быстрое продвижение по службе, место в конгрессе, даже пост президента стали бы доступны ему.
Он положил голову на руки и закрыл глаза. Мысленно он проклинал Френсиса Драммонда и все, что было связано с ним. Рейчел надо изолировать от общения с сестрой. Он не мог поехать туда сам. Сейчас для его карьеры наступил слишком критический момент. Надо что-то сделать, чтобы заставить Миранду Драммонд покинуть Чикаго. Что-нибудь ужасное, устрашающее.
Он открыл глаза. Письмо и программа лежали у него на столе. Твердой рукой он взял программу за уголок и поднес ее к тлеющей сигаре. Бумага мгновенно обуглилась. Вспыхнул тоненький язычок пламени. Пристально глядя в золотую середину, он повернул листок, регулируя огонь. Когда огонь подобрался к его пальцам, он бросил листок в пепельницу и взялся за письмо.
Когда ни от того, ни от другого не осталось ничего, кроме пепла, он взял сигару и раздавил ее в пепельнице.
Шрив Катервуд медленно открыл дверь. Комната тонула в полумраке вечера.
– Миранда, – тихо позвал он. Тишина.
Он вошел, закрыл за собой дверь и осторожно приблизился к кровати.
– Миранда.
– Что?
– Нам пора идти.
– Я никуда не иду.
Он опустился на край кровати. Она сразу же отвернулась, так что он увидел лишь ее спину.
– Конечно, ты пойдешь. Ты можешь сколько угодно злиться на меня, но ты же профессионал до мозга костей.
– По твоим словам выходит, что нет.
– Миранда, я…
– Уходи. – Она плотнее укрылась одеялом и повернулась так, что практически оказалась лежащей на животе.
– Ты не можешь разочаровать свою публику.
– Если послушать тебя, то они приходят вовсе не для того, чтобы увидеть меня. Любой может стоять на сцене в моем костюме, а ты сделаешь все остальное.
– Ты же не веришь в то, что говоришь.
– Разве? Это не имеет значения. Я думаю, что мне больше никогда не захочется играть.
Он потянулся и лег рядом с ней, прижавшись животом к ее ягодицам. Его рука легла ей на талию и поползла вверх, намереваясь найти ее грудь, но Миранда оттолкнула его руку.
Шрив улыбнулся про себя и прижался к ней теснее, так что его губы оказались всего в нескольких дюймах от ее шеи.
– Миранда, – он тихонько подул ей в ухо. – Миранда, нам пора идти.
Она подняла плечи и глубже зарылась лицом в подушку.
– Миранда.
– Иди к черту. Оставь меня в покое. Он положил ей руку на плечо.
– Ты должна сегодня выйти на сцену.
– Нет.
– Если ты не сделаешь этого, ты потом будешь очень жалеть.
– Это ты будешь жалеть. Хозяин театра может потребовать, чтобы ты вернул причитающийся тебе процент.
– Он никогда этого не сделает. В контракте есть пункт, предусматривающий возможность болезни ведущих актеров.
– Какой ты умный.
– Да, но я не слишком чуткий человек.
– Не могу поверить, что слышу от тебя такие слова.
– Это правда. – Он прижался к ней еще теснее, так что их тела теперь составляли одно целое. Он погладил ей руку. – Это в тебе вся страсть, весь огонь.
– Ой, я сейчас умру!
– Это правда. Ты – душа и сердце. Я – лишь мозг нашего союза.
– О, большое спасибо!
– Но мозг ничего не значит без души и сердца.
– Ты можешь прекрасно обходиться без меня, как ты часто любишь повторять.
– Но мне нужны душа и сердце. Чтобы удерживать меня от лжи, когда разумнее сказать правду. – Он поцеловал мочку ее уха.
Она поежилась и попыталась отстраниться, но он не отпускал ее.
– Почему я позволяю тебе так обращаться со мной?
– Потому что я прав. И ты знаешь, что я прав. Знаешь это с того самого момента, когда увидела меня на сцене в роли Ромео, а я знаю это с тех пор, как вытащил тебя из нашего фургона.
– Ты подлый лгун. – Она произнесла это без особого пыла. Единственное, что она чувствовала, это огонь, разливавшийся по телу от его прикосновений.
– Но тебе это уже известно. – Он стянул с нее одеяло. – А если ты уже это знаешь, то как моя ложь может задевать тебя? – Он сунул руку под пояс ее халата.
– Шрив…
– Я не собираюсь сейчас заниматься с тобой любовью. – Он взял в рот мочку ее уха, лаская ее губами. Его пальцы уже забрались ей под панталоны. – Я не хочу торопиться и портить то, что ждет нас с тобой сегодня вечером.
– Шрив! – воскликнула она.
– Я просто хочу, чтобы ты помнила, что у нас будет вечером. Это будет так прекрасно, так замечательно. – Он слегка укусил ее за ухо.
Она вскрикнула от боли и наслаждения, когда его пальцы начали ласкать ее.
– Ты должна встать и пойти в театр, – настойчиво произнес он. – Сейчас же.
– Сейчас? О Шрив! – Она обеими руками сжала подушку.
– Сейчас. Твоя сестра не испытывает к тебе ненависти. Просто она на тебя зла. – Его пальцы продолжали свое движение. Он горячо дышал ей в ухо.
– О Шрив, я не могу поверить…
– Она просто наказывает тебя за то, что ты не умерла. Когда у нее будет время подумать, она изменит свое решение.
Миранда задрожала.
– Я так не думаю.
Он убрал руки и сел, перевернув ее на спину и удерживая за плечи.
– Поверь. Даже если она еще не привыкла к мысли о существовании сестры, она все равно придет.
Она посмотрела на него своими голубыми, полными слез глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94