Жаркие искорки побежали по ее спине и даже пробрались в мозг, и думать стало так трудно.
Он превзошел ее в этой игре, но она улыбнулась и задала новый вопрос:
– Ваши родственники живут в Донкастере, мистер Грандистон, или поблизости?
– Толком не знаю. Я ищу их.
– Они Грандистоны? Это необычное имя.
– Нет, их фамилия Хилл.
Ее словно молнией ударило.
Дрожь охватила ее от его тона, от его взгляда. Ей пришлось отвести глаза. Каро видела, что они привлекли внимание трех женщин, сплетничающих в дверях и приглядывающих за играющими поблизости детьми. Вернее, их внимание привлек Грандистон. У женщин был такой вид, будто они прыгнут в его постель, едва он пальцем поманит!
Перехватив направленный на нее взгляд одной из женщин, Каро поняла его значение: «Что такой красавчик делает с такой невзрачной особой?»
Каро сознавала собственную заурядность и красоту Грандистона, но пронзила женщину взглядом: «Невзрачная я или нет, но сейчас он мой».
Теперь она знала, что они привлекают внимание, и это никак не связано с ней. Дело не только в его внешности. Его осанка и естественная уверенность – признаки воспитания и знатного происхождения.
Как у Хилла. Даже в то ужасное время она поняла, что Хилл знатного происхождения, а Мур – нет.
– Вы очень смелы, мистер Грандистон, – игриво поддразнила она. – И почти барственны в своих ожиданиях. В вашем семействе есть титул?
– Это послужит моей пользе или моему позору?
– Кто может стыдиться титула?
– Дарьен сомнителен, а новому графу Феррерзу есть от чего краснеть.
– Дарьен?
– Просто кладезь мерзости.
– Феррерз?
– Казнь его предшественника за убийство осталась на севере без внимания?
– Ах, это! – сказала Каро, сообразив, что от волнения совсем растерялась. – Нет. Этот случай часто упоминается как доказательство, что все равны перед законом.
– Вы говорите цинично, миссис Хантер. Вероятно, так и есть.
– Просто я думаю, что аристократов, наказанных за преступления, несколько меньше, чем нищих.
– Ваши доводы верны, признаю. Но эта несправедливость распространяется на всех людей, обладающих собственностью. Уверен, что с вами закон обошелся бы мягче, чем с какой-нибудь оборванкой.
Каро посмотрела на старую горбунью, суетливо собиравшую в ведро навоз. Она продаст свой трофей садовнику за несколько пенни.
– Увы, сэр, вы правы, и эта бедняга должна быть в богадельне.
– У вас доброе сердце.
– А вас это не волнует?
– Я редко замечаю подобное. И это, несомненно, подтверждает ваше низкое мнение об аристократии.
Вот оно, доказательство. О Господи, они свернули на Силвер-стрит. Никто здесь ее не знает, и все-таки это опасно.
– Я не имею низкого мнения относительно всех аристократов, – сказала она. – Графиня Аррадейл известна в Йоркшире своей благотворительностью… теперь она маркиза Ротгар. Но есть и другие примеры. Эти истории все слышали. Они весьма отвратительны.
– А низшие классы всегда добродетельны?
– Нет, конечно. – Что, если появится кто-нибудь из слуг Филлис и узнает ее?
– Я вижу хорошее и плохое на всех уровнях, – сказал Грандистон. – Например, многие аристократы праздны, но некоторые ответственно работают в правительстве и управляют своими владениями. Но у них есть и другие интересы. Есть мода на науку, промышленные разработки и даже изобретения типа точных часов. Множество аристократов – Ашарт, Иторн, Ротгар и даже новый граф Феррерз – увлечены транзитом Венеры.
Они приближались к дому Филлис. Все спокойно, Филлис на пути к Фреду. Каро задавалась вопросом, почему ее жизнь не может быть столь же простой. Она такой станет, как только ей удастся разобраться со своими проблемами, и она выяснит, почему Грандистон ищет жену Джека Хилла. Если бы можно было спросить его прямо.
– Вы собирались больше рассказать мне о ваших поисках, – улыбнулась она своему спутнику:
– Разве? Думаю, Венера намного интереснее.
– Вы дерзите, сэр. Я этого не позволю.
– Тогда я не стану удовлетворять ваше любопытство.
Каро надулась. По каким-то причинам Грандистон не говорит о том, что ей интересно. Мужчины обычно без умолку болтают о новых лошадях, улучшении каретных рессор или о том, как, на их взгляд, должны управляться финансы страны. Но Грандистон не таков. И он действительно слишком опасен, чтобы заигрывать с ним дольше. Бой церковных часов подсказал ей выход.
– О Господи, думаю, мне следует вернуться в гостиницу.
– Да, я тоже думаю, что пора.
Они уже повернули к гостинице, а Каро узнала очень немного.
– Мне очень интересна одна деталь, – постаралась беспечно сказать она.
– Не сомневаюсь.
– Если девичья фамилия вашей матери Дейл, откуда появились Хиллы?
– Какой географический вопрос. Возможно, они созданы гигантскими наносами.
– Мистер Грандистон!
– Вы ожидаете, что я серьезно отнесусь к такому скучному вопросу? Почему бы вместо этого вам не сказать, с какой целью вы здесь?
Каро двусмысленно ответила:
– По делам мужа.
– Как по-христиански. Не забывайте о страшных последствиях аварии.
– Мистер Грандистон, не заигрывайте с кощунством.
– Куда приятнее заигрывать с вами.
Они остановились, и Каро попала в ловушку его улыбающихся глаз, внезапно атакованная невозможной сладостью этой реальности: наслаждения игривой чепухой с невиданно красивым мужчиной, который способен одним взглядом играть ее эмоциями, возбуждать тело одним прикосновением…
Эйам!
Она отстранилась:
– Не забывайте, сэр, что я замужем.
– Замужние женщины Йоркшира не флиртуют?
– Не с серьезным намерением.
– Разве я серьезен? – спросил он. – А вы?
– Конечно, нет. – Она торопливо направилась к гостинице.
– Значит, мы просто развлекаем друг друга в праздный час, – сказал Грандистон, без усилий догнав ее, – что совершенно безопасно. Подождите.
Она без размышлений остановилась. Он подозвал цветочницу, купил букет полевых цветов и вернулся к ней.
Грандистон поднес цветы к ее носу:
– Сладкие?
Каро вдохнула:
– Левкой, вербена, розмарин…
Цветы коснулись ее щеки, а его глаза… те глаза… не отрывались от ее глаз.
Взгляд, запах, легчайшее прикосновение. Только это, но у нее внутри все оборвалось.
– Хорошо? – мягко спросил он, и она знала, о чем он спрашивает.
Надо ответить «нет», но можно зайти чуть дальше. Испытать больше этой грешной забавы и в то же время узнать, что нужно. Какой в этом риск? Будь он смел, как Вельзевул, а она слаба, как Ева, за час он не достигнет своей цели, а это самое большое, что она ему уделит. После этого она отступит в свою комнату и запрет дверь.
Она взяла букет.
– Возможно, вас ждут долгожданные новости.
– Это будет большая досада.
Она скользнула по нему взглядом:
– Долг важнее удовольствия, сэр.
– Как добродетельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Он превзошел ее в этой игре, но она улыбнулась и задала новый вопрос:
– Ваши родственники живут в Донкастере, мистер Грандистон, или поблизости?
– Толком не знаю. Я ищу их.
– Они Грандистоны? Это необычное имя.
– Нет, их фамилия Хилл.
Ее словно молнией ударило.
Дрожь охватила ее от его тона, от его взгляда. Ей пришлось отвести глаза. Каро видела, что они привлекли внимание трех женщин, сплетничающих в дверях и приглядывающих за играющими поблизости детьми. Вернее, их внимание привлек Грандистон. У женщин был такой вид, будто они прыгнут в его постель, едва он пальцем поманит!
Перехватив направленный на нее взгляд одной из женщин, Каро поняла его значение: «Что такой красавчик делает с такой невзрачной особой?»
Каро сознавала собственную заурядность и красоту Грандистона, но пронзила женщину взглядом: «Невзрачная я или нет, но сейчас он мой».
Теперь она знала, что они привлекают внимание, и это никак не связано с ней. Дело не только в его внешности. Его осанка и естественная уверенность – признаки воспитания и знатного происхождения.
Как у Хилла. Даже в то ужасное время она поняла, что Хилл знатного происхождения, а Мур – нет.
– Вы очень смелы, мистер Грандистон, – игриво поддразнила она. – И почти барственны в своих ожиданиях. В вашем семействе есть титул?
– Это послужит моей пользе или моему позору?
– Кто может стыдиться титула?
– Дарьен сомнителен, а новому графу Феррерзу есть от чего краснеть.
– Дарьен?
– Просто кладезь мерзости.
– Феррерз?
– Казнь его предшественника за убийство осталась на севере без внимания?
– Ах, это! – сказала Каро, сообразив, что от волнения совсем растерялась. – Нет. Этот случай часто упоминается как доказательство, что все равны перед законом.
– Вы говорите цинично, миссис Хантер. Вероятно, так и есть.
– Просто я думаю, что аристократов, наказанных за преступления, несколько меньше, чем нищих.
– Ваши доводы верны, признаю. Но эта несправедливость распространяется на всех людей, обладающих собственностью. Уверен, что с вами закон обошелся бы мягче, чем с какой-нибудь оборванкой.
Каро посмотрела на старую горбунью, суетливо собиравшую в ведро навоз. Она продаст свой трофей садовнику за несколько пенни.
– Увы, сэр, вы правы, и эта бедняга должна быть в богадельне.
– У вас доброе сердце.
– А вас это не волнует?
– Я редко замечаю подобное. И это, несомненно, подтверждает ваше низкое мнение об аристократии.
Вот оно, доказательство. О Господи, они свернули на Силвер-стрит. Никто здесь ее не знает, и все-таки это опасно.
– Я не имею низкого мнения относительно всех аристократов, – сказала она. – Графиня Аррадейл известна в Йоркшире своей благотворительностью… теперь она маркиза Ротгар. Но есть и другие примеры. Эти истории все слышали. Они весьма отвратительны.
– А низшие классы всегда добродетельны?
– Нет, конечно. – Что, если появится кто-нибудь из слуг Филлис и узнает ее?
– Я вижу хорошее и плохое на всех уровнях, – сказал Грандистон. – Например, многие аристократы праздны, но некоторые ответственно работают в правительстве и управляют своими владениями. Но у них есть и другие интересы. Есть мода на науку, промышленные разработки и даже изобретения типа точных часов. Множество аристократов – Ашарт, Иторн, Ротгар и даже новый граф Феррерз – увлечены транзитом Венеры.
Они приближались к дому Филлис. Все спокойно, Филлис на пути к Фреду. Каро задавалась вопросом, почему ее жизнь не может быть столь же простой. Она такой станет, как только ей удастся разобраться со своими проблемами, и она выяснит, почему Грандистон ищет жену Джека Хилла. Если бы можно было спросить его прямо.
– Вы собирались больше рассказать мне о ваших поисках, – улыбнулась она своему спутнику:
– Разве? Думаю, Венера намного интереснее.
– Вы дерзите, сэр. Я этого не позволю.
– Тогда я не стану удовлетворять ваше любопытство.
Каро надулась. По каким-то причинам Грандистон не говорит о том, что ей интересно. Мужчины обычно без умолку болтают о новых лошадях, улучшении каретных рессор или о том, как, на их взгляд, должны управляться финансы страны. Но Грандистон не таков. И он действительно слишком опасен, чтобы заигрывать с ним дольше. Бой церковных часов подсказал ей выход.
– О Господи, думаю, мне следует вернуться в гостиницу.
– Да, я тоже думаю, что пора.
Они уже повернули к гостинице, а Каро узнала очень немного.
– Мне очень интересна одна деталь, – постаралась беспечно сказать она.
– Не сомневаюсь.
– Если девичья фамилия вашей матери Дейл, откуда появились Хиллы?
– Какой географический вопрос. Возможно, они созданы гигантскими наносами.
– Мистер Грандистон!
– Вы ожидаете, что я серьезно отнесусь к такому скучному вопросу? Почему бы вместо этого вам не сказать, с какой целью вы здесь?
Каро двусмысленно ответила:
– По делам мужа.
– Как по-христиански. Не забывайте о страшных последствиях аварии.
– Мистер Грандистон, не заигрывайте с кощунством.
– Куда приятнее заигрывать с вами.
Они остановились, и Каро попала в ловушку его улыбающихся глаз, внезапно атакованная невозможной сладостью этой реальности: наслаждения игривой чепухой с невиданно красивым мужчиной, который способен одним взглядом играть ее эмоциями, возбуждать тело одним прикосновением…
Эйам!
Она отстранилась:
– Не забывайте, сэр, что я замужем.
– Замужние женщины Йоркшира не флиртуют?
– Не с серьезным намерением.
– Разве я серьезен? – спросил он. – А вы?
– Конечно, нет. – Она торопливо направилась к гостинице.
– Значит, мы просто развлекаем друг друга в праздный час, – сказал Грандистон, без усилий догнав ее, – что совершенно безопасно. Подождите.
Она без размышлений остановилась. Он подозвал цветочницу, купил букет полевых цветов и вернулся к ней.
Грандистон поднес цветы к ее носу:
– Сладкие?
Каро вдохнула:
– Левкой, вербена, розмарин…
Цветы коснулись ее щеки, а его глаза… те глаза… не отрывались от ее глаз.
Взгляд, запах, легчайшее прикосновение. Только это, но у нее внутри все оборвалось.
– Хорошо? – мягко спросил он, и она знала, о чем он спрашивает.
Надо ответить «нет», но можно зайти чуть дальше. Испытать больше этой грешной забавы и в то же время узнать, что нужно. Какой в этом риск? Будь он смел, как Вельзевул, а она слаба, как Ева, за час он не достигнет своей цели, а это самое большое, что она ему уделит. После этого она отступит в свою комнату и запрет дверь.
Она взяла букет.
– Возможно, вас ждут долгожданные новости.
– Это будет большая досада.
Она скользнула по нему взглядом:
– Долг важнее удовольствия, сэр.
– Как добродетельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70