Потом я отвернулся на секунду, и тогда он сделал знак против дурного глаза и прикоснулся к амулету, висящему у него на шее под крестом. Он думал, что я ничего не увижу. Суеверный дурак! – Джон усмехнулся. – Впрочем, я сам ничуть не лучше. Я боюсь ее.
Неделю спустя ему стало значительно лучше. Подати в Сакли были собраны, хозяйство снова под контролем, все шло своим чередом. Элейн сидела верхом на старой спокойной кобыле. Она скакала рядом с мужем, с другой стороны ехала Лунед, а сзади шел огромный возок с подушками на случай, если им понадобится отдых. Но Элейн не был нужен отдых. Этим утром кровь, струясь между ее бедрами, смыла все надежды. Элейн долго плакала, и теперь она не смела рассказать обо всем Джону. Он так хорошо выглядел, был таким сильным, столько гордости было в его глазах, когда он ехал подле нее. Она выпрямила спину, чтобы облегчить ноющую боль. Сейчас ей хотелось сесть на Непобедимого и гнать, гнать его галопом до тех пор, пока холодный ветер и солнечный свет не очистят ее мозг, как кровь очистила ее бесплодное лоно. Но жеребец был где-то далеко позади, ведомый конюхом.
Джон все поймет. Он будет разочарован, но не зол. Элейн бросила быстрый взгляд в его сторону, ей хотелось поговорить с ним, рассказать обо всем, но мужество покинуло ее. Лучше сделать это, когда они останутся наедине. На случай, если она опять будет плакать.
IV
Фозерингей. Май
Элейн приехала в Фозерингей два дня спустя после праздника Благовещения. Здесь ее приняли с почестями, если не считать нескольких косых взглядов и прохожих со скрещенными пальцами. Переменив лошадей и дождавшись небольшого отряда, с которым прибыла ее камеристка, Элейн выехала к границам Уэльса.
V
Джон обнял Элейн и поцеловал ее. За окном на ветвях ясеня выводил свои трели дрозд. Его радостная песня звонко раздавалась в сумерках.
– Это не страшно, любимая, – пробормотал Джон. – Мы подождем еще. Значит, в другой раз. И не один раз. У тебя будет целая дюжина детей! Это твоя судьба, помнишь? Твое будущее. Ты ведь сама говорила мне: это предрешено небесами.
Элейн наконец успокоилась и прильнула к нему. Ему теперь стало намного лучше, и сегодня весь день они охотились на зайцев и носились на лошадях за сворой собак. День был просто великолепным, и они вернулись усталыми. Плотно поужинав, они отправились в спальню, где занимались любовью, пока усталость не взяла верх над страстью. Они уснули, сжимая друг друга в объятиях. Было еще темно, когда Джон разбудил ее; его рука скользила под простынями и жадно искала ее тело.
Некоторое время спустя первые лучи предрассветного солнца начали пробиваться сквозь тяжелый полог над кроватью. Элейн и Джон не сомкнули глаз, они лежали рядом и говорили обо всем на свете.
VI
Дорнхолл, лес Деламир.
Праздник Елены из Карнарфона
Ронвен настигла их в день именин Элейн, когда они уже почти вернулись назад в Честер. Она придержала свою лошадь возле деревенской кузницы и устало спросила, как проехать к имению.
– Скажи, здесь ли графиня? – обратилась она к кузнецу, когда тот, щурясь, вышел на солнечный свет.
– О да. Она здесь, благослови ее Господь. – Кузнец усмехнулся и вытер руки о кожаный фартук. – Я был у них не далее как дня три назад. Нужно было подковать ее любимого здоровенного жеребца.
Облегченно вздохнув, Ронвен прикрыла глаза.
– А граф? Он тоже здесь?
– Да, леди. Он тоже здесь. Я слышал, что они побудут тут некоторое время. – И мужчина опытным взглядом смерил лошадей. – Вы, видно, прошли долгий путь?
– Так и есть. – Ронвен мрачно улыбнулась. – Вот, возьми! – Она порылась в дорожной сумке и достала последние оставшиеся у нее полпенса. – Это тебе за беспокойство, мой друг! – Она бросила монету кузнецу.
Затем Ронвен пришпорила лошадь и рванулась в ту сторону, куда указал мужчина. Слуги с трудом поспевали за ней.
Кузнец проводил их взглядом. Когда путники скрылись, он глянул на монету и тут же попробовал ее на зуб. Она оказалась настоящей. Должно быть, эта женщина сумасшедшая!
Ронвен въехала в сад, покрытый розовой пеной яблоневого цвета. Среди деревьев она спешилась.
– Отправляйся в дом и найди Лунед, она служит у леди Честер. Больше не разговаривай ни с кем, слышишь? – приказала она служанке, спрыгнувшей с лошади возле нее. – Поторопись!
Теперь, когда Ронвен была так близко, она с нетерпением ожидала встречи с Элейн. Но нужно было соблюдать осторожность. Вдруг граф Честер прикажет арестовать ее? Вдруг он отошлет ее обратно в Гвинед, чтобы она предстала перед судом? Ради себя самой, ради Элейн она должна сделать все, чтобы граф ничего не узнал.
Передав поводья слуге, она медленно прошла через сад и облокотилась на покрытые лишайником ворота. Наконец-то она нашла свое несчастное дитя!
Когда появилась Лунед, солнце уже пересекло сад и скрылось в тумане за лесом. Девушка тихо пробежала по мокрой от росы траве и очутилась в объятиях у Ронвен.
– Мы уже и не надеялись увидеть тебя снова. Нам сказаои, что тебя уже нет в живых! – Некоторое время они стояли, прильнув друг к другу. Затем Ронвен мягко отстранила ее.
– Что с Элейн? Мне нужно видеть ее.
– С ней все в порядке. – Лунед всплеснула руками. – У нее все прекрасно. Она и граф так счастливы вместе!
– Она счастлива, зная, что я умерла? – Ронвен не смогла скрыть удивления.
– Нет-нет! Конечно, нет! Ей страшно не хватает тебя. Да и нам всем. Но у нее не было возможности узнать, что произошло.
– У нее была возможность, – напряженным голосом ответила Ронвен.
Лунед выпустила ее руку и прислонилась к воротам.
– Иногда она внимательно вглядывается в огонь. Когда я в такие моменты смотрю на ее лицо, мне кажется, что она что-то там видит. Но графу это не нравится. Ты знаешь, он ведь избил ее после того, что произошло, и запретил ей смотреть на пламя. Слуги начали шептаться. Священник в Фозерингее очень серьезно говорил о ней с графом. Миледи пришлось раскаяться.
Ронвен взглянула на нее, похолодев от ужаса. Итак, он бил ее. И он пытался запретить ей использовать ее дар. За это он поплатится! Она постаралась взять себя в руки и заговорила спокойным голосом.
– Элейн не могла перестать вглядываться в огонь. Она никогда не сможет отказаться от этого. Она может лишь притворяться, когда он рядом. Но перестать она не может. Ведь она не раскаялась?
– Раскаялась. И каждый день она вместе с графом ходит в церковь. Она очень набожна. – Лунед нахмурилась. Она уже успела забыть об упрямстве Ронвен, ее нетерпимости.
– А где она сейчас? Я ждала, что она придет. – Голос Ронвен звучал жестко.
– Я не могла сказать ей, она была с графом. Тебе нельзя сейчас пройти в имение, Ронвен. Он прикажет своим людям схватить тебя. Я слышала, как он говорил о тебе. Он ведь никогда не любил тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Неделю спустя ему стало значительно лучше. Подати в Сакли были собраны, хозяйство снова под контролем, все шло своим чередом. Элейн сидела верхом на старой спокойной кобыле. Она скакала рядом с мужем, с другой стороны ехала Лунед, а сзади шел огромный возок с подушками на случай, если им понадобится отдых. Но Элейн не был нужен отдых. Этим утром кровь, струясь между ее бедрами, смыла все надежды. Элейн долго плакала, и теперь она не смела рассказать обо всем Джону. Он так хорошо выглядел, был таким сильным, столько гордости было в его глазах, когда он ехал подле нее. Она выпрямила спину, чтобы облегчить ноющую боль. Сейчас ей хотелось сесть на Непобедимого и гнать, гнать его галопом до тех пор, пока холодный ветер и солнечный свет не очистят ее мозг, как кровь очистила ее бесплодное лоно. Но жеребец был где-то далеко позади, ведомый конюхом.
Джон все поймет. Он будет разочарован, но не зол. Элейн бросила быстрый взгляд в его сторону, ей хотелось поговорить с ним, рассказать обо всем, но мужество покинуло ее. Лучше сделать это, когда они останутся наедине. На случай, если она опять будет плакать.
IV
Фозерингей. Май
Элейн приехала в Фозерингей два дня спустя после праздника Благовещения. Здесь ее приняли с почестями, если не считать нескольких косых взглядов и прохожих со скрещенными пальцами. Переменив лошадей и дождавшись небольшого отряда, с которым прибыла ее камеристка, Элейн выехала к границам Уэльса.
V
Джон обнял Элейн и поцеловал ее. За окном на ветвях ясеня выводил свои трели дрозд. Его радостная песня звонко раздавалась в сумерках.
– Это не страшно, любимая, – пробормотал Джон. – Мы подождем еще. Значит, в другой раз. И не один раз. У тебя будет целая дюжина детей! Это твоя судьба, помнишь? Твое будущее. Ты ведь сама говорила мне: это предрешено небесами.
Элейн наконец успокоилась и прильнула к нему. Ему теперь стало намного лучше, и сегодня весь день они охотились на зайцев и носились на лошадях за сворой собак. День был просто великолепным, и они вернулись усталыми. Плотно поужинав, они отправились в спальню, где занимались любовью, пока усталость не взяла верх над страстью. Они уснули, сжимая друг друга в объятиях. Было еще темно, когда Джон разбудил ее; его рука скользила под простынями и жадно искала ее тело.
Некоторое время спустя первые лучи предрассветного солнца начали пробиваться сквозь тяжелый полог над кроватью. Элейн и Джон не сомкнули глаз, они лежали рядом и говорили обо всем на свете.
VI
Дорнхолл, лес Деламир.
Праздник Елены из Карнарфона
Ронвен настигла их в день именин Элейн, когда они уже почти вернулись назад в Честер. Она придержала свою лошадь возле деревенской кузницы и устало спросила, как проехать к имению.
– Скажи, здесь ли графиня? – обратилась она к кузнецу, когда тот, щурясь, вышел на солнечный свет.
– О да. Она здесь, благослови ее Господь. – Кузнец усмехнулся и вытер руки о кожаный фартук. – Я был у них не далее как дня три назад. Нужно было подковать ее любимого здоровенного жеребца.
Облегченно вздохнув, Ронвен прикрыла глаза.
– А граф? Он тоже здесь?
– Да, леди. Он тоже здесь. Я слышал, что они побудут тут некоторое время. – И мужчина опытным взглядом смерил лошадей. – Вы, видно, прошли долгий путь?
– Так и есть. – Ронвен мрачно улыбнулась. – Вот, возьми! – Она порылась в дорожной сумке и достала последние оставшиеся у нее полпенса. – Это тебе за беспокойство, мой друг! – Она бросила монету кузнецу.
Затем Ронвен пришпорила лошадь и рванулась в ту сторону, куда указал мужчина. Слуги с трудом поспевали за ней.
Кузнец проводил их взглядом. Когда путники скрылись, он глянул на монету и тут же попробовал ее на зуб. Она оказалась настоящей. Должно быть, эта женщина сумасшедшая!
Ронвен въехала в сад, покрытый розовой пеной яблоневого цвета. Среди деревьев она спешилась.
– Отправляйся в дом и найди Лунед, она служит у леди Честер. Больше не разговаривай ни с кем, слышишь? – приказала она служанке, спрыгнувшей с лошади возле нее. – Поторопись!
Теперь, когда Ронвен была так близко, она с нетерпением ожидала встречи с Элейн. Но нужно было соблюдать осторожность. Вдруг граф Честер прикажет арестовать ее? Вдруг он отошлет ее обратно в Гвинед, чтобы она предстала перед судом? Ради себя самой, ради Элейн она должна сделать все, чтобы граф ничего не узнал.
Передав поводья слуге, она медленно прошла через сад и облокотилась на покрытые лишайником ворота. Наконец-то она нашла свое несчастное дитя!
Когда появилась Лунед, солнце уже пересекло сад и скрылось в тумане за лесом. Девушка тихо пробежала по мокрой от росы траве и очутилась в объятиях у Ронвен.
– Мы уже и не надеялись увидеть тебя снова. Нам сказаои, что тебя уже нет в живых! – Некоторое время они стояли, прильнув друг к другу. Затем Ронвен мягко отстранила ее.
– Что с Элейн? Мне нужно видеть ее.
– С ней все в порядке. – Лунед всплеснула руками. – У нее все прекрасно. Она и граф так счастливы вместе!
– Она счастлива, зная, что я умерла? – Ронвен не смогла скрыть удивления.
– Нет-нет! Конечно, нет! Ей страшно не хватает тебя. Да и нам всем. Но у нее не было возможности узнать, что произошло.
– У нее была возможность, – напряженным голосом ответила Ронвен.
Лунед выпустила ее руку и прислонилась к воротам.
– Иногда она внимательно вглядывается в огонь. Когда я в такие моменты смотрю на ее лицо, мне кажется, что она что-то там видит. Но графу это не нравится. Ты знаешь, он ведь избил ее после того, что произошло, и запретил ей смотреть на пламя. Слуги начали шептаться. Священник в Фозерингее очень серьезно говорил о ней с графом. Миледи пришлось раскаяться.
Ронвен взглянула на нее, похолодев от ужаса. Итак, он бил ее. И он пытался запретить ей использовать ее дар. За это он поплатится! Она постаралась взять себя в руки и заговорила спокойным голосом.
– Элейн не могла перестать вглядываться в огонь. Она никогда не сможет отказаться от этого. Она может лишь притворяться, когда он рядом. Но перестать она не может. Ведь она не раскаялась?
– Раскаялась. И каждый день она вместе с графом ходит в церковь. Она очень набожна. – Лунед нахмурилась. Она уже успела забыть об упрямстве Ронвен, ее нетерпимости.
– А где она сейчас? Я ждала, что она придет. – Голос Ронвен звучал жестко.
– Я не могла сказать ей, она была с графом. Тебе нельзя сейчас пройти в имение, Ронвен. Он прикажет своим людям схватить тебя. Я слышала, как он говорил о тебе. Он ведь никогда не любил тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149