И правильно, ему следовало знать об этом.
– А почему тогда он так сердился на меня? – закричала она. – Почему отослал меня? В чем он обвинял меня?
Ее голос был полон отчаяния. Он покрепче сжал ее рукой, пытаясь успокоить, и заметил, что Элейн больше не отстраняется от него.
– Это был лишь его ответ. Он был уязвлен и выплеснул на тебя часть своего гнева. Это пройдет.
– Правда? – с сомнением посмотрела она на лорда.
– Конечно, пройдет. Принц Ливелин известен своей любовью к детям.
– А видения? Теперь они прекратятся?
– Уверен, – как можно доверительнее произнес граф. О Господи, конечно, в ее возрасте ребенок должен заниматься куклами, а не таким кошмарным спутанным клубком из любви, ненависти и смерти!
– С тех пор у тебя были какие-либо еще видения? – постарайся спросить он как можно непринужденнее.
– Нет, больше не было.
– Прорицатель твоего отца делал зло, когда учил тебя этому, Элейн. Понимаешь? – осторожно продолжил он свою мысль. – Это совершенно противоречит учению святой матери-церкви.
– Эинион же не ходит к мессе. – Она пожала плечами.
– Нет, не думаю. Но я думал, что твой отец добрый христианин, Элейн.
– Это правда, – сказала она, краснея.
– Но тогда почему он допускает, чтобы в его владениях поклонялись древним богам и духам?
– Не думаю, чтобы он знал об этом.
– Кто сказал Эиниону, что ты можешь предсказывать будущее, Элейн?
– Ронвен, – промолвила она едва слышным шепотом.
XIII
– Мне бы хотелось, чтобы вы вернулись в Уэльс, мадам, – процедил Джон сквозь сжатые губы.
Ронвен внимательно посмотрела на него, у нее все похолодело внутри.
– Почему, мой господин? Я чем-то не угодила вам? – В ее глазах читался вызов.
– Мне кажется, вы оказываете нездоровое влияние на мою жену, леди Ронвен.
Подтянув повыше на плечи накидку, он стал прохаживаться перед длинным столом.
– Вы невольно познакомили ее с обрядами, не совместимыми с нашей христианской верой, – промолвил он, сузив зрачки. – С ересями, которые я не намерен терпеть под своей крышей.
– Нет. – Ронвен не хотелось сталкиваться с ним взглядом. – Это не так.
Он наклонился, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Вы считаете, что моя жена лжет?
– Что она вам сказала? – Ронвен посмотрела на него с вызовом. Ее пальцы мяли богатый голубой шелк юбки. Она почувствовала, как холодный пот струится по ее спине.
– Она сказала, что вы подтолкнули ее пойти к барду ее отца, Эиниону Гвеледидду, который… – он осекся от гнева, – который провел с ней своеобразный обряд посвящения. Это правда?
– Он всего лишь помог ей. Она говорила вам об этом? – К Ронвен быстро вернулось мужество. Она наклонилась вперед и положила руки на стол, разделявший их. – Элейн рассказывала вам о своих снах? О видениях, которыми она одержима? О том, как они терзали ее? – Ронвен помедлила, не сводя глаз с лорда.
– Она сказала мне, что видела казнь сэра Уильяма де Броуза задолго до того, как она произошла, – сказал он задумчиво и посмотрел на Ронвен.
– Она сама сказала вам об этом? – спросила няня, сощурив глаза.
– Да, леди Ронвен. – Подняв глаза, он заметил выражение ее лица. – У вас ошеломленный вид. А вы и не думали, что она доверится мне, своему мужу? Быть может, вы не так уж незаменимы для нее, как надеялись? – Его голос стал резким. – У нее больше не будет видений, леди Ронвен, уж я прослежу за этим. Пожалуйста, будьте готовы уехать к концу недели.
– Нет! – со страданием на лице прошептала она. Он не ответил ей и направился к двери.
– К концу недели, мадам, – отрывисто повторил он. Несколько минут, осматривая пустую комнату, она стояла в том самом месте, где была в тот миг, когда он ушел. Из глубоких оконных проемов она могла слышать посвист дрозда; неподалеку от замка, вниз по течению реки Нин, эхом разносился крик кукушки, а в самой комнате стояла тишина. У Ронвен пересохло в горле. Она ощутила, как по животу ее пробежал холодок страха. Этот мужчина вправе оторвать ее от Элейн; он в силах отослать ее домой.
Почему Элейн предала ее? Медленными, тяжелыми шагами она направилась к двери.
Элейн нигде не было. Ронвен поспешно спустилась по длинной винтовой лестнице, которая вела из ее комнаты в большую залу, расположенную в самом сердце замка, а затем вышла во двор.
Наконец она оказалась в конюшне и увидела двухдневного жеребчика, шатающегося на негнущихся ногах рядом со своей коновязью; двух других в это время выводили на пастбище.
Одетая в еще более дорогие одежды – на этот раз в накидку темнозеленого цвета поверх шафранного цвета платья, девочка улыбнулась Ронвен. Теперь она казалась более взрослой, уверенной и независимой. За ней стояла Лунед, также роскошно одетая, она сразу подметила мрачное выражение лица Ронвен и поспешно скрылась на заднем дворе.
– Зачем ты рассказала ему? – Ронвен перехватила руку Элейн. – Зачем?
Стоявшие возле конюшни мальчики разом обернулись.
– Ты нарушила свою священную клятву! – Ее спокойный голос дрожал от гнева.
– Что ты имеешь в виду? – Элейн виновато покраснела.
– Ты знаешь что. – Ронвен едва не набросилась на нее.
– Мне надо было с кем-то поговорить.
– Поговорить?! – гневно отозвалась Ронвен. – Но почему не со мной? Почему ты не стала говорить со мной?
– Не знаю почему. – Румянец сошел со щек девочки.
– Ты рассказала лорду Хантингтону не только о казни, но и об Эинионе, посвятила его в самые страшные тайны…
– Я не все ему рассказала. – Элейн взглянула ей в лицо, освобождая руку от стальной хватки Ронвен. – Как бы то ни было, я должна рассказывать ему обо всем. Ведь он мой муж! – Теперь в ее голосе звучал вызов. – Я взрослею, Ронвен, и не должна во всем подчиняться тебе.
Ронвен остолбенела. Что случилось с ней? Быть может, он уже потребовал, чтобы она исполнила супружеский долг, соблазнил ее, а она, Ронвен, не догадалась?
– Я думала, ты меня любишь, Элейн, – прошептала она.
– Люблю. – Девочка напряженно посмотрела на нее, потом, смягчившись, бросилась к Ронвен и обняла ее. – Я люблю тебя. Конечно, люблю.
Ронвен обхватила руками худенькое тело девочки, вся поглощенная любовью к ней и желанием защитить.
– Он отправляет меня назад, – еле слышно прошептала она, уткнувшись в белую шапочку, покрывавшую волосы Элейн. Как замужней даме, ей больше не позволялось носить длинные, до плеч, волосы. – Он отсылает меня обратно.
Элейн высвободилась из ее объятий и взглянула на Ронвен.
– Я не позволю ему отослать тебя, Ронвен, – сказала она с удивительным, почти взрослым самообладанием. – Обещаю, что не позволю Джону отослать тебя. – Элейн впервые назвала мужа по имени.
Он слушал ее, отчасти удивленный, отчасти рассерженный ее мольбами, но остался непреклонным. Ронвен должна была уехать. Его поразили и разгневали признания Элейн, и весь свой гнев, ужас и недоверие он обратил против ее няни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
– А почему тогда он так сердился на меня? – закричала она. – Почему отослал меня? В чем он обвинял меня?
Ее голос был полон отчаяния. Он покрепче сжал ее рукой, пытаясь успокоить, и заметил, что Элейн больше не отстраняется от него.
– Это был лишь его ответ. Он был уязвлен и выплеснул на тебя часть своего гнева. Это пройдет.
– Правда? – с сомнением посмотрела она на лорда.
– Конечно, пройдет. Принц Ливелин известен своей любовью к детям.
– А видения? Теперь они прекратятся?
– Уверен, – как можно доверительнее произнес граф. О Господи, конечно, в ее возрасте ребенок должен заниматься куклами, а не таким кошмарным спутанным клубком из любви, ненависти и смерти!
– С тех пор у тебя были какие-либо еще видения? – постарайся спросить он как можно непринужденнее.
– Нет, больше не было.
– Прорицатель твоего отца делал зло, когда учил тебя этому, Элейн. Понимаешь? – осторожно продолжил он свою мысль. – Это совершенно противоречит учению святой матери-церкви.
– Эинион же не ходит к мессе. – Она пожала плечами.
– Нет, не думаю. Но я думал, что твой отец добрый христианин, Элейн.
– Это правда, – сказала она, краснея.
– Но тогда почему он допускает, чтобы в его владениях поклонялись древним богам и духам?
– Не думаю, чтобы он знал об этом.
– Кто сказал Эиниону, что ты можешь предсказывать будущее, Элейн?
– Ронвен, – промолвила она едва слышным шепотом.
XIII
– Мне бы хотелось, чтобы вы вернулись в Уэльс, мадам, – процедил Джон сквозь сжатые губы.
Ронвен внимательно посмотрела на него, у нее все похолодело внутри.
– Почему, мой господин? Я чем-то не угодила вам? – В ее глазах читался вызов.
– Мне кажется, вы оказываете нездоровое влияние на мою жену, леди Ронвен.
Подтянув повыше на плечи накидку, он стал прохаживаться перед длинным столом.
– Вы невольно познакомили ее с обрядами, не совместимыми с нашей христианской верой, – промолвил он, сузив зрачки. – С ересями, которые я не намерен терпеть под своей крышей.
– Нет. – Ронвен не хотелось сталкиваться с ним взглядом. – Это не так.
Он наклонился, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Вы считаете, что моя жена лжет?
– Что она вам сказала? – Ронвен посмотрела на него с вызовом. Ее пальцы мяли богатый голубой шелк юбки. Она почувствовала, как холодный пот струится по ее спине.
– Она сказала, что вы подтолкнули ее пойти к барду ее отца, Эиниону Гвеледидду, который… – он осекся от гнева, – который провел с ней своеобразный обряд посвящения. Это правда?
– Он всего лишь помог ей. Она говорила вам об этом? – К Ронвен быстро вернулось мужество. Она наклонилась вперед и положила руки на стол, разделявший их. – Элейн рассказывала вам о своих снах? О видениях, которыми она одержима? О том, как они терзали ее? – Ронвен помедлила, не сводя глаз с лорда.
– Она сказала мне, что видела казнь сэра Уильяма де Броуза задолго до того, как она произошла, – сказал он задумчиво и посмотрел на Ронвен.
– Она сама сказала вам об этом? – спросила няня, сощурив глаза.
– Да, леди Ронвен. – Подняв глаза, он заметил выражение ее лица. – У вас ошеломленный вид. А вы и не думали, что она доверится мне, своему мужу? Быть может, вы не так уж незаменимы для нее, как надеялись? – Его голос стал резким. – У нее больше не будет видений, леди Ронвен, уж я прослежу за этим. Пожалуйста, будьте готовы уехать к концу недели.
– Нет! – со страданием на лице прошептала она. Он не ответил ей и направился к двери.
– К концу недели, мадам, – отрывисто повторил он. Несколько минут, осматривая пустую комнату, она стояла в том самом месте, где была в тот миг, когда он ушел. Из глубоких оконных проемов она могла слышать посвист дрозда; неподалеку от замка, вниз по течению реки Нин, эхом разносился крик кукушки, а в самой комнате стояла тишина. У Ронвен пересохло в горле. Она ощутила, как по животу ее пробежал холодок страха. Этот мужчина вправе оторвать ее от Элейн; он в силах отослать ее домой.
Почему Элейн предала ее? Медленными, тяжелыми шагами она направилась к двери.
Элейн нигде не было. Ронвен поспешно спустилась по длинной винтовой лестнице, которая вела из ее комнаты в большую залу, расположенную в самом сердце замка, а затем вышла во двор.
Наконец она оказалась в конюшне и увидела двухдневного жеребчика, шатающегося на негнущихся ногах рядом со своей коновязью; двух других в это время выводили на пастбище.
Одетая в еще более дорогие одежды – на этот раз в накидку темнозеленого цвета поверх шафранного цвета платья, девочка улыбнулась Ронвен. Теперь она казалась более взрослой, уверенной и независимой. За ней стояла Лунед, также роскошно одетая, она сразу подметила мрачное выражение лица Ронвен и поспешно скрылась на заднем дворе.
– Зачем ты рассказала ему? – Ронвен перехватила руку Элейн. – Зачем?
Стоявшие возле конюшни мальчики разом обернулись.
– Ты нарушила свою священную клятву! – Ее спокойный голос дрожал от гнева.
– Что ты имеешь в виду? – Элейн виновато покраснела.
– Ты знаешь что. – Ронвен едва не набросилась на нее.
– Мне надо было с кем-то поговорить.
– Поговорить?! – гневно отозвалась Ронвен. – Но почему не со мной? Почему ты не стала говорить со мной?
– Не знаю почему. – Румянец сошел со щек девочки.
– Ты рассказала лорду Хантингтону не только о казни, но и об Эинионе, посвятила его в самые страшные тайны…
– Я не все ему рассказала. – Элейн взглянула ей в лицо, освобождая руку от стальной хватки Ронвен. – Как бы то ни было, я должна рассказывать ему обо всем. Ведь он мой муж! – Теперь в ее голосе звучал вызов. – Я взрослею, Ронвен, и не должна во всем подчиняться тебе.
Ронвен остолбенела. Что случилось с ней? Быть может, он уже потребовал, чтобы она исполнила супружеский долг, соблазнил ее, а она, Ронвен, не догадалась?
– Я думала, ты меня любишь, Элейн, – прошептала она.
– Люблю. – Девочка напряженно посмотрела на нее, потом, смягчившись, бросилась к Ронвен и обняла ее. – Я люблю тебя. Конечно, люблю.
Ронвен обхватила руками худенькое тело девочки, вся поглощенная любовью к ней и желанием защитить.
– Он отправляет меня назад, – еле слышно прошептала она, уткнувшись в белую шапочку, покрывавшую волосы Элейн. Как замужней даме, ей больше не позволялось носить длинные, до плеч, волосы. – Он отсылает меня обратно.
Элейн высвободилась из ее объятий и взглянула на Ронвен.
– Я не позволю ему отослать тебя, Ронвен, – сказала она с удивительным, почти взрослым самообладанием. – Обещаю, что не позволю Джону отослать тебя. – Элейн впервые назвала мужа по имени.
Он слушал ее, отчасти удивленный, отчасти рассерженный ее мольбами, но остался непреклонным. Ронвен должна была уехать. Его поразили и разгневали признания Элейн, и весь свой гнев, ужас и недоверие он обратил против ее няни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149