Однако, напомнила себе девушка, он угрюмый и вздорный, грубый и неблагодарный. Когда Лахлан был весь замотан в полотно и надежно привязан к Мегэн мелькающей иголкой с ниткой, она проговорила тихонько:
— Я знаю, что ты сердишься, потому что Изолт заговорила с тобой о твоих крыльях и когтях, но тебе уже давно пора принять свое положение, Лахлан, и попытаться извлечь из него все что можно.
Удивленный, он попытался отшатнуться. Мегэн быстро схватила его, спокойно попросив:
— Подними-ка руку, парень. — Сколов полотно так, что он не мог двигаться, она продолжила: — Я знаю, что тебе пришлось нелегко и что ты до сих пор оплакиваешь своих братьев. Я и сама скучаю по ним и надеюсь, что, возможно, нам удастся найти кого-нибудь из них, все еще томящегося в теле дрозда... Хотя прошло уже тринадцать лет, сомневаюсь, что даже заколдованные, они смогли прожить так долго. Я вообще удивляюсь, как ты умудрился выжить за эти четыре года. — И она надолго замолчала.
Когда Мегэн заговорила снова, ее голос был тихим и твердым.
— Изолт предложила учить тебя борьбе, но ты был слишком горд, чтобы принять ее предложение. Сколь бы сильное отвращение я ни питала к насилию, должна сказать, что она права, ведь грядет война. Если знамения говорят правду, она будет страшной и кровавой. Ты твердишь, что хочешь отомстить Майе за ее колдовство и разрушить ее подлые планы, но вместе с тем отказываешься обрести силу и умения, которые будут тебе необходимы. Что за Ри из тебя получится, если ты не в состоянии ухватиться за возможность даже тогда, когда ее подносят тебе на блюдечке?
Даже в тусклом свете их костра Изолт заметила, как покраснел Лахлан.
— Отвяжись от меня, Мегэн! Ты только и делаешь, что пилишь и пилишь меня.
— Так ты хочешь отомстить Майе Колдунье?
— Да, прокляни Эйя эту бессердечную ведьму!
— Ты хочешь защитить людей, как делали все твои предки с тех самых пор, как наш предок Кьюинн привел их в эту страну?
— Думаю, да, — нахмурился он.
— Ты хочешь спасти Лодестар?
— Да, — ответил Лахлан после секундного замешательства, и в его голосе послышалась неожиданная нежность. — Он зовет меня, Мегэн, я все время его слышу. Я не перенесу, если он медленно погибнет без любви и прикосновений.
— Тогда отбрось свою гордыню и прими то, что мы с Изолт предлагаем тебе. У тебя есть способности, Лахлан, тебе не хватает только дисциплины и концентрации. Смирись с тем, что ты никогда не вернешь свое беззаботное детство и сильное безупречное тело, и выжми все из того, что у тебя есть.
— Ты не понимаешь, — сдавленным голосом проговорил он.
— Да нет, понимаю, мой мальчик, — в голосе Мегэн было больше любви и теплоты, чем Изолт когда-либо слышала. — Моя кровь кипит от ярости, когда я вижу, как обошлась с тобой Майя. Но я не могу вернуть тебе твой прежний вид, хотя и перепробовала все, что знаю. Ты должен принять свою судьбу, мальчик. Я долго об этом думала и не могу предположить, зачем еще Изолт была послана нам именно в это время, если не затем, чтобы научить нас тому, что она знает о битвах и воинском искусстве? Я верю в то, что ткачиха ведет свой челнок туда, куда нужно, и ты тоже должен в это поверить, Лахлан Крылатый.
Лахлан ничего не ответил. Когда Мегэн закончила перешивать рубаху, он безразлично натянул ее на себя и позволил ей пришить пуговицы на спине, вокруг крыльев, но так ничего и не сказал. Нахмурившись, он снова присел на корточки у огня и принялся хмуро ворошить угли прутиком. Изолт рискнула бросить на него взгляд и пришла в замешательство, когда он ответил ей пронзительным взглядом из-под сведенных бровей. На миг их глаза встретились, и Изолт смущенно отвела взгляд.
— Ты должна мне ответить на вопрос, Изолт Дитя Снегов, — с мягкой насмешкой заметил Лахлан.
Она храбро встретилась с ним взглядом.
— Да, это так.
Он удивленно поднял брови, потом снова уставился на угли.
— Тогда я, пожалуй, подумаю, о чем бы таком тебя спросить.
— Никогда не стоит тратить вопросы понапрасну, — согласилась она.
Он невольно улыбнулся, хотя и отвернулся так быстро, что Изолт успела заметить лишь складку на его щеке. Она улыбнулась про себя, вновь вернувшись к книге с заклинаниями, которую читала. Изолт каждое утро упражнялась со своим оружием на лесной поляне, оттачивая движения и позы и тренируя гибкость и силу. Обычно она делала это обнаженной, оставляя лишь башмаки да пояс с оружием, но Мегэн предложила ей не снимать штаны и рубаху, чтобы защитить бледную кожу от жгучего солнца. Изолт согласилась и очень обрадовалась позднее, когда заметила, что Лахлан наблюдает за ней из-за огромного моходуба. Воспоминание о том, как он смотрел на нее, когда она купалась, до сих пор отзывалось у нее в животе каким-то странным еканьем, и она обрадовалась, что не сняла полотняную рубаху, несмотря на жару.
Сначала у нее возникло было искушение продемонстрировать кое-какие из наиболее сложных движений в воздухе. Среди Шрамолицых Воинов Изолт была одной из самых ловких. Она могла совершать головокружительные кувырки и делать поразительные перевороты. Но вспомнив о том, что Лахлан всего лишь новичок, она стала делать то, что делала бы, если бы тренировала одного из своих юных учеников дома, в Гавани. Она показывала, как превратить сравнительно несложную последовательность движений в действенный оборонительный прием. Она снова и снова повторяла медленные плавные движения рук и ног, с каждым разом все усложняя и усложняя их; наконец она высоко подпрыгнула, одновременно ударив ногой вперед и вверх. Ей не надо было даже смотреть на Лахлана, чтобы удостовериться в его все возрастающем интересе, и она постепенно начала разнообразить, чтобы он понял, сколько существует примеров, которые можно использовать в борьбе.
К третьему дню Лахлан был уже сам не свой от желания попробовать исполнить все сам, и только тогда Изолт продемонстрировала ему, что могут сделать тренировка и дисциплина: она сделала несколько кульбитов, завершившихся кувырком в воздухе, после которого приземлилась на ветки его раскидистого убежища. Тогда он вышел из-за него, нахмурившись и скрестив руки на груди. Облачившись в одежду своего предка, он стал выглядеть одновременно гораздо более похожим на Ри и менее таинственным. Изолт замерла в ожидании.
— Почему ты всегда прячешь свои волосы? — огорошил он ее вопросом, потянув за длинный козырек ее полотняной кепки.
— Это тот самый вопрос, который ты хотел мне задать?
— Нет. Хотя мне хотелось бы узнать... Значит, ты хочешь научить меня бороться.
— Да, если ты не против.
— Мегэн, похоже, считает, что это может быть полезным. Только не пытайся поучать меня и не принимай этот свой обычный самодовольный вид.
— Сама любезность, как и всегда, Ваше Высочество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
— Я знаю, что ты сердишься, потому что Изолт заговорила с тобой о твоих крыльях и когтях, но тебе уже давно пора принять свое положение, Лахлан, и попытаться извлечь из него все что можно.
Удивленный, он попытался отшатнуться. Мегэн быстро схватила его, спокойно попросив:
— Подними-ка руку, парень. — Сколов полотно так, что он не мог двигаться, она продолжила: — Я знаю, что тебе пришлось нелегко и что ты до сих пор оплакиваешь своих братьев. Я и сама скучаю по ним и надеюсь, что, возможно, нам удастся найти кого-нибудь из них, все еще томящегося в теле дрозда... Хотя прошло уже тринадцать лет, сомневаюсь, что даже заколдованные, они смогли прожить так долго. Я вообще удивляюсь, как ты умудрился выжить за эти четыре года. — И она надолго замолчала.
Когда Мегэн заговорила снова, ее голос был тихим и твердым.
— Изолт предложила учить тебя борьбе, но ты был слишком горд, чтобы принять ее предложение. Сколь бы сильное отвращение я ни питала к насилию, должна сказать, что она права, ведь грядет война. Если знамения говорят правду, она будет страшной и кровавой. Ты твердишь, что хочешь отомстить Майе за ее колдовство и разрушить ее подлые планы, но вместе с тем отказываешься обрести силу и умения, которые будут тебе необходимы. Что за Ри из тебя получится, если ты не в состоянии ухватиться за возможность даже тогда, когда ее подносят тебе на блюдечке?
Даже в тусклом свете их костра Изолт заметила, как покраснел Лахлан.
— Отвяжись от меня, Мегэн! Ты только и делаешь, что пилишь и пилишь меня.
— Так ты хочешь отомстить Майе Колдунье?
— Да, прокляни Эйя эту бессердечную ведьму!
— Ты хочешь защитить людей, как делали все твои предки с тех самых пор, как наш предок Кьюинн привел их в эту страну?
— Думаю, да, — нахмурился он.
— Ты хочешь спасти Лодестар?
— Да, — ответил Лахлан после секундного замешательства, и в его голосе послышалась неожиданная нежность. — Он зовет меня, Мегэн, я все время его слышу. Я не перенесу, если он медленно погибнет без любви и прикосновений.
— Тогда отбрось свою гордыню и прими то, что мы с Изолт предлагаем тебе. У тебя есть способности, Лахлан, тебе не хватает только дисциплины и концентрации. Смирись с тем, что ты никогда не вернешь свое беззаботное детство и сильное безупречное тело, и выжми все из того, что у тебя есть.
— Ты не понимаешь, — сдавленным голосом проговорил он.
— Да нет, понимаю, мой мальчик, — в голосе Мегэн было больше любви и теплоты, чем Изолт когда-либо слышала. — Моя кровь кипит от ярости, когда я вижу, как обошлась с тобой Майя. Но я не могу вернуть тебе твой прежний вид, хотя и перепробовала все, что знаю. Ты должен принять свою судьбу, мальчик. Я долго об этом думала и не могу предположить, зачем еще Изолт была послана нам именно в это время, если не затем, чтобы научить нас тому, что она знает о битвах и воинском искусстве? Я верю в то, что ткачиха ведет свой челнок туда, куда нужно, и ты тоже должен в это поверить, Лахлан Крылатый.
Лахлан ничего не ответил. Когда Мегэн закончила перешивать рубаху, он безразлично натянул ее на себя и позволил ей пришить пуговицы на спине, вокруг крыльев, но так ничего и не сказал. Нахмурившись, он снова присел на корточки у огня и принялся хмуро ворошить угли прутиком. Изолт рискнула бросить на него взгляд и пришла в замешательство, когда он ответил ей пронзительным взглядом из-под сведенных бровей. На миг их глаза встретились, и Изолт смущенно отвела взгляд.
— Ты должна мне ответить на вопрос, Изолт Дитя Снегов, — с мягкой насмешкой заметил Лахлан.
Она храбро встретилась с ним взглядом.
— Да, это так.
Он удивленно поднял брови, потом снова уставился на угли.
— Тогда я, пожалуй, подумаю, о чем бы таком тебя спросить.
— Никогда не стоит тратить вопросы понапрасну, — согласилась она.
Он невольно улыбнулся, хотя и отвернулся так быстро, что Изолт успела заметить лишь складку на его щеке. Она улыбнулась про себя, вновь вернувшись к книге с заклинаниями, которую читала. Изолт каждое утро упражнялась со своим оружием на лесной поляне, оттачивая движения и позы и тренируя гибкость и силу. Обычно она делала это обнаженной, оставляя лишь башмаки да пояс с оружием, но Мегэн предложила ей не снимать штаны и рубаху, чтобы защитить бледную кожу от жгучего солнца. Изолт согласилась и очень обрадовалась позднее, когда заметила, что Лахлан наблюдает за ней из-за огромного моходуба. Воспоминание о том, как он смотрел на нее, когда она купалась, до сих пор отзывалось у нее в животе каким-то странным еканьем, и она обрадовалась, что не сняла полотняную рубаху, несмотря на жару.
Сначала у нее возникло было искушение продемонстрировать кое-какие из наиболее сложных движений в воздухе. Среди Шрамолицых Воинов Изолт была одной из самых ловких. Она могла совершать головокружительные кувырки и делать поразительные перевороты. Но вспомнив о том, что Лахлан всего лишь новичок, она стала делать то, что делала бы, если бы тренировала одного из своих юных учеников дома, в Гавани. Она показывала, как превратить сравнительно несложную последовательность движений в действенный оборонительный прием. Она снова и снова повторяла медленные плавные движения рук и ног, с каждым разом все усложняя и усложняя их; наконец она высоко подпрыгнула, одновременно ударив ногой вперед и вверх. Ей не надо было даже смотреть на Лахлана, чтобы удостовериться в его все возрастающем интересе, и она постепенно начала разнообразить, чтобы он понял, сколько существует примеров, которые можно использовать в борьбе.
К третьему дню Лахлан был уже сам не свой от желания попробовать исполнить все сам, и только тогда Изолт продемонстрировала ему, что могут сделать тренировка и дисциплина: она сделала несколько кульбитов, завершившихся кувырком в воздухе, после которого приземлилась на ветки его раскидистого убежища. Тогда он вышел из-за него, нахмурившись и скрестив руки на груди. Облачившись в одежду своего предка, он стал выглядеть одновременно гораздо более похожим на Ри и менее таинственным. Изолт замерла в ожидании.
— Почему ты всегда прячешь свои волосы? — огорошил он ее вопросом, потянув за длинный козырек ее полотняной кепки.
— Это тот самый вопрос, который ты хотел мне задать?
— Нет. Хотя мне хотелось бы узнать... Значит, ты хочешь научить меня бороться.
— Да, если ты не против.
— Мегэн, похоже, считает, что это может быть полезным. Только не пытайся поучать меня и не принимай этот свой обычный самодовольный вид.
— Сама любезность, как и всегда, Ваше Высочество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154