Кто-то в Йоркшире прочитал, что сэр Джеймс Хилл стал новым графом Ройландом, и задумался.
– Хилл – распространенная фамилия, – возразил Кристиан.
Торн снова сел.
– Но даже в юности ты не был простым. Имена детей нового графа нетрудно выяснить…
– Я назвался Джеком.
Торн кивнул:
– Определенная защита, но даже в этом случае могут быть сделаны запросы о молодом офицере по фамилии Хилл.
– Спустя год после того, как отец стал графом? – Кристиану ситуация с каждой минутой нравилась все меньше. Он осушил стаканчик и встал, чтобы снова наполнить его.
– В провинцию новости доходят медленно, – сказал Торн. – Интересоваться может сама Доркас, возможно, живущая в стесненных обстоятельствах. Она понимает, что могла бы быть виконтессой. Ее сын, если он у нее есть, может претендовать на графский титул…
– Виконтессой она может быть, но я раньше ее в аду увижу, чем она навяжет мне ублюдка Мура.
– Конечно, но этот запрос из Йоркшира означает, что что-то происходит. Мы должны действовать быстро и выяснить, жива ли Доркас и был ли у нее ребенок. Мои люди наведут справки в Йоркшире.
Кристиан поставил стакан.
– Я не собираюсь забиваться в щель в ожидании неприятностей. Я должен действовать.
– И получить еще одно ранение?
– Таковы законы войны.
– Это не война, – сказал Торн, – здесь необходим другой подход. Оставь это дело мне.
– Что ты можешь сделать, если обнаружишь, что Доркас жива?
– Подкупить ее.
– Не выйдет, если ее тетушка еще здравствует. Черт возьми, вероятно, за всем этим стоит она. Она врезалась мне в память – это чудовищное существо со скрипучим йоркширским выговором и ужасными подручными, которые по ее приказу любому глотку перережут.
– Это какое-то Средневековье, тебе не кажется?
– Таков Йоркшир.
– Я встречал цивилизованных йоркширцев. В том числе женщин. Графиня Аррадейл, например.
– Такая же ужасная, особенно теперь, когда она еще и маркиза Ротгар. Мне нравятся женщины приятные и податливые.
Губы Торна дрогнули.
– А если твоя Доркас такая? Что тогда?
– Безмозглая – да, в это я могу поверить, но податливая… Не из этой конюшни.
Торн тоже поднялся:
– Позволь мне заняться этим, Кристиан. Ты создан для действий, а не для переговоров и тонких расследований.
Кристиан шагал по комнате.
– Я не могу сидеть на месте. Хорошо тебе, ты хозяин жизни, у тебя все всегда под контролем.
– Спасибо, – сухо заметил Торн.
– Помилуй, это вовсе не упрек!
Друзья не стали на этом останавливаться, но все-таки это прозвучало укором.
Торн имел привычку все контролировать и сверхъестественно владел собой. Наверное, все из-за того, что он родился герцогом и рос без семьи. Когда ему было три года, его мать вышла замуж за француза и ей не позволили увезти сына из страны.
Торна растили безупречно добросовестные опекуны и попечители.
– Если я и женат, брак можно аннулировать, поскольку с обеих сторон было принуждение, – нарушив неловкую тишину, сказал Кристиан.
– Это всегда непросто, – покачал головой Торн. – Можно уцепиться за необходимость осуществления брачных отношений, когда клятвы произносятся вне церкви…
– Мы определенно этого не сделали.
– Если кто-то лишил ее девственности, это трудно доказать.
– У меня не было согласия отца, – сказал Кристиан. – Это наверняка кое-что значит.
– Нет. Это и было главным пунктом реформы Хардуика: дать родителям контроль над малолетними и предотвратить тайные браки. – Он взял Кристиана за руку. – Не волнуйся. Мы это уладим. Какие документы у тебя есть?
Кристиан думал об этом.
– Никаких.
– Никаких?!
– Я вылетел оттуда уязвленный до глубины души и без клочка бумаги. Даже не могу вспомнить имя священника, который сочетал нас.
Торн закатил глаза.
– Мне было шестнадцать!
– Если бы людей вешали за отъявленную глупость, что, между прочим, неплохая идея, ты угодил бы на виселицу. Одному Богу известно, где находится реестр и потрудился ли священник передать его епископу. А как насчет свидетелей? Кто они?
– Половина людей в этой проклятой гостинице. Как она называлась? Кажется, «Бараний хлев». Где-то около Донкастера.
– Я положительно тону в полезных деталях.
– Там была еще тетушка, – сказал Кристиан. – Если она все еще Фроггат, ее будет легко найти. Ни один нормальный мужчина на ней не женится.
– Ну, порой случаются удивительные браки. Впрочем, если за этим стоит тетушка, мы не можем отправиться прямо к ней. Если тот священник не сдал в архив реестр, ты мог бы отрицать, что брак имел место.
– Солгать? Но там была масса свидетелей.
– Ах да. Какая жалость.
– Ты не чувствовал бы никаких угрызений совести?
– Ты с ней не спал, – сказал Торн, – не сделал ей детей, которых объявили бы незаконнорожденными. – Он подошел к письменному столу и сделал несколько пометок. – Где точно это случилось? «Бараний хлев», ты сказал? В Донкастере?
– Нет, рядом. Черт, я не помню. – Кристиан хотел провести рукой по волосам, но только взъерошил парик. – Полк был расквартирован в Донкастере, а это случилось в нескольких милях в направлении Шеффилда. Недер… Недер…
Кристиан напряг память.
– Кажется, Недер-Гризбатт!
– Недер-Гризбатт? – эхом отозвался Торн.
– Или что-то вроде этого. Но не волнуйся об этом. Я все узнаю. Я сам собираюсь заняться расследованием.
Торн выпрямился:
– Это неблагоразумно.
– Послушай, я или официально женат, или нет. Моя поездка туда этого не изменит. Но кто-то должен навести справки на месте, и это могу сделать я. Я могу получить отпуск. На месте я вспомню больше.
– Это может оживить все трупы, которые ты пытаешься предать земле.
– Как? Я поеду туда не как Джек Хилл. Я теперь лорд Грандистон. Никто не узнает, что я в армии, если я приеду в гражданской одежде.
– А если Доркас и ее тетя знают или подозревают, что Джек Хилл теперь лорд Грандистон, наследник графа Ройланда?
– Черт! – Кристиан снова зашагал по комнате. – Ладно, я буду мистером Грандистоном. Если они действительно знают это имя, у меня будут причины для расследований. Я прикинусь обеспокоенным родственником Джека Хилла, выясняющим правду о старом инциденте.
– Горячая голова, – вздохнул Торн. – А если ты столкнешься с Фроггатами, Абигейл или Доркас, и они узнают тебя?
– Я был подростком, в мундире и парике.
– А твои глаза?
Кристиан знал, что имел в виду Торн. Его глаза, светло-карие, с яркими зелеными и золотыми крапинками, женщины запоминали.
– У половины нашей семьи такие. Но в любом случае я сомневаюсь, что в том бедламе кто-то заметил мои глаза.
Глава 3
Латтрел-Хаус, неподалеку от Шеффилда, Йоркшир
– У него были необыкновенные глаза, – сказала Каро Хилл, отложив письмо из Конногвардейского полка и взяв чашку с шоколадом.
Она сидела со своей компаньонкой Эллен Спенсер в элегантной маленькой гостиной собственного дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Хилл – распространенная фамилия, – возразил Кристиан.
Торн снова сел.
– Но даже в юности ты не был простым. Имена детей нового графа нетрудно выяснить…
– Я назвался Джеком.
Торн кивнул:
– Определенная защита, но даже в этом случае могут быть сделаны запросы о молодом офицере по фамилии Хилл.
– Спустя год после того, как отец стал графом? – Кристиану ситуация с каждой минутой нравилась все меньше. Он осушил стаканчик и встал, чтобы снова наполнить его.
– В провинцию новости доходят медленно, – сказал Торн. – Интересоваться может сама Доркас, возможно, живущая в стесненных обстоятельствах. Она понимает, что могла бы быть виконтессой. Ее сын, если он у нее есть, может претендовать на графский титул…
– Виконтессой она может быть, но я раньше ее в аду увижу, чем она навяжет мне ублюдка Мура.
– Конечно, но этот запрос из Йоркшира означает, что что-то происходит. Мы должны действовать быстро и выяснить, жива ли Доркас и был ли у нее ребенок. Мои люди наведут справки в Йоркшире.
Кристиан поставил стакан.
– Я не собираюсь забиваться в щель в ожидании неприятностей. Я должен действовать.
– И получить еще одно ранение?
– Таковы законы войны.
– Это не война, – сказал Торн, – здесь необходим другой подход. Оставь это дело мне.
– Что ты можешь сделать, если обнаружишь, что Доркас жива?
– Подкупить ее.
– Не выйдет, если ее тетушка еще здравствует. Черт возьми, вероятно, за всем этим стоит она. Она врезалась мне в память – это чудовищное существо со скрипучим йоркширским выговором и ужасными подручными, которые по ее приказу любому глотку перережут.
– Это какое-то Средневековье, тебе не кажется?
– Таков Йоркшир.
– Я встречал цивилизованных йоркширцев. В том числе женщин. Графиня Аррадейл, например.
– Такая же ужасная, особенно теперь, когда она еще и маркиза Ротгар. Мне нравятся женщины приятные и податливые.
Губы Торна дрогнули.
– А если твоя Доркас такая? Что тогда?
– Безмозглая – да, в это я могу поверить, но податливая… Не из этой конюшни.
Торн тоже поднялся:
– Позволь мне заняться этим, Кристиан. Ты создан для действий, а не для переговоров и тонких расследований.
Кристиан шагал по комнате.
– Я не могу сидеть на месте. Хорошо тебе, ты хозяин жизни, у тебя все всегда под контролем.
– Спасибо, – сухо заметил Торн.
– Помилуй, это вовсе не упрек!
Друзья не стали на этом останавливаться, но все-таки это прозвучало укором.
Торн имел привычку все контролировать и сверхъестественно владел собой. Наверное, все из-за того, что он родился герцогом и рос без семьи. Когда ему было три года, его мать вышла замуж за француза и ей не позволили увезти сына из страны.
Торна растили безупречно добросовестные опекуны и попечители.
– Если я и женат, брак можно аннулировать, поскольку с обеих сторон было принуждение, – нарушив неловкую тишину, сказал Кристиан.
– Это всегда непросто, – покачал головой Торн. – Можно уцепиться за необходимость осуществления брачных отношений, когда клятвы произносятся вне церкви…
– Мы определенно этого не сделали.
– Если кто-то лишил ее девственности, это трудно доказать.
– У меня не было согласия отца, – сказал Кристиан. – Это наверняка кое-что значит.
– Нет. Это и было главным пунктом реформы Хардуика: дать родителям контроль над малолетними и предотвратить тайные браки. – Он взял Кристиана за руку. – Не волнуйся. Мы это уладим. Какие документы у тебя есть?
Кристиан думал об этом.
– Никаких.
– Никаких?!
– Я вылетел оттуда уязвленный до глубины души и без клочка бумаги. Даже не могу вспомнить имя священника, который сочетал нас.
Торн закатил глаза.
– Мне было шестнадцать!
– Если бы людей вешали за отъявленную глупость, что, между прочим, неплохая идея, ты угодил бы на виселицу. Одному Богу известно, где находится реестр и потрудился ли священник передать его епископу. А как насчет свидетелей? Кто они?
– Половина людей в этой проклятой гостинице. Как она называлась? Кажется, «Бараний хлев». Где-то около Донкастера.
– Я положительно тону в полезных деталях.
– Там была еще тетушка, – сказал Кристиан. – Если она все еще Фроггат, ее будет легко найти. Ни один нормальный мужчина на ней не женится.
– Ну, порой случаются удивительные браки. Впрочем, если за этим стоит тетушка, мы не можем отправиться прямо к ней. Если тот священник не сдал в архив реестр, ты мог бы отрицать, что брак имел место.
– Солгать? Но там была масса свидетелей.
– Ах да. Какая жалость.
– Ты не чувствовал бы никаких угрызений совести?
– Ты с ней не спал, – сказал Торн, – не сделал ей детей, которых объявили бы незаконнорожденными. – Он подошел к письменному столу и сделал несколько пометок. – Где точно это случилось? «Бараний хлев», ты сказал? В Донкастере?
– Нет, рядом. Черт, я не помню. – Кристиан хотел провести рукой по волосам, но только взъерошил парик. – Полк был расквартирован в Донкастере, а это случилось в нескольких милях в направлении Шеффилда. Недер… Недер…
Кристиан напряг память.
– Кажется, Недер-Гризбатт!
– Недер-Гризбатт? – эхом отозвался Торн.
– Или что-то вроде этого. Но не волнуйся об этом. Я все узнаю. Я сам собираюсь заняться расследованием.
Торн выпрямился:
– Это неблагоразумно.
– Послушай, я или официально женат, или нет. Моя поездка туда этого не изменит. Но кто-то должен навести справки на месте, и это могу сделать я. Я могу получить отпуск. На месте я вспомню больше.
– Это может оживить все трупы, которые ты пытаешься предать земле.
– Как? Я поеду туда не как Джек Хилл. Я теперь лорд Грандистон. Никто не узнает, что я в армии, если я приеду в гражданской одежде.
– А если Доркас и ее тетя знают или подозревают, что Джек Хилл теперь лорд Грандистон, наследник графа Ройланда?
– Черт! – Кристиан снова зашагал по комнате. – Ладно, я буду мистером Грандистоном. Если они действительно знают это имя, у меня будут причины для расследований. Я прикинусь обеспокоенным родственником Джека Хилла, выясняющим правду о старом инциденте.
– Горячая голова, – вздохнул Торн. – А если ты столкнешься с Фроггатами, Абигейл или Доркас, и они узнают тебя?
– Я был подростком, в мундире и парике.
– А твои глаза?
Кристиан знал, что имел в виду Торн. Его глаза, светло-карие, с яркими зелеными и золотыми крапинками, женщины запоминали.
– У половины нашей семьи такие. Но в любом случае я сомневаюсь, что в том бедламе кто-то заметил мои глаза.
Глава 3
Латтрел-Хаус, неподалеку от Шеффилда, Йоркшир
– У него были необыкновенные глаза, – сказала Каро Хилл, отложив письмо из Конногвардейского полка и взяв чашку с шоколадом.
Она сидела со своей компаньонкой Эллен Спенсер в элегантной маленькой гостиной собственного дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70