Эта тошнота, неспособность ее организма переваривать пищу, которую она любила, эти бесконечные молочные каши, эта боль и усталость и странно обострившаяся чувствительность ее кожи – теперь она почти ненавидела прикосновения Даффида. Когда он бывал здесь, то еще позволял себе это, смеясь над мольбами Изабеллы оставить ее в покое на время беременности. Женщины тоже подшучивали над ней, пока суетились возле нее точно наседки. Они баловали ее, приносили еду, которую она просила, выносили тазы после того, как ее тошнило, и все равно продолжали смеяться, сочувственно кивая, и говорить, что каждая женщина должна через это пройти, что беременность не будет продолжаться вечно и скоро все закончится, и тогда ей полегчает. Изабелла глубоко вздохнула, стараясь обуздать боль в спине. Она уже почти жалела, что решилась на эту прогулку, а не прилегла отдохнуть в своих покоях.
Ронвен с неприязнью наблюдала за ней со своего места на стене. Изабелла была очень бледной, беременность не украшала ее – она уже здорово располнела, хотя до рождения ребенка оставалось еще немало времени. Скорее всего, причиной этому было то, что она то и дело грызла леденцы. Словом, девушка выглядела нездоровой и недовольной. Ронвен улыбнулась. В первые месяцы замужества Даффид всегда был рядом с женой, он постоянно угождал ей, нашептывал всякие любовные глупости, ласкал ее перед всеми и был совершенно очарован ее обаянием и красотой. Но теперь, видимо устав от ее общества, а может быть, желая избежать забот, которые последовали за ее беременностью, Даффид уехал со своим отцом в Карнарфон, а Изабелла осталась одна, рядом с придворными дамами. Глаза Ронвен сузились – она не простила Изабелле того письма Элейн. Ронвен видела, как Изабелла остановилась и приложила руку на спину в области поясницы, на ее лице отражалась боль, которую она чувствовала. Придворные дамы были слишком заняты своей беседой и не заметили скверного самочувствия госпожи; между тем она прислонилась к стене небольшой беседки и пыталась отдышаться.
Ронвен поднялась и осторожно подошла к ней. Она была готова к тому, что Изабелла просто велит ей удалиться, но чувствовала, что сейчас, вероятно, все будет иначе. Изабелла, казалось, не сразу заметила ее появление.
– Вам нехорошо, ваше высочество? – И Ронвен увидела в глазах Изабеллы суеверный страх. Значит, и она слышала, что Эинион и Ронвен поклонялись древним богам. Человек, который распространял этот слух, погиб, – его лодку захлестнуло волной ветра у берегов Пен-и-Гогарт, и Ливелин, потрясенный этим совпадением, твердо решил не распространяться об этом, но он был не в силах сдержать волну сплетен. Ронвен и Эинион знали, что так оно и будет, и каждый из них получил от этого свои преимущества.
– У меня спина болит, – сварливо сказала Изабелла.
– Просто ребенок располагается неудобно, – сказала Ронвен. – Если пожелаете, я могу дать вам целебную мазь, которая снимет боль, если натирать ею спину. Принцесса Джоанна пользовалась ею, когда была беременна, и это ей очень помогало. – Она улыбнулась, глядя в сторону придворных дам Изабеллы, которые остановились в нескольких шагах от них. – Ее может втирать ваша камеристка, или, если хотите, это могу делать я.
– И ты натирала ею принцессу Джоанну? – Изабелла закуталась в плащ, крепко обнимая уже сильно округлившийся живот.
– Да, это правда. – Она не лукавила. Однажды, когда придворные Джоанны были чем-то заняты, Ронвен на самом деле натирала мазью онемевшую и ноющую от боли спину принцессы. Это было за несколько дней до рождения Элейн.
– Тогда сделай это. Они этого не умеют делать. – Жестом отпустив камеристок, Изабелла повернулась к дворцу. – Принеси ее сейчас же. Боль такая сильная, что больше я ни минуты не могу терпеть.
– Никчемная аристократка! – пробурчала себе под нос Ронвен, но повернувшаяся к ней спиной Изабелла уже не слышала ее. Она смотрела вслед придворным, которые исчезли из виду.
Горшок с целебной мазью Ронвен хранила в чулане. В течение нескольких минут она рылась в своих вещах и размышляла, не стоит ли добавить немного раздражающего снадобья в эту густую, сладко пахнущую массу, но все же решила не делать этого. Если она решила помочь Элейн, то должна заслужить доверие этой располневшей испорченной принцессы, которая когда-то была подругой Элейн.
С помощью служанок Изабелла сняла платье и верхнюю юбку и оделась в ночную рубашку из шелка и бархата. Она сидела на огромной кровати, поедая засахаренные фиалки и марципаны, посыпанные корицей. В этот момент вошла Ронвен и принесла вместе с собой банку с драгоценной мазью. Когда пухлое белоснежное тело Изабеллы наконец растянулось на простынях, едва прикрытое одеялами, Ронвен обозрела поясницу девушки и ее округлые ягодицы. Ее охватило сильное желание как следует дать пациентке по этому месту, но вместо этого она запустила руку в банку с целебной мазью.
Изабелла стонала от удовольствия, пока сильные руки Ронвен разминали ее затекшие ягодицы.
– Вы слишком напряжены, дитя мое, – тихо говорила Ронвен. – Расслабьтесь. Постарайтесь уснуть, пока я работаю. Ребеночек повернется удобнее, и вам станет легче.
– Так почему же Элейн отослала тебя? – Изабелла положила голову на руки и не видела, как Ронвен насторожилась.
– Это не она отослала меня, а лорд Хантингтон. А теперь они собираются в Честер и снова пригласят меня.
– И ты в это веришь? – В тихом голосе Изабеллы явственно сквозила если не дерзость, то недоверие.
– Да, верю. – Ронвен взяла еще мази и растерла ее пальцами. Посмотрев на руки, она снова ощутила ту необъятную пустоту, которая так пугала ее. Ронвен снова была застигнута ею врасплох, но отогнала неприятные думы прочь. Ведь должен же быть какой-то способ вернуться. А если такого способа нет, значит, нужно заставить Элейн приехать за ней. И эта испорченная девчонка может быть ей полезна.
– Нет. – Изабелла вызывающе потупила глаза. – Я не хочу, чтобы она приезжала сюда. Это она убила моего отца!
– Нет, принцесса, ваш отец сам погубил себя. – Ронвен старалась говорить спокойно и невозмутимо. – Это жестоко – обвинять Элейн, которая любила вас как сестру. Ради Бога, поговорите с мужем. Я почти уверена, что теперь, когда Элейн стала графиней Честер, принц Ливелин захочет вести переговоры с Честером и Гвинедом. Даффид может уговорить его, он ведь сделает все, о чем вы его только ни попросите.
– Я не видела Даффида уже две недели. – Изабелла надула губы. Это был предмет ее тревоги. Даже когда несколькими днями раньше Даффид находился в Розире, на другом конце острова, он не послал о себе вестей. Обитательницы дворца, стоявшего возле гавани в Семаэсе, чувствовали, что их просто не замечают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Ронвен с неприязнью наблюдала за ней со своего места на стене. Изабелла была очень бледной, беременность не украшала ее – она уже здорово располнела, хотя до рождения ребенка оставалось еще немало времени. Скорее всего, причиной этому было то, что она то и дело грызла леденцы. Словом, девушка выглядела нездоровой и недовольной. Ронвен улыбнулась. В первые месяцы замужества Даффид всегда был рядом с женой, он постоянно угождал ей, нашептывал всякие любовные глупости, ласкал ее перед всеми и был совершенно очарован ее обаянием и красотой. Но теперь, видимо устав от ее общества, а может быть, желая избежать забот, которые последовали за ее беременностью, Даффид уехал со своим отцом в Карнарфон, а Изабелла осталась одна, рядом с придворными дамами. Глаза Ронвен сузились – она не простила Изабелле того письма Элейн. Ронвен видела, как Изабелла остановилась и приложила руку на спину в области поясницы, на ее лице отражалась боль, которую она чувствовала. Придворные дамы были слишком заняты своей беседой и не заметили скверного самочувствия госпожи; между тем она прислонилась к стене небольшой беседки и пыталась отдышаться.
Ронвен поднялась и осторожно подошла к ней. Она была готова к тому, что Изабелла просто велит ей удалиться, но чувствовала, что сейчас, вероятно, все будет иначе. Изабелла, казалось, не сразу заметила ее появление.
– Вам нехорошо, ваше высочество? – И Ронвен увидела в глазах Изабеллы суеверный страх. Значит, и она слышала, что Эинион и Ронвен поклонялись древним богам. Человек, который распространял этот слух, погиб, – его лодку захлестнуло волной ветра у берегов Пен-и-Гогарт, и Ливелин, потрясенный этим совпадением, твердо решил не распространяться об этом, но он был не в силах сдержать волну сплетен. Ронвен и Эинион знали, что так оно и будет, и каждый из них получил от этого свои преимущества.
– У меня спина болит, – сварливо сказала Изабелла.
– Просто ребенок располагается неудобно, – сказала Ронвен. – Если пожелаете, я могу дать вам целебную мазь, которая снимет боль, если натирать ею спину. Принцесса Джоанна пользовалась ею, когда была беременна, и это ей очень помогало. – Она улыбнулась, глядя в сторону придворных дам Изабеллы, которые остановились в нескольких шагах от них. – Ее может втирать ваша камеристка, или, если хотите, это могу делать я.
– И ты натирала ею принцессу Джоанну? – Изабелла закуталась в плащ, крепко обнимая уже сильно округлившийся живот.
– Да, это правда. – Она не лукавила. Однажды, когда придворные Джоанны были чем-то заняты, Ронвен на самом деле натирала мазью онемевшую и ноющую от боли спину принцессы. Это было за несколько дней до рождения Элейн.
– Тогда сделай это. Они этого не умеют делать. – Жестом отпустив камеристок, Изабелла повернулась к дворцу. – Принеси ее сейчас же. Боль такая сильная, что больше я ни минуты не могу терпеть.
– Никчемная аристократка! – пробурчала себе под нос Ронвен, но повернувшаяся к ней спиной Изабелла уже не слышала ее. Она смотрела вслед придворным, которые исчезли из виду.
Горшок с целебной мазью Ронвен хранила в чулане. В течение нескольких минут она рылась в своих вещах и размышляла, не стоит ли добавить немного раздражающего снадобья в эту густую, сладко пахнущую массу, но все же решила не делать этого. Если она решила помочь Элейн, то должна заслужить доверие этой располневшей испорченной принцессы, которая когда-то была подругой Элейн.
С помощью служанок Изабелла сняла платье и верхнюю юбку и оделась в ночную рубашку из шелка и бархата. Она сидела на огромной кровати, поедая засахаренные фиалки и марципаны, посыпанные корицей. В этот момент вошла Ронвен и принесла вместе с собой банку с драгоценной мазью. Когда пухлое белоснежное тело Изабеллы наконец растянулось на простынях, едва прикрытое одеялами, Ронвен обозрела поясницу девушки и ее округлые ягодицы. Ее охватило сильное желание как следует дать пациентке по этому месту, но вместо этого она запустила руку в банку с целебной мазью.
Изабелла стонала от удовольствия, пока сильные руки Ронвен разминали ее затекшие ягодицы.
– Вы слишком напряжены, дитя мое, – тихо говорила Ронвен. – Расслабьтесь. Постарайтесь уснуть, пока я работаю. Ребеночек повернется удобнее, и вам станет легче.
– Так почему же Элейн отослала тебя? – Изабелла положила голову на руки и не видела, как Ронвен насторожилась.
– Это не она отослала меня, а лорд Хантингтон. А теперь они собираются в Честер и снова пригласят меня.
– И ты в это веришь? – В тихом голосе Изабеллы явственно сквозила если не дерзость, то недоверие.
– Да, верю. – Ронвен взяла еще мази и растерла ее пальцами. Посмотрев на руки, она снова ощутила ту необъятную пустоту, которая так пугала ее. Ронвен снова была застигнута ею врасплох, но отогнала неприятные думы прочь. Ведь должен же быть какой-то способ вернуться. А если такого способа нет, значит, нужно заставить Элейн приехать за ней. И эта испорченная девчонка может быть ей полезна.
– Нет. – Изабелла вызывающе потупила глаза. – Я не хочу, чтобы она приезжала сюда. Это она убила моего отца!
– Нет, принцесса, ваш отец сам погубил себя. – Ронвен старалась говорить спокойно и невозмутимо. – Это жестоко – обвинять Элейн, которая любила вас как сестру. Ради Бога, поговорите с мужем. Я почти уверена, что теперь, когда Элейн стала графиней Честер, принц Ливелин захочет вести переговоры с Честером и Гвинедом. Даффид может уговорить его, он ведь сделает все, о чем вы его только ни попросите.
– Я не видела Даффида уже две недели. – Изабелла надула губы. Это был предмет ее тревоги. Даже когда несколькими днями раньше Даффид находился в Розире, на другом конце острова, он не послал о себе вестей. Обитательницы дворца, стоявшего возле гавани в Семаэсе, чувствовали, что их просто не замечают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149