Ибо кровью они писаны, понял? Человеческой кровью!
И тут же забыл обо мне. Повернулся спиной, снял фуражку, промокнул платком лоб и, не торопясь, пошел в темноту.
Я не мог поверить, что мое стремительное падение в бездну прекратилось… Что он сказал про кровь? Заметил на «девятке»?
Я сильно ткнул пальцем в клавишу света фар. Для надежности выключил и тотчас включил снова. Горит, светит… Фу ты, ну ты! Нельзя лее прокалываться на таких мелочах! Взялся за рычаг и заметил, что рука дрожит.
Через метров двести дорога закончилась тупиком. Темный, мрачный туник, заставленный мусорными баками. Лучшего места не придумаешь! Ах, думал я, выходя из машины и торопливо сматывая буксировочный трос, что со мной сотворила судьба-злодейка!
5
Скованными движениями открыл заднюю дверцу «девятки». Мертвый водитель пребывал в той же позе, только голова завалилась и уткнулась в вентиляционную решетку панели. Я принялся протирать платком все, к чему мог прикоснуться — ручки дверей, бардачок, руль и далее стекла. Невольно я помогал убийце замести следы. Уму непостижимо — я делал благое дело какому-то негодяю, мокрушнику! Под ногой я почувствовал какой-то маленький, перекатывающийся предмет. Наклонился, поднял гильзу от пистолета. Такой раньше я никогда не видел. Совсем крохотная, по высоте не больше сантиметра. Неосознанно положил ее в карман.
Я оставил «девятку» в том же состоянии, в каком она была, когда я первый раз забрался в ее салон. Не забыл оставить в гнезде ключи зажигания и чуть приоткрыть заднюю дверцу. Теперь уголовному розыску придется поломать голову… Хотя, еще неизвестно, кому больше придется ломать голову — милиции или мне.
Возвращался домой я по самым узким и темным улочкам, по нескольку раз проверяя, нет ли за мной «хвоста». С каждой минутой я все дальше и дальше удалялся от черной машины, катафалка. Но даже тогда, когда я оказался дома, запер дверь на все замки и накатил стакан теплой водки, облегчения не наступило.
Сомнамбулистическое состояние, в котором я проел остаток ночи, трудно было назвать сном. Нетрудно представить мое состояние. Я даже опустил глаза, войдя в ванную, чтобы не увидеть отражения своей физиономии в зеркале и тем самым окончательно не испортить себе настроения. Голова гудела, в глазах — песок, в горле — комок. Стоя под душем и изо всех сил массируя темечко и затылок, я думал о том, как теперь распорядиться внезапно свалившейся мне на голову проблемой.
Щетина на щеках от горячей воды стала мягкой и податливой. Я с удовольствием намылил ее пенкой и провел новеньким станком с двойным лезвием. Бритье — удовольствие для тех, кто любит чистоту, а чистота человека начинается с лица… Где ж мне взять алиби? На этот момент я располагал гильзой от небольшого, наверняка карманного пистолета, фамилией убитого да номером его мобильного телефона, наверняка похищенного убийцей. Немного.
Минут десять я гонял под струей горячего воздуха короткие волосы, зачесывая их то на левую сторону, то на правую, в результате чего они встали дыбом. Полюбовавшись собой, я решил ничего не менять. Каково самочувствие, такова и прическа. В человеке все должно быть гармонично… «Врешь ты, нет у тебя жены!» — вспомнил я обличительную реплику фифочки, с которой познакомился в самолете. Интересно, а как она догадалась? Ведь в ванную, где отсутствие женщины особенно заметно, она не заходила.
На завтрак — два ломтика поджаренного на тостере белого хлеба, стакан зеленого чая без сахара и сваренное вкрутую яйцо. Чай я допивал уже сидя перед экраном ноутбука. Загнал диск с базой данных, открыл папку с жителями республики. Пальцы забегали по клавиатуре. М-да, чувствуется нервное перенапряжение, в фамилию «Вергелис» влепил ненужную «о», а в имя «Леонид» — лишнюю «н»… Мгновение — и машина выдала мне адрес: улица Свердлова, дом двадцать четыре, квартира два. Записывать адрес я не стал, несколько раз прочитал вслух и запомнил. Никаких лишних бумажек с названиями улиц и номерами домов в карманах носить не люблю. Случись что, потом долго придется объяснять милиционеру, для какой цели у меня с собой адрес убитого водителя.
— Как здоровье? — спросил я Никулина, когда тот поднял трубку на другом конце провода и громко высморкался вместо приветствия.
— Превосходно, — мрачным голосом прогундосил он. — Стиральная машина сломалась от избытка носовых платков. Вызвал сантехника, так этот подонок забыл закрыть клапан и затопил моих соседей. Вот сейчас сижу и пью с ними водку.
— Ты у нас специалист по оружию, так ведь?
Жаль, что сантехник об этом не знал, когда ко мне шел.
— Мне тут один знакомый коллекционер принес гильзу, — с ходу придумал я. — Малюсенькая, я таких раньше не видел. Можешь определить, к какому оружию она подходит?
— Что, совсем малюсенькая? Как вошь? Размеры скажи.
Пока я бродил по комнате в поисках линейки, прижав трубку к уху, слышал, как Никулин скомандовал кому-то: «Хватит рыдать! Ни хрена с твоими говенными обоями не сделается! Наливай!» Я тщательно измерил гильзу. Высотой она была двенадцать миллиметров, а калибр такой же, как у старого «Калашникова» — семь-шестьдесят пять.
— Возможно, эта гильза от патрона для карманного «Рот-Зауэра», — пояснил Никулин, сочно и громко жуя. — Это довольно старенькая немецкая модель, но иногда встречается у наших бизнесменов, которые любят антиквариат… Только ты не свисти мне про коллекционера. Ведь нашел где-то и уже сломя голову мчишься по следу преступника? Так ведь?
Я ушел от ответа и послал вдогон еще один вопрос:
— А глушитель на него можно пристроить?
— При желании глушитель можно пристроитьдаже на анус, — дал исчерпывающий ответ Никулин. — Как дела в конторе? Смачный поцелуй от меня Ирине!
Я лишь мгновение колебался и решил сказать все начистоту:
— Ирина уволилась. Она нашла себе другую работу.
— Что?! — взревел Никулин и закашлялся. — Ты, чудовище, все-таки извел ее? Вот именно это настоящее преступление, а не та хренотень, которой ты занимаешься!
Он кинул трубку. Я понял, что если дело пойдет так дальше, я потеряю и Никулина. Тяжелые напольные часы пробили девять раз. Одеться надо непривлекательно. Сойдут свободного покроя джинсы и кроссовки, в которых я был вчера. А вот футболку… Я перебирал свой гардероб. Красная не пойдет, в ней меня за три версты будет видно. А вот темно-синяя в самый раз! Правда, палящее солнце нагреет ее как просмоленную бочку для дачного душа… Да, яйцо забыл съесть! Оно уже остыло, скорлупа отрывалась вместе с белком. Ненавижу яйца, которые плохо очищаются! С полным ртом снова взялся за трубку телефона. Для очистки совести надо дослушать милый голосок Ирины. Утро вечера мудренее, может, моя красавица сменила гнев на милость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
И тут же забыл обо мне. Повернулся спиной, снял фуражку, промокнул платком лоб и, не торопясь, пошел в темноту.
Я не мог поверить, что мое стремительное падение в бездну прекратилось… Что он сказал про кровь? Заметил на «девятке»?
Я сильно ткнул пальцем в клавишу света фар. Для надежности выключил и тотчас включил снова. Горит, светит… Фу ты, ну ты! Нельзя лее прокалываться на таких мелочах! Взялся за рычаг и заметил, что рука дрожит.
Через метров двести дорога закончилась тупиком. Темный, мрачный туник, заставленный мусорными баками. Лучшего места не придумаешь! Ах, думал я, выходя из машины и торопливо сматывая буксировочный трос, что со мной сотворила судьба-злодейка!
5
Скованными движениями открыл заднюю дверцу «девятки». Мертвый водитель пребывал в той же позе, только голова завалилась и уткнулась в вентиляционную решетку панели. Я принялся протирать платком все, к чему мог прикоснуться — ручки дверей, бардачок, руль и далее стекла. Невольно я помогал убийце замести следы. Уму непостижимо — я делал благое дело какому-то негодяю, мокрушнику! Под ногой я почувствовал какой-то маленький, перекатывающийся предмет. Наклонился, поднял гильзу от пистолета. Такой раньше я никогда не видел. Совсем крохотная, по высоте не больше сантиметра. Неосознанно положил ее в карман.
Я оставил «девятку» в том же состоянии, в каком она была, когда я первый раз забрался в ее салон. Не забыл оставить в гнезде ключи зажигания и чуть приоткрыть заднюю дверцу. Теперь уголовному розыску придется поломать голову… Хотя, еще неизвестно, кому больше придется ломать голову — милиции или мне.
Возвращался домой я по самым узким и темным улочкам, по нескольку раз проверяя, нет ли за мной «хвоста». С каждой минутой я все дальше и дальше удалялся от черной машины, катафалка. Но даже тогда, когда я оказался дома, запер дверь на все замки и накатил стакан теплой водки, облегчения не наступило.
Сомнамбулистическое состояние, в котором я проел остаток ночи, трудно было назвать сном. Нетрудно представить мое состояние. Я даже опустил глаза, войдя в ванную, чтобы не увидеть отражения своей физиономии в зеркале и тем самым окончательно не испортить себе настроения. Голова гудела, в глазах — песок, в горле — комок. Стоя под душем и изо всех сил массируя темечко и затылок, я думал о том, как теперь распорядиться внезапно свалившейся мне на голову проблемой.
Щетина на щеках от горячей воды стала мягкой и податливой. Я с удовольствием намылил ее пенкой и провел новеньким станком с двойным лезвием. Бритье — удовольствие для тех, кто любит чистоту, а чистота человека начинается с лица… Где ж мне взять алиби? На этот момент я располагал гильзой от небольшого, наверняка карманного пистолета, фамилией убитого да номером его мобильного телефона, наверняка похищенного убийцей. Немного.
Минут десять я гонял под струей горячего воздуха короткие волосы, зачесывая их то на левую сторону, то на правую, в результате чего они встали дыбом. Полюбовавшись собой, я решил ничего не менять. Каково самочувствие, такова и прическа. В человеке все должно быть гармонично… «Врешь ты, нет у тебя жены!» — вспомнил я обличительную реплику фифочки, с которой познакомился в самолете. Интересно, а как она догадалась? Ведь в ванную, где отсутствие женщины особенно заметно, она не заходила.
На завтрак — два ломтика поджаренного на тостере белого хлеба, стакан зеленого чая без сахара и сваренное вкрутую яйцо. Чай я допивал уже сидя перед экраном ноутбука. Загнал диск с базой данных, открыл папку с жителями республики. Пальцы забегали по клавиатуре. М-да, чувствуется нервное перенапряжение, в фамилию «Вергелис» влепил ненужную «о», а в имя «Леонид» — лишнюю «н»… Мгновение — и машина выдала мне адрес: улица Свердлова, дом двадцать четыре, квартира два. Записывать адрес я не стал, несколько раз прочитал вслух и запомнил. Никаких лишних бумажек с названиями улиц и номерами домов в карманах носить не люблю. Случись что, потом долго придется объяснять милиционеру, для какой цели у меня с собой адрес убитого водителя.
— Как здоровье? — спросил я Никулина, когда тот поднял трубку на другом конце провода и громко высморкался вместо приветствия.
— Превосходно, — мрачным голосом прогундосил он. — Стиральная машина сломалась от избытка носовых платков. Вызвал сантехника, так этот подонок забыл закрыть клапан и затопил моих соседей. Вот сейчас сижу и пью с ними водку.
— Ты у нас специалист по оружию, так ведь?
Жаль, что сантехник об этом не знал, когда ко мне шел.
— Мне тут один знакомый коллекционер принес гильзу, — с ходу придумал я. — Малюсенькая, я таких раньше не видел. Можешь определить, к какому оружию она подходит?
— Что, совсем малюсенькая? Как вошь? Размеры скажи.
Пока я бродил по комнате в поисках линейки, прижав трубку к уху, слышал, как Никулин скомандовал кому-то: «Хватит рыдать! Ни хрена с твоими говенными обоями не сделается! Наливай!» Я тщательно измерил гильзу. Высотой она была двенадцать миллиметров, а калибр такой же, как у старого «Калашникова» — семь-шестьдесят пять.
— Возможно, эта гильза от патрона для карманного «Рот-Зауэра», — пояснил Никулин, сочно и громко жуя. — Это довольно старенькая немецкая модель, но иногда встречается у наших бизнесменов, которые любят антиквариат… Только ты не свисти мне про коллекционера. Ведь нашел где-то и уже сломя голову мчишься по следу преступника? Так ведь?
Я ушел от ответа и послал вдогон еще один вопрос:
— А глушитель на него можно пристроить?
— При желании глушитель можно пристроитьдаже на анус, — дал исчерпывающий ответ Никулин. — Как дела в конторе? Смачный поцелуй от меня Ирине!
Я лишь мгновение колебался и решил сказать все начистоту:
— Ирина уволилась. Она нашла себе другую работу.
— Что?! — взревел Никулин и закашлялся. — Ты, чудовище, все-таки извел ее? Вот именно это настоящее преступление, а не та хренотень, которой ты занимаешься!
Он кинул трубку. Я понял, что если дело пойдет так дальше, я потеряю и Никулина. Тяжелые напольные часы пробили девять раз. Одеться надо непривлекательно. Сойдут свободного покроя джинсы и кроссовки, в которых я был вчера. А вот футболку… Я перебирал свой гардероб. Красная не пойдет, в ней меня за три версты будет видно. А вот темно-синяя в самый раз! Правда, палящее солнце нагреет ее как просмоленную бочку для дачного душа… Да, яйцо забыл съесть! Оно уже остыло, скорлупа отрывалась вместе с белком. Ненавижу яйца, которые плохо очищаются! С полным ртом снова взялся за трубку телефона. Для очистки совести надо дослушать милый голосок Ирины. Утро вечера мудренее, может, моя красавица сменила гнев на милость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71