местность была необитаемой. Видя разрушенные надгробия, тянущиеся вдоль берега, кипарисовые и тисовые рощи, а также слыша тихие разговоры, доносившиеся до него по ночам, Кугель благодарил судьбу за то, что путешествует на лодке, а не пешком, и, благополучно миновав Чейм-Пурпур, вздохнул с огромным облегчением.
У городка Трун река впадала в Тсомбольское болото, и Кугель продал свой ялик за десять терциев. Чтобы поправить свои денежные дела, он нанялся в помощники к городскому мяснику, выполняя самые неприятные работы, присущие этому ремеслу. Плата, однако, была достойной, и Кугель скрепя сердце исполнял свои малопочтенные обязанности. Он так хорошо работал, что его пригласили на подготовку пира, устраиваемого в честь важного религиозного праздника.
По недосмотру или же под давлением обстоятельств Кугель пустил на своё фирменное рагу двух священных быков. В самый разгар торжественного обеда ошибка раскрылась, и Кугелю снова пришлось покинуть город, поскольку над его головой опять сгустились тучи. Он провёл ночь, спрятавшись на бойне, чтобы избежать впавшей в неистовство толпы, и на следующее утро пустился в путь по Тсомбольскому болоту со всей скоростью, на которую был способен.
Дорога петляла, огибая топкие места и стоячие пруды, повторяя изгибы древнего тракта, в два раза удлиняя путь. Северный ветер разогнал все облака, так что пейзаж предстал глазам Кугеля с замечательной ясностью. Тот, однако, без особого удовольствия созерцал открывающиеся ему виды, в особенности, когда, глядя вперёд, заметил вдали парящего по ветру пельграна.
День шёл своим чередом, ветер утих, и на болоте воцарилась неестественная тишина. Из-за кочек, обращаясь к Кугелю нежными и печальными девичьими голосами, кричали кикиморы:
— Кугель, а Кугель! Отчего ты так спешишь? Приходи в моё жилище и расчеши мои чудесные волосы!
— Кугель, милый Кугель! День близится к закату; год подходит к концу. Приходи ко мне за кочку, и мы утешим друг друга безо всяких помех!
Но Кугель лишь зашагал быстрее, с одним желанием — найти приют на ночь.
Когда солнце затрепетало на краю Тсомбольского болота, Кугель наткнулся на небольшой трактир, стоящий в сени пяти вековых дубов. Кугель с удовольствием остановился на ночлег, и трактирщик подал ему отменный ужин из тушёной зелени, жаренных на вертеле перепелов, кекса с тмином и густого лопухового пива.
Пока Кугель насыщался, трактирщик стоял рядом с нимг подбоченившись.
— По вашему поведению я вижу, что вы джентльмен высокого полёта, хотя и бредёте по Тсомбольскому болоту пешком, точно какой-то простолюдин. Я поражён таким несоответствием.
— О, этому есть очень простое объяснение, — беспечно отмахнулся Кугель. — Я считаю себя единственным честным человеком в этом мире негодяев и мошенников. Присутствующие, разумеется, не в счёт. В таких условиях трудно разбогатеть.
Трактирщик почесал в голове и ушёл. Когда он появился снова, чтобы подать Кугелю смородиновый пирог на десерт, то задержался и сказал:
— Ваши трудности возбудили во мне сочувствие. Я обдумаю этот вопрос.
Трактирщик сдержал своё слово. Утром, после того, как Кугель закончил завтракать, хозяин повёл его на конюшню и показал большого мышастого скакуна с мощными задними ногами и всклокоченным хвостом, уже взнузданного и осёдланного.
— По крайней мере, это я могу для вас сделать, — сказал трактирщик. — Я продам вам его за чисто символическую цену. Согласен, он не слишком изящен, и на самом деле это помесь донжа и фелухария. Зато он очень лёгок на ногу, питается недорогими помоями, а ещё славится своей непоколебимой преданностью.
Кугель вежливо отказался.
— Я очень ценю ваш альтруизм, но за такое создание любая цена покажется непомерно высокой. Посмотрите на эти болячки у основания хвоста, на экзему вдоль спины. К тому же, если я не ошибаюсь, у него недостаёт глаза! Да и запах у него… Фу!
— Пустяки! — решительно воскликнул трактирщик. — Вам нужен надёжный скакун, который повезёт вас по Равнине Стоячих Камней, или объект для удовлетворения вашего тщеславия? Это животное станет вашим всего-то за тридцать терциев.
Кугель в шоке отскочил.
— Это когда чистокровный Камбалезский вериот продаётся за двадцать? Милейший, ваша щедрость превышает размеры моего кошелька!
На лице трактирщика было написано лишь безграничное терпение.
— Здесь, в сердце Томбольского болота, вы не купите даже запаха дохлого вериота.
— Давайте оставим эвфемизмы, — сказал Кугель. — Ваша цена — просто грабительство.
Лицо трактирщика на миг утратило доброжелательное выражение, и он проворчал:
— Ну, надо же, буквально все, кому я продаю эту скотину, так и норовят воспользоваться моей добротой.
Это замечание очень удивило Кугеля. Тем не менее, чувствуя неуверенность хозяина, он продолжал упорствовать.
— Несмотря на дюжину недостатков, я предлагаю вам щедрую цену — двенадцать терциев.
— По рукам! — воскликнул трактирщик ещё до того, как Кугель закончил говорить. — Ещё раз повторяю, вы найдёте это го скакуна абсолютно преданным, даже сверх ваших ожиданий.
Кугель заплатил двенадцать терциев и осторожно взобрался на своё приобретение. Хозяин любезно попрощался с ним:
— Желаю вам безопасного и приятного путешествия!
Кугель ответил ему в тон:
— Желаю вашему заведению процветания!
Желая отбыть со всей возможной эффектностью, Кугель попытался заставить животное подняться и обернуться кругом, но оно просто присело, а затем потрусило по дороге.
Кугель с комфортом проскакал одну милю, затем другую и в конце концов решил, что доволен своей покупкой.
— Замечательно, а теперь посмотрим, сможет ли он бежать с большей скоростью.
Кугель ударил каблуками вздымающиеся бока животного.
— А ну, живей! Проверим-ка твою выносливость!
Скакун энергично бросился вперёд, так, что плащ Кугеля, хлопая, развевался у него за плечами.
У поворота дороги показался толстый мрачный дуб, который скакун, по всей видимости, принял за дорожную веху. Он ускорил свой галоп, но лишь затем, чтобы, задрав задние ноги, сбросить Кугеля в яму.
Когда ему наконец удалось выбраться назад на дорогу, он обнаружил, что животное во всю прыть скачет по болоту в направлении трактира.
— Вот уж действительно преданное создание! — проворчал Кугель. — Оно непоколебимо верно уюту своего стойла!
Он отыскал свою зеленую бархатную шляпу, натянул её на голову и вновь побрёл по дороге на юг.
В конце дня Кугель подошёл к селению, состоявшему из дюжины глинобитных хижин, населённых приземистыми длиннорукими людьми, отличающимися огромными копнами выбеленных извёсткой волос.
Кугель оценил высоту солнца, изучил лежащую перед ним местность, простиравшуюся, на сколько хватало глаз, унылой чередой поросших травой кочек и прудов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
У городка Трун река впадала в Тсомбольское болото, и Кугель продал свой ялик за десять терциев. Чтобы поправить свои денежные дела, он нанялся в помощники к городскому мяснику, выполняя самые неприятные работы, присущие этому ремеслу. Плата, однако, была достойной, и Кугель скрепя сердце исполнял свои малопочтенные обязанности. Он так хорошо работал, что его пригласили на подготовку пира, устраиваемого в честь важного религиозного праздника.
По недосмотру или же под давлением обстоятельств Кугель пустил на своё фирменное рагу двух священных быков. В самый разгар торжественного обеда ошибка раскрылась, и Кугелю снова пришлось покинуть город, поскольку над его головой опять сгустились тучи. Он провёл ночь, спрятавшись на бойне, чтобы избежать впавшей в неистовство толпы, и на следующее утро пустился в путь по Тсомбольскому болоту со всей скоростью, на которую был способен.
Дорога петляла, огибая топкие места и стоячие пруды, повторяя изгибы древнего тракта, в два раза удлиняя путь. Северный ветер разогнал все облака, так что пейзаж предстал глазам Кугеля с замечательной ясностью. Тот, однако, без особого удовольствия созерцал открывающиеся ему виды, в особенности, когда, глядя вперёд, заметил вдали парящего по ветру пельграна.
День шёл своим чередом, ветер утих, и на болоте воцарилась неестественная тишина. Из-за кочек, обращаясь к Кугелю нежными и печальными девичьими голосами, кричали кикиморы:
— Кугель, а Кугель! Отчего ты так спешишь? Приходи в моё жилище и расчеши мои чудесные волосы!
— Кугель, милый Кугель! День близится к закату; год подходит к концу. Приходи ко мне за кочку, и мы утешим друг друга безо всяких помех!
Но Кугель лишь зашагал быстрее, с одним желанием — найти приют на ночь.
Когда солнце затрепетало на краю Тсомбольского болота, Кугель наткнулся на небольшой трактир, стоящий в сени пяти вековых дубов. Кугель с удовольствием остановился на ночлег, и трактирщик подал ему отменный ужин из тушёной зелени, жаренных на вертеле перепелов, кекса с тмином и густого лопухового пива.
Пока Кугель насыщался, трактирщик стоял рядом с нимг подбоченившись.
— По вашему поведению я вижу, что вы джентльмен высокого полёта, хотя и бредёте по Тсомбольскому болоту пешком, точно какой-то простолюдин. Я поражён таким несоответствием.
— О, этому есть очень простое объяснение, — беспечно отмахнулся Кугель. — Я считаю себя единственным честным человеком в этом мире негодяев и мошенников. Присутствующие, разумеется, не в счёт. В таких условиях трудно разбогатеть.
Трактирщик почесал в голове и ушёл. Когда он появился снова, чтобы подать Кугелю смородиновый пирог на десерт, то задержался и сказал:
— Ваши трудности возбудили во мне сочувствие. Я обдумаю этот вопрос.
Трактирщик сдержал своё слово. Утром, после того, как Кугель закончил завтракать, хозяин повёл его на конюшню и показал большого мышастого скакуна с мощными задними ногами и всклокоченным хвостом, уже взнузданного и осёдланного.
— По крайней мере, это я могу для вас сделать, — сказал трактирщик. — Я продам вам его за чисто символическую цену. Согласен, он не слишком изящен, и на самом деле это помесь донжа и фелухария. Зато он очень лёгок на ногу, питается недорогими помоями, а ещё славится своей непоколебимой преданностью.
Кугель вежливо отказался.
— Я очень ценю ваш альтруизм, но за такое создание любая цена покажется непомерно высокой. Посмотрите на эти болячки у основания хвоста, на экзему вдоль спины. К тому же, если я не ошибаюсь, у него недостаёт глаза! Да и запах у него… Фу!
— Пустяки! — решительно воскликнул трактирщик. — Вам нужен надёжный скакун, который повезёт вас по Равнине Стоячих Камней, или объект для удовлетворения вашего тщеславия? Это животное станет вашим всего-то за тридцать терциев.
Кугель в шоке отскочил.
— Это когда чистокровный Камбалезский вериот продаётся за двадцать? Милейший, ваша щедрость превышает размеры моего кошелька!
На лице трактирщика было написано лишь безграничное терпение.
— Здесь, в сердце Томбольского болота, вы не купите даже запаха дохлого вериота.
— Давайте оставим эвфемизмы, — сказал Кугель. — Ваша цена — просто грабительство.
Лицо трактирщика на миг утратило доброжелательное выражение, и он проворчал:
— Ну, надо же, буквально все, кому я продаю эту скотину, так и норовят воспользоваться моей добротой.
Это замечание очень удивило Кугеля. Тем не менее, чувствуя неуверенность хозяина, он продолжал упорствовать.
— Несмотря на дюжину недостатков, я предлагаю вам щедрую цену — двенадцать терциев.
— По рукам! — воскликнул трактирщик ещё до того, как Кугель закончил говорить. — Ещё раз повторяю, вы найдёте это го скакуна абсолютно преданным, даже сверх ваших ожиданий.
Кугель заплатил двенадцать терциев и осторожно взобрался на своё приобретение. Хозяин любезно попрощался с ним:
— Желаю вам безопасного и приятного путешествия!
Кугель ответил ему в тон:
— Желаю вашему заведению процветания!
Желая отбыть со всей возможной эффектностью, Кугель попытался заставить животное подняться и обернуться кругом, но оно просто присело, а затем потрусило по дороге.
Кугель с комфортом проскакал одну милю, затем другую и в конце концов решил, что доволен своей покупкой.
— Замечательно, а теперь посмотрим, сможет ли он бежать с большей скоростью.
Кугель ударил каблуками вздымающиеся бока животного.
— А ну, живей! Проверим-ка твою выносливость!
Скакун энергично бросился вперёд, так, что плащ Кугеля, хлопая, развевался у него за плечами.
У поворота дороги показался толстый мрачный дуб, который скакун, по всей видимости, принял за дорожную веху. Он ускорил свой галоп, но лишь затем, чтобы, задрав задние ноги, сбросить Кугеля в яму.
Когда ему наконец удалось выбраться назад на дорогу, он обнаружил, что животное во всю прыть скачет по болоту в направлении трактира.
— Вот уж действительно преданное создание! — проворчал Кугель. — Оно непоколебимо верно уюту своего стойла!
Он отыскал свою зеленую бархатную шляпу, натянул её на голову и вновь побрёл по дороге на юг.
В конце дня Кугель подошёл к селению, состоявшему из дюжины глинобитных хижин, населённых приземистыми длиннорукими людьми, отличающимися огромными копнами выбеленных извёсткой волос.
Кугель оценил высоту солнца, изучил лежащую перед ним местность, простиравшуюся, на сколько хватало глаз, унылой чередой поросших травой кочек и прудов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95