Она скорчила гримаску. Хуже всего, значит ли это, что ей придется принести ему свои извинения?
— Что-то не так с тем эклером? — спросил Колин, когда в следующий раз они приблизились к друг другу в танце.
Прошло добрых десять секунд перед тем, как они снова приблизились к друг другу, что позволило ей переспросить:
— Прошу прощения?
— Ты выглядишь так, словно проглотила, что-то мерзкое, — сказал он довольно громко, видно теряя терпение из-за того, что па танца не дают им толком поговорить.
Несколько человек посмотрели на них, затем осторожно отошли подальше, словно Пенелопа могла оказаться больной, и заразить их инфекцией прямо здесь в танцевальном зале.
— Тебе что, необходимо об этом орать на весь мир, — прошипела Пенелопа.
— Знаешь, — глубокомысленно начал он, склоняясь в любезном поклоне, поскольку музыка уже заканчивала играть, — Это был самый громкий шепот, который я когда-либо слышал.
Он был невыносим. Но Пенелопа не собиралась ему об этом говорить, поскольку это прозвучит совсем как в плохом любовном романе. Она как раз прочитала один на днях, в котором героиня использовала это слово (или его синонимы) почти на каждой странице.
— Благодарю за танец, — сказала Пенелопа, как только они достигли периметра комнаты.
Она почти добавила: “Ты можешь сейчас пойти к своей матери и сказать ей, что ты полностью выполнил все свои обязательства”, но тут же пожалела о своем импульсе. Колин не сделал ничего такого, что могло заслуживать такого сарказма. Не его вина была в том, что мужчины танцуют с ней только под давлением со стороны своих матерей. По крайней мере, он всегда улыбался и смеялся во время выполнения своих обязанностей, что нельзя было сказать об остальных мужчинах. Он вежливо кивнул ей и тоже произнес слова благодарности.
Они только успели остановиться, и тут услышали громкий женский голос, который буквально пролаял:
— Мистер Бриджертон!
Они оба застыли. Этот голос они оба очень хорошо знали. Этот голос знали все.
— Спаси меня, — простонал Колин.
Пенелопа оглянулась через плечо чтобы увидеть печально известную леди Данбери, пробирающуюся к ним через толпу. Пенелопа невольно вздрогнула, когда вездесущая трость леди Данбери приземлилась на ногу какой-то несчастной юной леди.
— Может быть, она имела в виду какого-нибудь другого мистера Бриджертона? — предположила Пенелопа. — Вас ведь довольно много, и это возможно.
— Я дам тебе десять фунтов, если ты сейчас меня не оставишь, — резко сказал Колин.
Пенелопа выпустила воздух.
— Не будь глупым, я —
— Двадцать.
— Идет, — сказала она с улыбкой, не потому что ей нужны были деньги, а скорее всего потому, что ей было до странности приятно вымогать их у Колина.
— Леди Данбери! — позвала она, направляясь к старой леди. — Как приятно видеть вас здесь.
— Никто, находясь в здравом уме, не может считать, будто ему приятно видеть меня, — резко сказала она, — Кроме, возможно, моего племянника, и то половину времени я и в нем не совсем уверена. Но я все равно благодарю вас за эту милую ложь.
Колин ничего не сказал. Но она все равно направилась в его сторону и легонько стукнула своей тростью по его ноге.
— Хороший выбор — танцевать с ней, — сказала леди Данбери, — Она мне всегда нравилась. Больше мозгов, чем у всех оставшихся членов ее семьи вместе взятых.
Пенелопа открыла рот, чтобы защитить, по крайней мере, свою младшую сестру, когда леди Данбери выдала: — Ха!
И после секундной паузы, добавила: — Должна сказать вам, что мне никто не смеет противоречить.
— Я всегда рад вас видеть, леди Данбери, — сказал Колин, улыбаясь ей улыбкой, которой чаще всего награждают оперных певичек.
— Ишь, какой бойкий, — сказала леди Данбери Пенелопе, — Смотри, не упусти его.
— Мне вряд ли это удастся, — ответила Пенелопа, — Он большую часть времени проводит вне нашей страны.
— Видишь! — леди Данбери почти закричала Колину, — Я же тебе говорила, что она яркая и интересная.
— Вы должны были заметить, — мягко сказал Колин, — что не противоречил вам.
Старая леди одобрительно улыбнулась.
— Да, вы мне не противоречили. Я вижу, вы с возрастом становитесь умнее, мистер Бриджертон.
— Следует отметить, что и в юности я обладал хотя бы маленькой частицей интеллекта.
— Хм-м. Самое важное слово в этом предложение, несомненно, маленькая.
Колин посмотрел на Пенелопу, сузив глаза. Она, казалось, с трудом сдерживала смех.
— Мы, женщины, должны смотреть друг за другом, — сказала леди Данбери, не обращаясь ни к кому из них.
Колин решил, что сейчас самое время, чтобы попытаться сбежать.
— Я думаю, мне следует пойти проверить маму.
— Сбежать не удастся, мистер Бриджертон, — повысила голос леди Данбери, — Даже не думайте пытаться еще раз, и, кроме того, я знаю, что ты не сможешь поговорить со своей матерью. Сейчас все ее внимание уделено некоему кретину, умудрившемуся наступить на подол ее платья.
Она обернулась к Пенелопе, которая буквально из последних сил сдерживалась, чтобы не засмеяться, отчего у нее глаза блестели от непролитых слез.
— Сколько он заплатил тебе, чтобы ты не оставила его наедине со мной?
Пенелопа буквально расхохоталась.
— Прошу прощения, — задыхаясь, сказала она, прикрывая рот рукой.
— О, нет-нет, продолжай, — экспансивно пробормотал Колин, — Ты уже мне и так очень помогла.
— Ты не должен будешь давать мне двадцать фунтов, — сказала она.
— А я и не собираюсь давать тебе деньги.
— Всего лишь двадцать фунтов? — задумчиво спросила леди Данбери, — Хм-м. Мне хотелось бы думать, что я стою, по крайней мере, двадцать пять.
Колин пожал плечами.
— Я третий сын. Я боюсь, у меня не особо много денег.
— Ха! У вас столь же пухлый кошелек, как у трех графов, — сказала леди Данбери.
— Ну, хорошо, может не у графов, — добавила она, после небольшого раздумья, — но я уверена, такой же толстый, как у нескольких виконтов и у многих баронов.
Колин вежливо улыбнулся.
— Вам не кажется, что не вежливо говорить о деньгах в нашей смешанной компании?
Леди Данбери издала какой-то непонятный звук, не то хрип, не то смешок — Колин не был уверен, что же это было — затем сказала:
— О деньгах говорить всегда невежливо, будь то смешанная компанию или нет, но когда человек находиться в моем возрасте, он может говорить обо всем на свете.
— Мне интересно, — размышляла Пенелопа, — Что же нельзя делать человеку, будучи в вашем возрасте?
Леди Данбери повернулась к ней: — Прошу прощения?
— Вы сказали, что такому человеку можно делать все, что он пожелает.
Леди Данбери уставилась на нее с недоверием, затем неожиданно улыбнулась. Колин внезапно понял, что сам уже вовсю ухмыляется.
— Мне она нравиться, — сказала леди Данбери, указав на Пенелопу, словно последняя была обычной статуей для продажи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97