Лито припомнил, как с рыком вгрызались икшианские машины, прокладывая
речное русло через этот пейзаж. Казалось, что так мало времени прошло с
тех пор, даже меньше трех сотен лет.
Сиона пошевелилась и поглядела на него, но Лито сохранял молчание,
его взгляд был неподвижно устремлен мимо нее в даль. Бледный янтарный свет
светился над горизонтом, отражение города на дальних облаках. По тому,
откуда исходило свечение, Лито понял, что это светится город Уолпорт,
расположенный теперь далеко на юге, перенесенный в более теплый климат с
сурового севера, где он некогда располагался под низкими косыми лучами
холодного солнца. Свечение города было, как окошко в прошлое. Лито ощущал,
как этот луч проникает в его грудь, прямо через толстую чешуйчатую
мембрану, заменившую человеческую кожу.
"Я уязвим", - подумал он.
Да, он знал, что он - властелин этого места. А планета властвовала
над ним.
"Я - ее частица". Он пожирал саму землю, отвергая только воду. Его
человеческий рот и легкие были способны дышать как раз достаточно, чтобы
поддерживать в нем остатки человеческого... и разговаривать.
Лито проговорил в спину Сионы:
- Я люблю разговаривать и страшусь того дня, когда не смогу больше
развлекаться разговорами.
С некоторой зажатостью она повернулась и посмотрела прямо на него, в
лунном свете на ее лице явно отражалось отвращение.
- Согласен, в глазах многих людей я - чудовище, - сказал он.
- Почему я здесь?
"Прямо к делу! - Не отвиливая. - Большинство Атридесов прошло этим
путем", - подумал он. Это было тем характерным, говорящем о сильном
внутреннем ощущении личности, что он старался удержать, улучшая их
скрещиванием. Это.
- Мне нужно выяснить, что с тобой сделало время, - сказал он.
- Зачем Тебе это нужно?
"Страх чуть-чуть звучит в ее голосе", - подумал он. "Она думает, я
буду допытываться о ее ничтожном мятеже, об именах ее оставшихся в живых
соучастников."
Увидя, что он молчит, она спросила:
- Ты намерен убить меня так же, как убил моих друзей?
"Итак, она слышала о битве перед посольством. И предполагает, что я
знаю все о ее прошлой бунтарской деятельности. Монео прочел ей назидание,
черт его побери! Что ж... я в этих обстоятельствах сделал бы то же самое."
- Ты и в самом деле Бог? - осведомилась она. - Не понимаю, почему мой
отец в это верит.
"У нее есть сомнения", - подумал он. - "Значит, у меня остается
свобода для маневра."
- Определения разнятся, - сказал он. - Для Монео я Бог... и в этом
правда.
- Некогда Ты был человеком.
Ему начали доставлять удовольствие прыжки ее интеллекта. В них было
уверенное охотничье любопытство, одна из самых отличительных примет
Атридесов.
- Я тебе любопытен, - сказал он. - Со мной - то же самое по отношению
к тебе. Я испытываю любопытство, кто ты такая.
- Что заставляет Тебя думать, будто я любопытствую?
- Ты обычно так пристально за мной следила, когда была ребенком. И
сегодня я вижу то же самое выражение в твоих глазах.
- Да, я гадала, что это такое - быть тобой.
Мгновение он внимательно ее разглядывал. Тени лунного света спрятали
ее глаза, что позволило вообразить, будто они точно так же полностью
синие, как и его собственные, синева спайсомана. С этим воображаемым
добавлением Сиона обретала занятное сходство с его давно умершей Гани.
Овал ее лица и посадка глаз. Он чуть не сказал Сионе об этом, но затем
подумал, что лучше не говорить.
- Ты ешь людскую пищу? - спросила Сиона.
- Долгое время, после того, как я надел на себя кожу песчаной форели,
я чувствовал желудочный голод, - сказал он. - Иногда я принимаю еду. В
основном, мой желудок ее отвергает. Реснички песчаной форели проникли
почти всюду в мою человеческую плоть. Еда стала для меня одной докукой.
Ныне я могу переваривать только сухие вещества, содержащие немножечко
спайса.
- Ты... ешь меланж?
- Иногда.
- Но ты больше не испытываешь человеческого голода?
- Такого я не говорил.
Она выжидающе на него посмотрела.
Лито восхитился ее способностью дать ощутить свой вопрос, не задавая
его вслух. У нее ясная голова, и она многому научилась за свою короткую
жизнь.
- Желудочный голод был черным чувством, болью, от которой я не мог
найти облегчения, - проговорил он. - Я бегал тогда, бегал, как безумное
насекомое через дюны.
- Ты... бегал?
- В те дни мои ноги были длиннее тела. Я без труда пользовался ими.
Но голодная боль никогда меня не покидала. Я думаю, это был голод по моему
утерянному человеческому.
Он заметил в ней зачатки неохотного сочувствия, интереса.
- Ты до сих пор испытываешь эту... боль?
- Сейчас это только тихое жжение. Это один из признаков моей
окончательной метаморфозы. Через несколько сотен лет я уйду в песок.
Он увидел, как она стиснула кулаки своих опущенных по бокам рук.
- Почему? - вопросила она. - Почему Ты это сделал?
- Не все плохо в этой перемене. Сегодняшний день, например, был очень
приятен. Я чувствую мягкое и зрелое довольство.
- Есть перемены, которые нам не видны, - сказала она. - Я знаю, что
они должны быть.
Она разжала кулаки.
- Мои зрение и слух стали крайне острыми, но не мое осязание. Кроме
ощущений моего лица, ощущения мои не такие, как раньше. Мне этого не
хватает.
И опять он заметил в ней неохотное сочувствие, настойчивое стремление
понять. Она хотела ЗНАТЬ!
- Когда живешь так долго, как Ты, то как ощущается течение времени?
Движется ли оно быстрее, по мере того, как проходят годы?
- С этим дело странное, Сиона. Порой время для меня мчится, порой оно
ползет.
Постепенно, по мере того, как они говорили, Лито уменьшал спрятанное
освещение в своей башне, пододвигая тележку все ближе и ближе к Сионе.
Теперь он и вообще его выключил, остался только свет луны. Передняя часть
тележки выдавалась на балкон, лицо Лито было всего в двух метрах от Сионы.
- Мой отец говорит, чем становишься старше, тем медленнее для Тебя
идет время. Это ты ему такое рассказал?
"Проверяет мою правдивость", - подумал он. - "Значит, она не Видящая
Правду."
- Все относительно, но, сравнивая с человеческим ощущением времени,
это правда.
- Почему?
- Этой правдой охвачено то, чем я стану. В конце, время остановится
для меня, и я буду заморожен как жемчужина, попавшая в лед. Мои новые тела
рассеются, каждое с зерном, спрятанным внутри него.
Она отвернулась и поглядела в сторону от него, на пустыню, потом
заговорила, на него не глядя.
- Вот так разговаривая с тобой - здесь, во тьме, я могу почти забыть
то, чем Ты являешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135