Из гавани донесся шум взрывов. Ветер принес запах едкого дыма, густой пеленой окутавшего дворец. На фоне бледного неба он казался коричневым. В спальне раздались яростные крики — Яркие Солдаты, очевидно, обнаружили, что Ри в постели не было. Дугалл прижался спиной к стене, вцепившись одной рукой в тощий локоть Ри. Занавеси раздернулись, и на балкон шагнул мужчина с кинжалом наизготовку.
Одним резким молниеносным движением Дугалл рванулся вперед и что было силы ударил солдата по спине. Тирсолерец покачнулся и чуть было не перелетел через каменную балюстраду. Он вскрикнул от испуга и выронил нож. Дугалл не стал ждать, схватил его за ноги и перебросил через перила. Одетый в белое тирсолерец с воплями полетел вниз, кувыркаясь в воздухе. Всего за несколько секунд он пролетел сотни футов до островерхой крыши и с тошнотворным глухим стуком приземлился на нее.
Почувствовав за спиной опасность, Дугалл молниеносно развернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за раздувающихся на ветру занавесей на него бросился другой солдат. На нем тоже были латы под белым плащом, а алый шарф кровавой полосой пересекал торс. Дугалл успел лишь метнуться в сторону, уклонившись от просвистевшего мимо него кинжала, и он его вонзился в каменную стену, пройдя лишь в нескольких дюймах от живота. Но прежде, чем Дуглас успел обрести равновесие, солдат ударил снова. Кинжал глубоко вошел ему в бок, принеся с собой такой леденящий холод, что Дуглас только закричал и повалился на колени. Тирсолерец снова занес кинжал, и Дугалл, собрав оставшиеся силы, отклонил лезвие. Солдат зашипел сквозь зубы, когда кинжал вывернулся из его руки, и с размаху пнул Дугалла в раненый бок, завопив:
— Колдовство!
Какой-то миг Дугалл не мог найти в себе ни воли, ни желания, чтобы дать сдачи. С усилием разомкнув веки, он увидел, как над его головой проплыла плотная фигура. Глаза Дугалла были широко раскрыты от ужаса, рот растянулся в крике. Он двумя руками зажал кровоточащую рану и, подняв голову, взглянул на Джаспера. Рука Ри была вытянута вперед, пальцы широко расставлены. Ужас и торжество смешались на его лице.
— Похоже, у меня осталось больше Таланта, чем я думал, — сказал он дрожащим голосом.
Длинная колонна тирсолерцев маршировала по дороге, восходящее солнце поблескивало на их серебряных латах и на остриях копий. Шагая, Яркие Солдаты обшаривали богатую землю жадными глазами. Они не замечали, что поля безлюдны, несмотря на то, что — была пора сбора урожая, а солнце уже встало. Не замечали они и отсутствия стад, которыми так славился Блессем. Нигде на лугах не было видно ни одной кудрявой овечки, ни одной козы, хотя пастухи уже несколько часов назад должны были вывести их на пастбища. Не обращая на это никакого внимания, они продолжали маршировать, исполненные праведного пыла. Они были профессиональными солдатами, а не крестьянами, и большинство из них всю жизнь провело в казармах в Брайде. Крестьяне, снабжавшие их едой, не вызывали у них ничего, кроме презрения.
Бертильда подняла руку, и длинная колонна солдат тотчас остановилась. Она приподнялась в стременах и оглядела долину. На западе, на пологом склоне горы возвышались над спокойными водами маленького озерца стены и крыши Дан-Горма. Солдаты схватились за мечи и аркебузы и приготовились к предстоящей битве. Они уже послали своих гонцов, чтобы ввести город в заблуждение, и самонадеянно ожидали найти его открытым и радушно их ожидающим. Они знали, что прионнса с семьей все еще не возвратился с Ламмасского Собора, поэтому в городе не осталось никого, кто мог бы принять на себя командование.
Бертильда нахмурилась. Несмотря на то что город был еще слишком далеко, чтобы можно было рассмотреть что-то большее, нежели простые очертания, она не разделяла уверенности своих солдат. Ей вдруг пришло в голову, что вокруг должно было быть больше народу. Блессем был очень густо населен, и деревушки отстояли друг от друга не больше чем на день пути, но они так и не видели никого с тех самых пор, как снялись с места и отправились в Дан-Иден. Пожав плечами, она отдала приказ двигаться дальше.
К тому времени, когда они добрались до берегов озера, лица солдат были столь же угрюмыми, как и ее лицо. Оказалось, что ворота города были накрепко закрыты, и перед ними собралось огромное войско. Многие были одеты в форму городской стражи, но были среди них и несколько сотен мужчин и женщин, вооруженных вилами, топорами и ржавыми мечами. На их лицах была написана непреклонная решимость биться до последнего. Выругавшись, Бертильда поняла, что от их преимущества в неожиданности, численности и позиции ничего не осталось. У блессемцев за спиной были стены их столицы, они находились выше, чем тирсолерцы, и их было почти столько же, сколько и Ярких Солдат. Тем не менее, у горожан не было ни их воинской выучки, ни пороха. Она жестом приказала своим солдатам занять позиции. Филде Брайда сказала, что Дан-Иден должен быть взят, значит, так и будет.
Донован Косолапый проснулся, как и всегда, задолго до рассвета. Позавтракав, как обычно, кашей и капелькой виски, он вышел проверить ветер. На сердце у него было все так же тревожно, но первая утренняя трубка помогла ему успокоиться, и он оперся на перила, наслаждаясь отражением звезд на спокойной воде.
Взвившееся внезапно пламя заставило его вскочить, сжав трубку в огромном кулаке. Когда один за другим запылали все корабли, он поспешил обратно к себе в башню и забил тревогу. Он бил в набат до тех пор, пока у него не заболели руки, а потом выбежал из башни, чтобы посмотреть на происходящее.
Зарево пожаров, охвативших город, сияло на парусах кораблей, плывущих к нему из предрассветного тумана; отряд Ярких Солдат спешил к сторожевой башне с угрюмой решимостью на лицах, сжимая в кулаках длинные мечи.
Он мгновенно понял, что они намеревались сделать. Если Яркие Солдаты получат контроль над шлюзами, их оставшиеся войска смогут спокойно попасть за мол, и весь Южный Эйлианан будет беззащитен перед их ударом. Если ему удастся каким-то образом перегородить ворота, этой дюжине галеонов придется разворачиваться и маневрировать против волны, чтобы их не разбило о берег. Донован Косолапый уже тридцать лет был начальником порта в Бертфэйне, а на каналах работал с тех самых пор, как еще в мальчишестве его нога застряла в шлюзовом механизме. Он изучил ворота лучше, чем морщинистые черты собственного лица, и точно знал, что нужно сделать, чтобы повредить их.
Быстро принявшись за дело, он улегся на спину и осторожно забрался под массивные цепи, зажав в кулаке гаечный ключ. Он аккуратно загнал ключ между шестеренками, что должно было не дать цепям сдвинуться, по крайней мере, на какое-то время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154