Итак, завтра он должен определиться, передать ли ему распоряжение относительно гувернантки в Лондон или самому отправиться в Ньюпорт. Ни то ни другое не вызывало у него никакого энтузиазма.
Алекс вздохнул и, устало опустившись в кресло, углубился в книгу.
Глава 5
В следующий вечер Шерон сидела дома и ждала прихода Оуэна. Они собирались пойти в церковь, где раз в неделю отец Ллевелин проводил репетиции церковного хора. Она всегда с нетерпением ждала этого дня; никакое другое занятие не дарило ей столько радости и покоя, как пение в хоре, когда ее голос, сливаясь с сотней других голосов, парил под сводами церкви. Собственно, называть эти еженедельные собрания хоровыми занятиями было смешно, потому что в хоре участвовали по меньшей мере три четверти прихожан. И им вовсе не требовались никакие репетиции, потому как каждый из них знал назубок не только свою партию, но и все гимны от начала до конца. Они всегда пели эти гимны на четыре голоса.
В сущности, отец Ллевелин руководил сразу двумя хорами — мужским и общим. Мужской всегда репетировал после общего. Шерон, хоть и находила несправедливым, что мужские голоса в певческом раскладе всегда занимают ведущее место, что им отводятся более колоритные партии, чем женским, все же любила остаться и послушать пение мужчин. Они репетировали совсем не для того, чтобы петь во время воскресной службы — женщины ни за что не согласились бы уступить им это право, поскольку сами они ходили в церковь главным образом ради возможности попеть. Мужской хор выезжал на певческие конкурсы. Трижды в году он выступал на праздниках песни и один раз на айстедводе — главном музыкальном фестивале Уэльса, который ежегодно проводился летом в одной из уэльских долин. В этом году местом его проведения должна была стать соседняя долина. Мужской хор Кембрана лишь два раза уступал пальму первенства, и оба раза одному и тому же хору.
И в этот раз, как всегда, айстедвод обязательно станет самым большим праздником года, главным событием для всех жителей Уэльса. Улицы Кембрана опустеют, толпы людей потянутся к перевалу, чтобы, спустившись затем в соседнюю долину, радостными возгласами приветствовать своих друзей и родственников и осыпать задиристыми насмешками соперников. И как всегда, для молодежи из разных долин айстедвод станет поводом для знакомств, которые впоследствии перерастают в нежные привязанности.
В дверь постучали, и Шерон с улыбкой поднялась навстречу Оуэну. Он вошел, поздоровался с Гвинет, которая, сидя в кресле у камина, чинила рубашки деда и Эмриса, и только после этого обратился к Шерон.
— Ну что, ты готова? — спросил он. — Отточила свой голосок?
— Надеюсь, что не переточила, иначе он может сорваться, — ответила она смеясь и накинула на плечи шаль.
Они вышли из дома, Шерон взяла Оуэна под руку. Сейчас на душе у нее было удивительно легко после тех нескольких дней, что она провела в постоянном страхе. Все домашние безоговорочно одобрили ее решение, когда узнали, какую работу предлагал ей граф Крэйл, хотя сама она нет-нет да и жалела о том, что не дала себе времени подумать, прежде чем отвергнуть предложение графа. Но в целом все складывалось неплохо. Граф сказал ей, что не собирается наказывать ни ее родных, ни Оуэна. И Мэри сегодня со слезами благодарности взяла у нее деньги. И мужчины немного поутихли после вчерашнего — залили праведный гнев пивом и даже не заговаривали о своих забастовках и профсоюзах. Да и с Йестином все как-нибудь обойдется: ведь он действительно еще совсем мальчишка, «бешеные» не тронут его, они просто поразмялись, чтобы напомнить всем о себе.
— Я так люблю наши певческие вечера, — сказала Шерон. — Мне кажется, что я могла бы петь днями напролет.
Оуэн улыбнулся.
— Тогда оставайся, послушай наш хор, — предложил он, — а потом я провожу тебя домой.
— Останусь, но, наверное, не до конца. Вы иногда заканчиваете очень поздно, особенно когда отец Ллевелин недоволен вами.
— Просто он привык во всем добиваться совершенства, — сказал Оуэн.
— Да, я знаю. — Летний воздух ласкал своей свежестью. Вот уже несколько недель стояла необыкновенно теплая, сухая погода. — Оуэн, вчера вечером меня вызывали в замок. Граф Крэйл предложил мне давать уроки его дочери.
Оуэн посмотрел на нее удивленно-насмешливым взглядом.
— Что, крошка Шерон, опять захотелось господской жизни, да? Теперь я должен буду кланяться тебе и целовать ручку?
— Не говори глупостей, — рассмеялась Шерон. — Просто ему рассказали, что я когда-то училась в английской школе, поэтому он и пригласил меня. Еще он хочет, чтобы я научила его дочь валлийскому языку.
— О-о, да он с причудами, наш граф! — сказал Оуэн. — И что же ты ответила ему?
— Отказалась, разумеется.
Она ожидала, что он похвалит ее. Домашние успели убедить ее, что она поступила правильно. Дядя Эмрис поддержал опасения бабушки. Ясно, что граф Крэйл просто ищет повод, чтобы заманить ее в замок, сказал он.
Но реакция Оуэна разочаровала ее. Его как будто ничуть не обеспокоила эта новость.
— Зря, Шерон, — сказал он. — Надо было соглашаться, тогда бы ты смогла уйти с шахты. Ты же знаешь, как меня расстраивает эта твоя работа.
Шерон была тронута.
— Но ведь другие женщины работают там, — возразила она. — Я ничем не лучше их.
— Нет, ты лучше, — сказал он. — Конечно, ты жутко упрямая, Шерон Джонс, но рядом с ними ты настоящая леди.
— В этом нет моей вины, Оуэн, — сказала она. — Ты прекрасно знаешь, что больше всего на свете я хочу стать здесь своей.
Наверное, это безнадежная мечта, подумала Шерон. Она, хотя и старалась подчеркнуть, что не считает себя лучше других, всегда чувствовала разницу между собой и остальными жителями Кембрана. Она чувствовала, что не может, не умеет быть такой же, как они. Они держались с ней приветливо и дружелюбно, но друзей, кроме Оуэна и Йестина, у нее не было. Не было подруг — пожалуй, только Ангхарад Лейвис, с которой ее связало горе, когда их мужья погибли в шахте. Но и эта горькая дружба сошла на нет после того, как Ангхарад перестала встречаться с Эмрисом. Все остальные женщины держались с ней настороженно, словно она была в чем-то выше их.
— Оуэн, ты в самом деле считаешь, что мне надо было принять предложение графа?
Оуэн пожал плечами.
— Теперь уже поздно говорить, — сказал он, — но если бы ты работала у него, ты могла бы разузнать там много интересного. Всегда полезно знать, что замышляет враг, о чем он говорит, о чем думает.
Шерон нахмурилась.
— Ты имеешь в виду, что я могла бы шпионить за ним? Что за отвратительная идея! Как тебе могло прийти такое в голову?
— А ты думаешь, у Барнса нет своих шпионов среди нас? — возразил Оуэн. — Почему граф должен жить спокойно в своем замке, а мы должны постоянно оглядываться и остерегаться доносчиков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107