Пенелопа улыбнулась, снова спрятавшись за чайной чашкой, и проговорила:
— Я придерживаюсь политики невмешательства в ссоры и размолвки между Бриджертонами.
— Ха! — фыркнула Элоиза и рассмеялась, — Ты скоро не сможешь придерживаться дальше такой политики, миссис Будущая Бриджертон. Кроме того, — добавила она с озорной улыбкой, — Если ты думаешь, что это была размолвка, я не могу дождаться до тех пор, пока ты не увидишь нас во всем нашем великолепии.
— Ты хочешь сказать, что я их еще совсем не видела? — спросила Пенелопа.
И Элоиза и Колин, оба покачали головой совершенно одинаково, заставив ее почувствовать себя очень испуганной.
О, Боже.
— Есть что-то еще, что я должна знать? — испуганно поинтересовалась Пенелопа.
Колин довольно кровожадно улыбнулся. — Уже слишком поздно.
Пенелопа беспомощно посмотрела на Элоизу, но та лишь смеясь, покинула комнату, и закрыла за собой дверь.
— Это было очень хорошо со стороны Элоизы, — проговорил Колин.
— Что? — непонимающе спросила Пенелопа.
Его глаза странно замерцали.
— Дверь.
— Дверь? Ох! — воскликнула она, — Дверь.
Колин улыбнулся и присел на софу рядом с Пенелопой. Было что-то восхитительное в ней, в этот дождливый день. Он почти не видел ее, с их последнего раза — свадебные приготовления, сейчас отнимали все его время — но она постоянно присутствовала в его мыслях, даже когда он спал.
Забавно, как это все случилось. Он провел многие годы, вообще практически о ней не думая, думая лишь тогда, когда она стояла прямо перед ним, а сейчас она проникает в каждую последующую мысль.
В его каждое последующее желание.
Как это могло случиться?
Когда это вообще случилось?
И имеет ли это, вообще какое-либо значение? Возможно, единственная важная вещь, лишь то, что он хочет ее, а она была — по крайней мере, скоро будет — его. Как только он надел ей на палец свое обручальное кольцо, всякие как, почему, когда стали бесполезны и излишни, при условии, что это безумие, которое он чувствовал, никогда не уйдет.
Он прикоснулся пальцем к ее подбородку, приподнимая ее лицо немного вверх, к свету. Ее глаза сияли от нетерпения, ее губы — Господи, как могло так случиться, что мужчины Лондона не замечали, насколько совершенные они были?
Он улыбнулся. Это все же было постоянное сумасшествие. И он никогда еще не был так доволен. Колин никогда не выступал против женитьбы. Он выступал против унылого и скучного брака. Он не был слишком придирчив: он лишь хотел страсти и хорошей дружбы, интересных разговоров и веселого смеха, сейчас и всегда. Хотел жены, от которой бы он никогда не захотел бы избавиться.
Просто поразительно, все это он нашел в Пенелопе. Все что ему надо сейчас сделать, это лишь удостовериться, что ее Великая Тайна, этим и останется. Тайной.
Потому что он не думал, что сможет перенести боль, которую увидит в ее глазах, если ее выкинут из общества.
— Колин? — прошептала она, ее горячее дыхание, дрожа, срывалось с ее губ, заставляя его все сильнее и сильнее хотеть ее поцеловать.
Он наклонился. — Хм-м?
— Ты так странно молчал.
— Просто размышлял.
— О чем?
Он снисходительно ей улыбнулся.
— Ты слишком много времени проводишь с моей сестрой.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она, скривив губки так, что он знал — она никогда не почувствует никакого раскаяния, когда будет подшучивать и дразнить его.
Эта женщина просто будет держать его в ежовых рукавицах.
— Ты, кажется, — проговорил он, — развила определенную склонность к постоянству.
— К упорству?
— И к этому тоже.
— Но, это довольно хорошая вещь.
Между их губами все еще было расстояние в пару дюймов, но желание продолжать дразнящую беседу было слишком сильным.
— Когда ты будешь постоянно повиноваться своему мужу, — проговорил он, — Тогда это хорошая вещь.
— Ох, да, неужели?
Его подбородок слегка опустился вниз, намекая на кивок.
— И когда, ты упорно цепляешься за мои плечи, когда я целую тебя — это хорошая вещь.
Ее карие глаза расширились настолько восхитительно, что он вынужден был добавить:
— Разве не так?
И затем, она удивила его.
— Вот так? — спросила она, кладя свои руки ему на плечи.
Ее тон был дразнящим, ее глаза флиртовали.
Боже, как он любит, когда она его удивляет.
— Тогда начнем, — сказал он, — Ты должна, — он накрыл одной своей рукой ее маленькую ручку, буквально вдавливая ее пальчики в свое плечо, — держаться за меня немного упорнее.
— Понятно, — пробормотала она. — Так что ты говоришь, я не должна тебя никогда отпускать?
Он думал лишь мгновение.
— Да, — ответил он, осознавая, что в ее словах лежит более глубокий смысл, намеривалась она в них его вложить или нет. — Это именно то, что я говорю.
А затем слова стали излишни. Он прижался своими губами к ее мягким губам, оставаясь нежным в течение нескольких секунд, пока его голод не настиг его. Он целовал ее с такой страстью, какой, сам не ожидал от себя. Это не было желание — точнее, это было не просто одно желание.
Это была необходимость в ней.
Это было странное ощущение, горячее и неистовое, внутри него, заставляющее его предъявлять на нее свои права, заставляющее его буквально клеймить ее, показывая всему окружающему миру, что она принадлежит ему.
Он отчаянно хотел ее, и у него не было никакой идеи, как же ему ждать этого еще целый месяц до свадьбы.
— Колин? — пробормотала, задыхаясь, Пенелопа, как только он легонько опустил ее спиной на софу.
Он целовал ее подбородок, нежную шею, его губы были слишком заняты, что бы что-нибудь ответить, кроме глухого: — М-м?
— Мы …Ох!
Он улыбнулся, поскольку он мягко прикусил ее мочку уха. Если бы она смогла закончить предложение, значить он еще не одурманил ее настолько, насколько должен был.
— Ты что-то сказала? — пробормотал он, затем поцеловал ее в губы, чтобы помучить ее.
Он на секунду убрал свои губы с ее губ, давая ей возможность, задыхаясь прошептать: — Я просто —.
Затем он поцеловал ее снова, почувствовав удовлетворение, когда она застонала от желания.
— Я сожалею, — проговорил он, руками исследуя под низом ее платья, лаская и гладя нежную кожу ее ног. — Ты что-то сказала?
— Я сказала? — непонимающе спросила она, ее глаза подернулись пеленой.
Он потихоньку перемещал руки выше, пока они не защекотали заднюю часть ее колена.
— Ты что-то сказала, — утвердительно прошептал он, прижимая ее бедра к своему телу, потому что он честно думал, что сейчас просто вспыхнет, если не сделает это.
— Я думаю, — прошептал он, скользя рукой по мягкой коже ее бедра, — Что ты собиралась мне сказать, что ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе здесь.
Она часто задышала, затем застонала, потом с трудом пробормотала:
— Я не думаю, что это то, что я собиралась сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97