Я с ног валюсь, честное слово. Нужно было взбодриться.
– Где это ты так ухайдокался? – подозрительно спросил Школьников. – Если мне не изменяет память, я тебе никаких поручений не давал. Налево начал бегать? Денег тебе мало? Смотри, Максик, жадность до добра не доводит.
– Об этом я и хотел с вами поговорить, – сказал блондин, которого Владислав Андреевич назвал Максиком. – У нас.., виноват, у вас, Владислав Андреевич, возникли проблемы.
Школьников взял рюмку, понюхал ее и поставил на стол. Пить ему вдруг расхотелось.
– Выражайся яснее, – потребовал он. – Я плачу тебе именно за то, что ты устраняешь проблемы на стадии их возникновения. Так в чем дело?
Блондин задумчиво скосил глаза к переносице и почесал кончик носа указательным пальцем.
– Севрук, – выдавил он наконец. – Этот ваш чертов племянничек.
Владислав Андреевич молча кивнул, поскольку с самого начала ожидал чего-нибудь именно в этом роде.
– Продолжай, – сказал он, видя, что блондин колеблется. – Какого черта я должен тянуть тебя за язык?
– Ну хорошо. – Блондин вздохнул и полез в карман за сигаретами. – Я просто думал, как бы это поаккуратнее обставить. Но вижу, что придется говорить прямо и начинать с главного. Видите ли, сегодня я убрал человека по поручению вашего племянника.
– Так, – медленно сказал Владислав Андреевич. Он снова взял со стола рюмку и резким движением выплеснул коньяк в рот, не почувствовав никакого вкуса, словно вылил содержимое рюмки не в себя, а за окно. – Позволь поинтересоваться, почему ты не поставил меня в известность заранее? На кого ты работаешь?
– Я работаю на вас. А сообщать об этом поручении я не стал по одной простой причине: это не имело никакого смысла. Того человека все равно необходимо было убрать. В ваших же интересах, между прочим. Если бы я этого не сделал, последствия было бы очень трудно прогнозировать. Кроме того, Севрук наверняка нанял бы другого исполнителя, который мог бы сработать не так чисто, как я. Тогда вы услышали бы обо всем не от меня, а от следователя прокуратуры. К сожалению, я сам узнал об этой истории только тогда, когда она вступила в заключительную стадию. Ваш племянник умеет действовать тихо, надо отдать ему должное.
– Боже мой, – брезгливо морщась, сказал Владислав Андреевич, – да ты у нас заделался поэтом! Может быть, мы наконец перейдем от присказки непосредственно к сказке?
– Я просто даю поправку на ваше больное сердце, – снова растягивая губы в подобии улыбки, сказал блондин. – Мне нужно было вас подготовить, знаете ли… Этот парень задумал аферу, по масштабам сопоставимую с.., с.., ну, я не знаю с чем. В общем, очень крупную аферу. Причем он уже запустил машинку на полный ход. В вашей власти остановить это – пока что в вашей власти. Через пару месяцев станет поздно. Останется только наблюдать за развитием событий и, если все пройдет благополучно, просто отобрать у сопляка деньги, а самого.., ну, я не знаю. Заасфальтировать, например. Но это, сами понимаете, решать вам.
– Хорошо, – сказал Владислав Андреевич. – Давай считать, что ритуальный танец вокруг моего больного сердца исполнен… Хотя, если ты так заботишься о моем здоровье, мог бы не устраивать у меня дома засаду, а просто взял бы и позвонил по телефону. Есть такой электроприбор, называется телефон.
Довольно древнее изобретение, и к тому же широко распространенное. Ну, так в чем там дело?
– О'кей, – со вздохом согласился блондин. – Излагаю по порядку. Вы в курсе, что представленный возглавляемой вашим племянником фирмой архитектурный проект получил первую премию в объявленном правительством Москвы конкурсе?
– Об этом писали во всех газетах, – довольно высокомерно ответил Владислав Андреевич. Он понимал, что высокомерный тон сейчас неуместен, но не знал, как следует вести себя в такой странной ситуации. Своих детей у него не было, и он впервые столкнулся с необходимостью разбираться в проблемах, которые были созданы не посторонними людьми, а его родственниками. Тут немудрено было растеряться, и высокомерный тон служил Владиславу Андреевичу своеобразной зашитой.
– Отлично, – произнес Максик. – Значит, нет необходимости начинать издалека. Коротко говоря, я сегодня заштукатурил автора этого самого проекта. Вы его знали?
Владислав Андреевич не торопился с ответом. Он дотянулся до бутылки и сам наполнил обе рюмки – сначала свою, а потом Максика. Выдержанный греческий коньяк искрился в слепящем свете хрустальной чешской люстры, как прозрачный кусок темного янтаря.
– Ну что же, – наконец нарушил молчание Школьников, – тогда, значит, за упокой.
Они выпили, не чокаясь. Максик деликатно подышал носом, а Владислав Андреевич, давно привыкший устанавливать собственные правила этикета, шумно занюхал коньяк рукавом пиджака.
– Ладно, – сказал Владислав Андреевич, – так в чем тут фокус? Была же, наверное, какая-то причина?
– То есть вы его не знали? – уточнил Максик. – Этого невинно убиенного?
– А он действительно невинно убиенный?
– Думаю, да. Хотя, с другой стороны… В общем, он, конечно, подстраховался, но это тот случай, когда мышка решила, что сможет перехитрить кошку, и просчиталась. Видите ли, насколько я понял, проектов было два. Севру к пообещал архитектору хорошие деньги – хорошие по его, архитектора, понятиям, – купил ему билет до Лос-Анджелеса и даже вид на жительство… В общем, полный пакет услуг, о которых может мечтать нищий провинциальный интеллигент. За это наш архитектор выиграл для него конкурс и заготовил запасной проект – с виду такой же, но на порядок дешевле. Ну и, конечно же, поклялся страшной клятвой, что будет молчать, как говорится, до гробовой доски. Ну а Вадик, видимо, решил, что такой молодой, здоровый парень, как этот архитектор, может протянуть еще очень долго, особенно в Америке, на экологически чистых продуктах. Мало ли что ему взбредет в голову за такой срок! Вот он и подвинул гробовую доску поближе к нему.., или его поближе к гробовой доске, это уж кому как больше нравится. И между прочим, правильно поступил. Этот козел вез с собой копии обоих проектов.
– Хм, – сказал Владислав Андреевич, – действительно, козел. Он стал шантажировать бы Вадика, а платить пришлось бы мне.” Да, его действительно нужно было убрать. А что стало с копиями проектов?
– То же, что и с их автором, – сказал Максик. – Их больше нет, и искать их бесполезно. Интересуетесь подробностями?
В течение нескольких секунд Владислав Андреевич сверлил его тяжелым испытующим взглядом исподлобья. Максик выдержал эту экзекуцию не моргнув глазом. Он смотрел в лицо Владиславу Андреевичу прямым и чистым как слеза взглядом, и именно этот преувеличенно честный взгляд заставил Школьникова сомневаться в том, что Максик рассказал ему все без утайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Где это ты так ухайдокался? – подозрительно спросил Школьников. – Если мне не изменяет память, я тебе никаких поручений не давал. Налево начал бегать? Денег тебе мало? Смотри, Максик, жадность до добра не доводит.
– Об этом я и хотел с вами поговорить, – сказал блондин, которого Владислав Андреевич назвал Максиком. – У нас.., виноват, у вас, Владислав Андреевич, возникли проблемы.
Школьников взял рюмку, понюхал ее и поставил на стол. Пить ему вдруг расхотелось.
– Выражайся яснее, – потребовал он. – Я плачу тебе именно за то, что ты устраняешь проблемы на стадии их возникновения. Так в чем дело?
Блондин задумчиво скосил глаза к переносице и почесал кончик носа указательным пальцем.
– Севрук, – выдавил он наконец. – Этот ваш чертов племянничек.
Владислав Андреевич молча кивнул, поскольку с самого начала ожидал чего-нибудь именно в этом роде.
– Продолжай, – сказал он, видя, что блондин колеблется. – Какого черта я должен тянуть тебя за язык?
– Ну хорошо. – Блондин вздохнул и полез в карман за сигаретами. – Я просто думал, как бы это поаккуратнее обставить. Но вижу, что придется говорить прямо и начинать с главного. Видите ли, сегодня я убрал человека по поручению вашего племянника.
– Так, – медленно сказал Владислав Андреевич. Он снова взял со стола рюмку и резким движением выплеснул коньяк в рот, не почувствовав никакого вкуса, словно вылил содержимое рюмки не в себя, а за окно. – Позволь поинтересоваться, почему ты не поставил меня в известность заранее? На кого ты работаешь?
– Я работаю на вас. А сообщать об этом поручении я не стал по одной простой причине: это не имело никакого смысла. Того человека все равно необходимо было убрать. В ваших же интересах, между прочим. Если бы я этого не сделал, последствия было бы очень трудно прогнозировать. Кроме того, Севрук наверняка нанял бы другого исполнителя, который мог бы сработать не так чисто, как я. Тогда вы услышали бы обо всем не от меня, а от следователя прокуратуры. К сожалению, я сам узнал об этой истории только тогда, когда она вступила в заключительную стадию. Ваш племянник умеет действовать тихо, надо отдать ему должное.
– Боже мой, – брезгливо морщась, сказал Владислав Андреевич, – да ты у нас заделался поэтом! Может быть, мы наконец перейдем от присказки непосредственно к сказке?
– Я просто даю поправку на ваше больное сердце, – снова растягивая губы в подобии улыбки, сказал блондин. – Мне нужно было вас подготовить, знаете ли… Этот парень задумал аферу, по масштабам сопоставимую с.., с.., ну, я не знаю с чем. В общем, очень крупную аферу. Причем он уже запустил машинку на полный ход. В вашей власти остановить это – пока что в вашей власти. Через пару месяцев станет поздно. Останется только наблюдать за развитием событий и, если все пройдет благополучно, просто отобрать у сопляка деньги, а самого.., ну, я не знаю. Заасфальтировать, например. Но это, сами понимаете, решать вам.
– Хорошо, – сказал Владислав Андреевич. – Давай считать, что ритуальный танец вокруг моего больного сердца исполнен… Хотя, если ты так заботишься о моем здоровье, мог бы не устраивать у меня дома засаду, а просто взял бы и позвонил по телефону. Есть такой электроприбор, называется телефон.
Довольно древнее изобретение, и к тому же широко распространенное. Ну, так в чем там дело?
– О'кей, – со вздохом согласился блондин. – Излагаю по порядку. Вы в курсе, что представленный возглавляемой вашим племянником фирмой архитектурный проект получил первую премию в объявленном правительством Москвы конкурсе?
– Об этом писали во всех газетах, – довольно высокомерно ответил Владислав Андреевич. Он понимал, что высокомерный тон сейчас неуместен, но не знал, как следует вести себя в такой странной ситуации. Своих детей у него не было, и он впервые столкнулся с необходимостью разбираться в проблемах, которые были созданы не посторонними людьми, а его родственниками. Тут немудрено было растеряться, и высокомерный тон служил Владиславу Андреевичу своеобразной зашитой.
– Отлично, – произнес Максик. – Значит, нет необходимости начинать издалека. Коротко говоря, я сегодня заштукатурил автора этого самого проекта. Вы его знали?
Владислав Андреевич не торопился с ответом. Он дотянулся до бутылки и сам наполнил обе рюмки – сначала свою, а потом Максика. Выдержанный греческий коньяк искрился в слепящем свете хрустальной чешской люстры, как прозрачный кусок темного янтаря.
– Ну что же, – наконец нарушил молчание Школьников, – тогда, значит, за упокой.
Они выпили, не чокаясь. Максик деликатно подышал носом, а Владислав Андреевич, давно привыкший устанавливать собственные правила этикета, шумно занюхал коньяк рукавом пиджака.
– Ладно, – сказал Владислав Андреевич, – так в чем тут фокус? Была же, наверное, какая-то причина?
– То есть вы его не знали? – уточнил Максик. – Этого невинно убиенного?
– А он действительно невинно убиенный?
– Думаю, да. Хотя, с другой стороны… В общем, он, конечно, подстраховался, но это тот случай, когда мышка решила, что сможет перехитрить кошку, и просчиталась. Видите ли, насколько я понял, проектов было два. Севру к пообещал архитектору хорошие деньги – хорошие по его, архитектора, понятиям, – купил ему билет до Лос-Анджелеса и даже вид на жительство… В общем, полный пакет услуг, о которых может мечтать нищий провинциальный интеллигент. За это наш архитектор выиграл для него конкурс и заготовил запасной проект – с виду такой же, но на порядок дешевле. Ну и, конечно же, поклялся страшной клятвой, что будет молчать, как говорится, до гробовой доски. Ну а Вадик, видимо, решил, что такой молодой, здоровый парень, как этот архитектор, может протянуть еще очень долго, особенно в Америке, на экологически чистых продуктах. Мало ли что ему взбредет в голову за такой срок! Вот он и подвинул гробовую доску поближе к нему.., или его поближе к гробовой доске, это уж кому как больше нравится. И между прочим, правильно поступил. Этот козел вез с собой копии обоих проектов.
– Хм, – сказал Владислав Андреевич, – действительно, козел. Он стал шантажировать бы Вадика, а платить пришлось бы мне.” Да, его действительно нужно было убрать. А что стало с копиями проектов?
– То же, что и с их автором, – сказал Максик. – Их больше нет, и искать их бесполезно. Интересуетесь подробностями?
В течение нескольких секунд Владислав Андреевич сверлил его тяжелым испытующим взглядом исподлобья. Максик выдержал эту экзекуцию не моргнув глазом. Он смотрел в лицо Владиславу Андреевичу прямым и чистым как слеза взглядом, и именно этот преувеличенно честный взгляд заставил Школьникова сомневаться в том, что Максик рассказал ему все без утайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87