– Так кто же этот старик? – поинтересовался Ги, обрадовавшись возможности задать несколько вопросов о человеке, который его интересовал.
– Герр Брандт? Он немец. Партнер братьев Санчес – Джорге и Фабио, и их отца Фернандо.
– Летает ли он на наших самолетах?
– Редко. Когда он иногда покидает остров, то летит обычно с Джорге Санчесом. На его самолете… белом «Бичкрафте Бэрон».
То была, пожалуй, самая длинная речь, которую позволил себе Мануэль в разговоре с Ги.
– Значит, старика иногда можно увидеть на этой взлетной полосе? – продолжил расспросы Ги, поощренный ответами.
– Случается. Сейчас он заболел. Какое-то время летать никуда не сможет.
– Заболел? – с интересом переспросил Ги. – Что с ним?
– Не знаю. Предпочитаю не лезть в чужие дела. Подтекст был очевиден. Я занимаюсь свои делом, а ты занимайся своим. Неприязнь Ги к Мануэлю росла, питаемая чувством разочарования. Он оказался на расстоянии плевка от человека, который, по всей вероятности, виновен в грабеже его семейства и в смерти его соотечественников, включая отца и дядю. И вот пока что он никуда не продвинулся, с таким же успехом мог бы продолжать перевозить свою почту в Англии. Ги с трудом сдерживал себя.
– Ну, что тут можно сказать, эти редкие марки и цветные тряпочки, похоже, обеспечивают шикарную жизнь, – лаконично произнес Ги. – Все эти люди особенно не нуждаются в деньгах, особенно по мелочам, верно?
Мануэль не отозвался, просто уткнулся в приключенческий роман в бумажном переплете, которые он раскрывал, когда ему нечего было делать.
Сейчас рядом с ним на земле валялась одна из таких книжек в бумажном переплете, раскрытая на странице, которую он читал. Когда Ги присел, он поднял книжку с земли, ясно намекая, что разговаривать не хочет.
Ну что ж, подумал Ги. Он уже отчаялся что-нибудь вытянуть из Мануэля. Но как же ему тогда быть? – спрашивал он себя.
Из домика донесся резкий дребезжащий звук телефона. Мануэль сделал вид, что ушел с головой в чтение. Раздраженный его безразличием, Ги поднялся сам, хлопнув дверью, вошел в контору и поднял трубку телефона, стоявшего на столе.
– «Эр перпетуа». – Черный пластик трубки обжигал руку.
– Кто у телефона? – спросил интеллигентный женский голос, низкий, с еле ощутимым немецким акцентом. Ги почувствовал, как его спина похолодела.
– Капитан де Савиньи. – Ги вздрогнул при звуке собственного имени. Ему хотелось изменить свое имя, чтобы не настораживать фон Райнгарда, но при устройстве на работу ему пришлось предъявить лицензию пилота.
– А-а… хорошо. Говорит фрау Брандт. Я хочу, чтобы вы встретили пассажирку, прилетающую завтра из Нью-Йорка. Самолет прибывает после обеда без двадцати три, пассажирку надо будет доставить на остров. Мы пришлем за ней машину прямо к посадочной полосе. Хорошо? Вы завтра не заняты?
– Нет, не занят. – Ги не стал говорить о том, что на следующий день ему полагался отгул. – Как зовут пассажирку?
– Ее имя фрейлейн Лили Брандт. Она моя падчерица. Пожалуйста, позаботьтесь о ней хорошенько.
– Я всегда именно так и поступаю, – отозвался Ги, стараясь скрыть нотки ликования в своем голосе. Он только что размышлял о том, как ему приблизиться к семье Брандта, и вот, совершенно нежданно, судьба преподнесла ему такую возможность, можно сказать, прямо на блюдечке.
«Фрейлейн Лили Брандт… моя падчерица», – сказала женщина. Это может означать только одно. Фрейлейн Лили Брандт – дочь самого старика.
Слава Богу, что она позвонила сегодня после обеда! Если бы звонок раздался завтра во время его отгула – он бы впустую провел день, валяясь на песке, купался бы, загорал – и прозевал бы редчайший шанс.
Слава Богу, что сломался магнитный прибор и он поэтому задержался на взлетной полосе. И за свинское поведение Мануэля. Хоть раз угрюмые повадки этого оболтуса пошли на пользу.
Наконец-то он познакомится с одной из Брандтов, как они именуют себя. Завтра в его самолете летит дочь старика!
– Я договорилась о воздушном такси для Лили, – сообщила Ингрид.
Отто кивнул, не отрывая голову от спинки шезлонга, на котором он полулежал. Сегодня он велел Бейзилу положить себя в гостиной, а не на веранде. Даже в тени тропических растений ему трудно было выносить яркость солнечных лучей. Он скверно спал – мысли о приезде домой Лили не давали ему покоя, не позволяли заснуть даже в перерывах между приступами боли, как все чаще и чаще случалось теперь. От этого он чувствовал себя слабым и разбитым, представляя теперь собою бледную тень прежнего энергичного человека. Его мучила мысль, что болезнь не только истощила его силы, но и стерла его индивидуальность, превратив в жалкое существо, которое можно жалеть, над которым можно ухмыляться, вместо того чтобы бояться и уважать. Именно это было невыносимее всего.
– С кем ты говорила? – спросил он, кое-как собравшись с силами. – Надеюсь, не с Мануэлем?
– Не с ним. Но он бы все равно не полетел. Он работает главным образом на Джорге, не так ли? Думаю, я говорила с новым летчиком. Ты что-нибудь о нем знаешь?
– Нет. Его нанимал Фабио, поскольку я… заболел. Почему ты об этом спрашиваешь?
– Просто любопытно. Говорит чисто по-английски… на очень хорошем английском… но у него французская фамилия. Не помню точно – какая, не расслышала.
Глаза на изможденном лице Отто немного сузились. Его сознание, несколько одурманенное лекарствами, обратилось в прошлое. Франция в период войны, замок в Шаранте, виноградники и коньяк, аристократическая семья. Воспоминания о другой жизни, до того, как унизили его фюрера, до того, как пала его отчизна, до его бегства в Южную Америку с помощью старого приятеля Висенте Кордоба и задолго до приобретения острова Мандрепора. Еще до Магдалены, до Лили…
Его взгляд скользнул по богатствам, собранным в салоне – серебряным подсвечникам, бронзовой статуэтке Цереры, часам времен Людовика XIV и прекрасному сверкающему триптиху, который он всегда называл «триптихом Лили». Все эти предметы окружали его так долго! Он даже забыл, что когда-то они принадлежали кому-то другому, находились в замке в Шаранте. Странно, что он вспомнил об этом теперь.
С трудом Отто возвратился мыслями из прошлого в настоящее и с облегчением подумал о том, что Лили полетит не с Джорге или с кем-то из его подручных, а с новым пилотом, не важно, какая у него фамилия. Он не так давно находится на Мандрепоре, чтобы снюхаться с Джорге, включиться в его опасные игры… во всяком случае так полагал Отто. Это означает, что на какое-то время Лили в безопасности. Важнее этого для Отто не было ничего.
19
Когда воздушный лайнер поднялся с аэродрома Кеннеди, набирая высоту и взяв курс на юг в сторону карибских островов, Лили мелкими глотками отпивала шампанское и сознательно старалась расслабиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129