– У меня не так много друзей и слуг среди окружения Роберта де Куинси.
Элейн увидела, как король заерзал на своем троне. Он уже знал, какие последствия вызвало его повеление женить нескольких придворных лордов на иностранках из окружения своей молодой жены – ненависть, страх, и ничего более. Однако, упрямо сжав губы, Генрих произнес сухо:
– Надеюсь, ты не сожалеешь о том, что я выбрал тебе такого мужа!
– О нет, ни в коем случае, сир! – Лицо Элейн выражало не меньшее упрямство. – Я лишь надеюсь, что ваша милость позволит мне в той жизни, что вы для меня определили, иметь в качестве компаньонки леди Ронвен!
– Ну что же, если это сделает тебя счастливее, то я не вижу причин возражать. Пусть так и будет. Не могу поверить, что эта женщина представляет собой угрозу для кого-либо. Приходи ко мне через неделю, и ты получишь письменное подтверждение помилования!
– А вы не могли бы сделать это сейчас?
Генрих упрямо покачал головой:
– Нет. А сейчас иди, иди к своему мужу, пока я не передумал!
XII
Когда тремя днями позже Элейн объявила, что собирается к портнихе, Роберт не возражал. Он даже не обратил на это внимания, поскольку был занят собственными сборами – его самого и лорда Винчестера вызвали к королю.
К дому на Грейсчерч-стрит, где жила Ронвен, вела узкая и темная улочка, но за высокими воротами скрывался большой двор и дом, похожий на замок. Большую часть времени дом оставался почти пустым, поскольку графиня Клеменс со всей своей челядью наезжала в Лондон раз или два в год. В последние годы стареющую графиню такие путешествия стали утомлять, и все заботы по содержанию дома легли на плечи Ронвен. Впрочем, слуги были расторопными и вышколенными, и Ронвен не считала свои обязанности экономки слишком обременительными, скорее они ей даже нравились.
Новые платья висели в большой светлой спальне, выходившей окнами на небольшой внутренний дворик с мощеными дорожками и несколькими клумбами роз. Здесь ждали две девушки-швеи; Ронвен, которой Элейн сразу же сообщила новость о королевском помиловании, улыбалась, не в силах скрыть радость.
Сама примерка не заняла много времени. Ронвен хорошо помнила фигуру Элейн и ее размеры, однако ей очень не понравилось, что Элейн так похудела за прошедшие месяцы.
– Ты выглядишь как голодная сирота, милая. – Она осторожно взяла Элейн за руку. – Уж не заболела ли ты?
– Нет, конечно! Ты же знаешь, я никогда не болею!
– Значит, ты по-прежнему несчастна?
– Разумеется! А чего ты еще ожидала? Хотя он больше не бьет меня и не заставляет делать то, чего я не хочу. – Элейн состроила многозначительную гримасу. – Но это потому, что у него сейчас нет ничего, что он мог бы использовать против меня, а кроме того, ему нужна моя помощь, чтобы приблизиться к королю, а ради этого он готов на все!
– Но ты бы предпочла жить в Шотландии, – сказала Ронвен так тихо, что мастерицы не услышали ее.
– Ронвен! Я же говорила тебе:
– Тсс! Я помню, что ты говорила, но ты больше не жена этого размазни-графа. Он уже давно умер! Твое сердце свободно и может выбирать кого угодно.
– Но оно никого не хочет, Ронвен.
– А мне кажется, хочет, моя милая! И я думаю, что скоро ты осуществишь его желание…
XIII
Четверг, 4 марта 1238
Через четыре дня Элейн предстала перед королем в одном из своих новых платьев. Когда Роберт увидел его, то прямо-таки побелел от злости.
– Где ты взяла деньги на такое дорогое платье? Боже милостивый, ты что, думаешь, что прежняя жизнь все еще продолжается? Вы разорите меня, мадам!
Элейн удержалась от того, чтобы вспомнить о накидке самого Роберта – уже третьей по счету с тех пор, как они приехали в Лондон, – и упомянуть о том, что деньги берутся из ее кошелька.
– Это подарок, сэр, – сказала она с улыбкой, – от королевы Шотландии.
– Да? Ну что ж, в таком случае следует поблагодарить ее за щедрость! – Роберт попытался изобразить улыбку, и всю дорогу, пока они ехали в Вестминстер, он хмурился, видимо от зависти.
В этот раз Элейн не имела возможности поговорить с королем наедине – Роберт постоянно находился рядом с ней. Поэтому, обращаясь к королю с вопросом, она постоянно напоминала себе, что муж стоит у нее за спиной.
– Вы уже распорядились об этом деле, которое мы обсуждали неделю назад, ваша милость?
Генрих недоуменно посмотрел на нее:
– Какое дело, племянница?
Элейн поняла, что придется говорить в открытую.
– Помилование, сир!
– Помилование? – Генрих задумчиво потер щеку ладонью. – Ах да, помилование! У меня, к сожалению, не было времени подумать об этом. Напомни еще раз на будущей неделе.
– Ваша милость!..
– На будущей неделе! – нетерпеливо повторил он. – Я еще не решил, собираюсь ли я вообще помиловать эту женщину! Я должен разобраться…
Элейн на мгновение потеряла дар речи.
– Но вы же обещали, ваше величество!..
– Я ничего не обещал, леди Честер! – Король подчеркнуто назвал Элейн ее титулом – Я подумаю. Итак, на будущей неделе!
Уголком глаза Элейн увидела, как Роберт начал меняться в лице, губы гневно сжались, и он готов был вмешаться.
– Но, милорд король, дядя! Выслушайте меня, прошу вас…
– Оставь нас! – Генрих выкрикнул это так громко, что толпившиеся в зале мгновенно смолкли и уставились на стоявших у трона. Генрих повернулся на троне, заметив только что вошедшего в зал гонца, и спросил, обращаясь к нему: – Ну, какие еще известия?
Элейн поняла, что аудиенция окончена. Она была потрясена вероломством дяди, но вдруг все ее внимание переключилось на гонца, который, едва переведя дух, преклонил колени перед троном.
– Королева Шотландии, сир! Она умирает!..
– Что ты сказал?! – Генрих встал.
– Ваша сестра умирает, сир! Она собиралась отбыть сегодня в Шотландию, но ночью ей стало плохо, а утром случился припадок. Сейчас она при смерти, сир!
– О нет! – едва слышно выдохнула Элейн.
Король смотрел на гонца, не понимая, о чем тот говорит.
– Моя сестра? – тихо повторил он. – При смерти? Как же так? Она была здорова, всего два дня назад она приходила попрощаться перед отъездом… Она должна была передать мое послание королю Шотландии… Я вручил ей подарки… – Генрих помотал головой, все еще не в силах понять услышанное. – При ней есть врач?
– Да, сир!
– И они не знают, что случилось? Они не в силах помочь моей сестре? Боже милостивый!
– Они говорят, ваша милость, что ей уже ничем не помочь, только чудо может спасти ее. – Гонец перекрестился, а вслед за ним король и все присутствующие.
– Я должна пойти к ней! – Элейн первой опомнилась от страшной вести. – Прошу вас, дядя, позвольте мне пойти к ней!
– Да-да, конечно. – Генрих рассеяно кивнул. – Я тоже отправляюсь к ней вместе с королевой. Бедная Джоанна!
Элейн тотчас поспешила к выходу сквозь толпу, оставив Роберта возле короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Элейн увидела, как король заерзал на своем троне. Он уже знал, какие последствия вызвало его повеление женить нескольких придворных лордов на иностранках из окружения своей молодой жены – ненависть, страх, и ничего более. Однако, упрямо сжав губы, Генрих произнес сухо:
– Надеюсь, ты не сожалеешь о том, что я выбрал тебе такого мужа!
– О нет, ни в коем случае, сир! – Лицо Элейн выражало не меньшее упрямство. – Я лишь надеюсь, что ваша милость позволит мне в той жизни, что вы для меня определили, иметь в качестве компаньонки леди Ронвен!
– Ну что же, если это сделает тебя счастливее, то я не вижу причин возражать. Пусть так и будет. Не могу поверить, что эта женщина представляет собой угрозу для кого-либо. Приходи ко мне через неделю, и ты получишь письменное подтверждение помилования!
– А вы не могли бы сделать это сейчас?
Генрих упрямо покачал головой:
– Нет. А сейчас иди, иди к своему мужу, пока я не передумал!
XII
Когда тремя днями позже Элейн объявила, что собирается к портнихе, Роберт не возражал. Он даже не обратил на это внимания, поскольку был занят собственными сборами – его самого и лорда Винчестера вызвали к королю.
К дому на Грейсчерч-стрит, где жила Ронвен, вела узкая и темная улочка, но за высокими воротами скрывался большой двор и дом, похожий на замок. Большую часть времени дом оставался почти пустым, поскольку графиня Клеменс со всей своей челядью наезжала в Лондон раз или два в год. В последние годы стареющую графиню такие путешествия стали утомлять, и все заботы по содержанию дома легли на плечи Ронвен. Впрочем, слуги были расторопными и вышколенными, и Ронвен не считала свои обязанности экономки слишком обременительными, скорее они ей даже нравились.
Новые платья висели в большой светлой спальне, выходившей окнами на небольшой внутренний дворик с мощеными дорожками и несколькими клумбами роз. Здесь ждали две девушки-швеи; Ронвен, которой Элейн сразу же сообщила новость о королевском помиловании, улыбалась, не в силах скрыть радость.
Сама примерка не заняла много времени. Ронвен хорошо помнила фигуру Элейн и ее размеры, однако ей очень не понравилось, что Элейн так похудела за прошедшие месяцы.
– Ты выглядишь как голодная сирота, милая. – Она осторожно взяла Элейн за руку. – Уж не заболела ли ты?
– Нет, конечно! Ты же знаешь, я никогда не болею!
– Значит, ты по-прежнему несчастна?
– Разумеется! А чего ты еще ожидала? Хотя он больше не бьет меня и не заставляет делать то, чего я не хочу. – Элейн состроила многозначительную гримасу. – Но это потому, что у него сейчас нет ничего, что он мог бы использовать против меня, а кроме того, ему нужна моя помощь, чтобы приблизиться к королю, а ради этого он готов на все!
– Но ты бы предпочла жить в Шотландии, – сказала Ронвен так тихо, что мастерицы не услышали ее.
– Ронвен! Я же говорила тебе:
– Тсс! Я помню, что ты говорила, но ты больше не жена этого размазни-графа. Он уже давно умер! Твое сердце свободно и может выбирать кого угодно.
– Но оно никого не хочет, Ронвен.
– А мне кажется, хочет, моя милая! И я думаю, что скоро ты осуществишь его желание…
XIII
Четверг, 4 марта 1238
Через четыре дня Элейн предстала перед королем в одном из своих новых платьев. Когда Роберт увидел его, то прямо-таки побелел от злости.
– Где ты взяла деньги на такое дорогое платье? Боже милостивый, ты что, думаешь, что прежняя жизнь все еще продолжается? Вы разорите меня, мадам!
Элейн удержалась от того, чтобы вспомнить о накидке самого Роберта – уже третьей по счету с тех пор, как они приехали в Лондон, – и упомянуть о том, что деньги берутся из ее кошелька.
– Это подарок, сэр, – сказала она с улыбкой, – от королевы Шотландии.
– Да? Ну что ж, в таком случае следует поблагодарить ее за щедрость! – Роберт попытался изобразить улыбку, и всю дорогу, пока они ехали в Вестминстер, он хмурился, видимо от зависти.
В этот раз Элейн не имела возможности поговорить с королем наедине – Роберт постоянно находился рядом с ней. Поэтому, обращаясь к королю с вопросом, она постоянно напоминала себе, что муж стоит у нее за спиной.
– Вы уже распорядились об этом деле, которое мы обсуждали неделю назад, ваша милость?
Генрих недоуменно посмотрел на нее:
– Какое дело, племянница?
Элейн поняла, что придется говорить в открытую.
– Помилование, сир!
– Помилование? – Генрих задумчиво потер щеку ладонью. – Ах да, помилование! У меня, к сожалению, не было времени подумать об этом. Напомни еще раз на будущей неделе.
– Ваша милость!..
– На будущей неделе! – нетерпеливо повторил он. – Я еще не решил, собираюсь ли я вообще помиловать эту женщину! Я должен разобраться…
Элейн на мгновение потеряла дар речи.
– Но вы же обещали, ваше величество!..
– Я ничего не обещал, леди Честер! – Король подчеркнуто назвал Элейн ее титулом – Я подумаю. Итак, на будущей неделе!
Уголком глаза Элейн увидела, как Роберт начал меняться в лице, губы гневно сжались, и он готов был вмешаться.
– Но, милорд король, дядя! Выслушайте меня, прошу вас…
– Оставь нас! – Генрих выкрикнул это так громко, что толпившиеся в зале мгновенно смолкли и уставились на стоявших у трона. Генрих повернулся на троне, заметив только что вошедшего в зал гонца, и спросил, обращаясь к нему: – Ну, какие еще известия?
Элейн поняла, что аудиенция окончена. Она была потрясена вероломством дяди, но вдруг все ее внимание переключилось на гонца, который, едва переведя дух, преклонил колени перед троном.
– Королева Шотландии, сир! Она умирает!..
– Что ты сказал?! – Генрих встал.
– Ваша сестра умирает, сир! Она собиралась отбыть сегодня в Шотландию, но ночью ей стало плохо, а утром случился припадок. Сейчас она при смерти, сир!
– О нет! – едва слышно выдохнула Элейн.
Король смотрел на гонца, не понимая, о чем тот говорит.
– Моя сестра? – тихо повторил он. – При смерти? Как же так? Она была здорова, всего два дня назад она приходила попрощаться перед отъездом… Она должна была передать мое послание королю Шотландии… Я вручил ей подарки… – Генрих помотал головой, все еще не в силах понять услышанное. – При ней есть врач?
– Да, сир!
– И они не знают, что случилось? Они не в силах помочь моей сестре? Боже милостивый!
– Они говорят, ваша милость, что ей уже ничем не помочь, только чудо может спасти ее. – Гонец перекрестился, а вслед за ним король и все присутствующие.
– Я должна пойти к ней! – Элейн первой опомнилась от страшной вести. – Прошу вас, дядя, позвольте мне пойти к ней!
– Да-да, конечно. – Генрих рассеяно кивнул. – Я тоже отправляюсь к ней вместе с королевой. Бедная Джоанна!
Элейн тотчас поспешила к выходу сквозь толпу, оставив Роберта возле короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149