Из-за своей лени он никогда не перекармливает животных и не кладёт лишнего количества приманки; его черви не слишком-то жиреют. Он так не переносит возню с тимпом и налётом, что искореняет их первые же проявления.
— Но в таком случае его работа кажется вполне удовлетворительной.
— Только на взгляд непрофессионала! Для червевода стиль и гармония — это все!
— Да, у вас свои проблемы, у меня — свои.
— Почему? Я думал, все идёт гладко.
— До некоторой степени. Как вы, возможно, знаете, госпожа Сольдинк — женщина сильной и непоколебимой воли.
— Я предполагал что-то в этом роде.
— Сегодня за обедом я упомянул, что мы находимся в двух-трех днях пути к северо-востоку от Лаусикаа.
— Я сам сказал бы точно так же, судя по морю, — кивнул Дрофо. — Это занятный остров. Червевод Пулк живёт в Помподуросе.
— Вы знакомы с Пафниссианскими Ваннами?
— Не лично. Я знаю, что женщины купаются в этих источниках, чтобы вернуть себе утраченную молодость и красоту.
— Совершенно верно. Госпожа Сольдинк, вне всякого сомнения, достойная женщина.
— Во всех отношениях. Она строга в своих принципах, непреклонна в добродетели и ни за что не потерпит несправедливости.
— Борк называет её упрямой, твердолобой и вздорной, но это не совсем одно и то же.
— Язык Борка, по крайней мере, обладает достоинством краткости, — заметил Дрофо.
— В любом случае, госпожа Сольдинк немолода и некрасива. На самом деле она низенькая и толстая. У неё выдающаяся челюсть и чёрные усики. Она, несомненно, благородная дама, и у неё сильный характер, поэтому Сольдинк подчиняется ей. Теперь, поскольку госпожа Сольдинк пожелала искупаться в Пафниссианских источниках, нам волей-неволей придётся отправиться на Лаусикаа.
— Это в моих интересах, — обрадовался Дрофо. — В Помподуросе я найму червевода Пулка и уволю кого-нибудь — либо Кугеля, либо Ланквайлера, и пускай тогда он, как хочет, так и добирается до континента.
— Неплохая идея, если только Пулк все ещё живёт в Помподуросе.
— Он действительно сейчас там и с большим удовольствием вернётся к работе.
— В этом случае половина ваших проблем решена. Кого вы высадите на берег — Кугеля или Ланквайлера?
— Я ещё не решил. Это будет зависеть от червей.
Двоица удалилась, оставив Кугеля размышлять об услышанном. Получалось, что, по крайней мере, до тех пор, пока «Галанте» не покинет Лаусикаа, ему придётся не только работать в полную силу, но и умерить своё внимание к дочерям Сольдинка.
Кугель немедленно отыскал скрёбки и удалил со своих червей все следы налёта, затем начистил их жабры так, что они засияли серебристо-розовым.
Ланквайлер тем временем осмотрел своего пристяжного червя, у которого тимп развился уже гораздо сильнее. Ночью он выкрасил его шишки синей краской, а затем, пока Кугель дремал, провёл своего пристяжного вокруг судна и заменил его на отличного пристяжного Кугеля, которого привязал на положенное место со своей стороны. Ланквайлер покрасил его шишки жёлтым и поздравил себя с тем, что так удачно избежал утомительной работы.
Утром Кугель с изумлением обнаружил внезапное ухудшение своего червя.
Проходивший мимо Дрофо крикнул Кугелю:
— Взгляни, до чего ты довёл своего червя! У него такая запущенная инвазия тимпа, что смотреть противно! Кроме того, если я не слишком ошибаюсь, вон та припухлость указывает на сильную закупорку, которую нужно немедленно устранить.
Кугель, вспомнив подслушанный разговор, рьяно принялся за работу. Нырнув под воду, он начал орудовать расширителем, гант-крюком и шлангом, и через три часа напряжённой работы закупорка была излечена. Червь немедленно утратил свой болезненно-жёлтый цвет и с новой силой потянулся за приманкой.
Когда Кугель наконец вернулся на палубу, он услышал, как Дрофо кричит Ланквайлеру:
— Твой пристяжной червь выглядит намного лучше! Молодец, так держать!
Кугель взглянул на пристяжного червя Ланквайлера… Очень странно, что страдающий закупоркой жёлтый червь Ланквайлера, кишащий тимпом, в одну ночь стал настолько явно здоровым, тогда как за то же самое время здоровый розовый червь Кугеля пришёл в такое исключительно плачевное состояние.
Кугель тщательно обдумал это обстоятельство. Он спустился на воду и, потерев шишки червя, обнаружил под голубой краской проблески жёлтого цвета. Кугель ещё подумал, а затем поменял местами своих червей, поставив здорового на место пристяжного.
За ужином Кугель поделился с Ланквайлером своими переживаниями.
— Поразительно, насколько быстро они подхватывают тимп и закупорки! Я сегодня весь день возился с одним, а вечером забрал его на корабль, чтобы было удобнее ухаживать за ним.
— Стоящая мысль, — сказал Ланквайлер. — А я наконец-то вылечил одного, и второй идёт на поправку. Кстати, ты уже слышал? Мы идём к острову Лаусикаа, чтобы госпожа Сольдинк могла нырнуть в Пафниссианские воды и вылезти оттуда девственницей.
— Я кое-что скажу тебе, но только под строжайшим секретом, — сказал Кугель. — Юнга рассказал мне, что Дрофо намерен нанять в Помподуросе опытного червевода по имени Пулк.
Ланквайлер пожевал губами.
— Ну и зачем ему это делать? У него уже есть два первоклассных червевода.
— Я не могу поверить в то, что он собирается уволить тебя или даже меня, — продолжал Кугель. — И, тем не менее, это кажется единственно вероятным предположением.
Ланквайлер нахмурился и закончил ужин в молчании.
Кугель дождался, пока Ланквайлер удалится, чтобы вздремнуть, затем прокрался на мостки у правого борта «Галанте» и сделал на шишках больного червя Ланквайлера глубокие надрезы, затем, вернувшись на свои собственные мостки, изобразил со всей возможной шумихой, как будто борется с тимпом. Уголком глаза он заметил, как к ограждению подошёл Дрофо, немного посмотрел, а потом пошёл своей дорогой.
В полночь приманки убрали из корзин, чтобы черви могли отдохнуть. «Галанте» тихо дрейфовал по спокойному морю. Рулевой закрепил штурвал; юнга дремал на носу под огромным передним фонарём, где ему полагалось зорко нести вахту. С небес мерцали ещё не потухшие звезды: Ачернар, Алгол, Канопус и Кансаспара.
Из своей щели выполз Ланквайлер. Точно гигантская чёрная крыса, он пересёк палубу и соскочил на мостки у правого борта. Отвязав больного червя, он погнал его прочь.
Червь поплыл. Ланквайлер сел верхом и потянул за шишки, но нервы были перерезаны, и этот сигнал вызвал у животного только боль. Червь заколотил плавниками и поплыл к северо-западу, унося на спине отчаянно дёргающего за шишки Ланквайлера.
Утром исчезновение Ланквайлера было на языке у всех. Главный червевод Дрофо, капитан Баунт и Сольдинк собрались в кают-компании, чтобы обсудить это дело, и через некоторое время Кугеля вызвали к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Но в таком случае его работа кажется вполне удовлетворительной.
— Только на взгляд непрофессионала! Для червевода стиль и гармония — это все!
— Да, у вас свои проблемы, у меня — свои.
— Почему? Я думал, все идёт гладко.
— До некоторой степени. Как вы, возможно, знаете, госпожа Сольдинк — женщина сильной и непоколебимой воли.
— Я предполагал что-то в этом роде.
— Сегодня за обедом я упомянул, что мы находимся в двух-трех днях пути к северо-востоку от Лаусикаа.
— Я сам сказал бы точно так же, судя по морю, — кивнул Дрофо. — Это занятный остров. Червевод Пулк живёт в Помподуросе.
— Вы знакомы с Пафниссианскими Ваннами?
— Не лично. Я знаю, что женщины купаются в этих источниках, чтобы вернуть себе утраченную молодость и красоту.
— Совершенно верно. Госпожа Сольдинк, вне всякого сомнения, достойная женщина.
— Во всех отношениях. Она строга в своих принципах, непреклонна в добродетели и ни за что не потерпит несправедливости.
— Борк называет её упрямой, твердолобой и вздорной, но это не совсем одно и то же.
— Язык Борка, по крайней мере, обладает достоинством краткости, — заметил Дрофо.
— В любом случае, госпожа Сольдинк немолода и некрасива. На самом деле она низенькая и толстая. У неё выдающаяся челюсть и чёрные усики. Она, несомненно, благородная дама, и у неё сильный характер, поэтому Сольдинк подчиняется ей. Теперь, поскольку госпожа Сольдинк пожелала искупаться в Пафниссианских источниках, нам волей-неволей придётся отправиться на Лаусикаа.
— Это в моих интересах, — обрадовался Дрофо. — В Помподуросе я найму червевода Пулка и уволю кого-нибудь — либо Кугеля, либо Ланквайлера, и пускай тогда он, как хочет, так и добирается до континента.
— Неплохая идея, если только Пулк все ещё живёт в Помподуросе.
— Он действительно сейчас там и с большим удовольствием вернётся к работе.
— В этом случае половина ваших проблем решена. Кого вы высадите на берег — Кугеля или Ланквайлера?
— Я ещё не решил. Это будет зависеть от червей.
Двоица удалилась, оставив Кугеля размышлять об услышанном. Получалось, что, по крайней мере, до тех пор, пока «Галанте» не покинет Лаусикаа, ему придётся не только работать в полную силу, но и умерить своё внимание к дочерям Сольдинка.
Кугель немедленно отыскал скрёбки и удалил со своих червей все следы налёта, затем начистил их жабры так, что они засияли серебристо-розовым.
Ланквайлер тем временем осмотрел своего пристяжного червя, у которого тимп развился уже гораздо сильнее. Ночью он выкрасил его шишки синей краской, а затем, пока Кугель дремал, провёл своего пристяжного вокруг судна и заменил его на отличного пристяжного Кугеля, которого привязал на положенное место со своей стороны. Ланквайлер покрасил его шишки жёлтым и поздравил себя с тем, что так удачно избежал утомительной работы.
Утром Кугель с изумлением обнаружил внезапное ухудшение своего червя.
Проходивший мимо Дрофо крикнул Кугелю:
— Взгляни, до чего ты довёл своего червя! У него такая запущенная инвазия тимпа, что смотреть противно! Кроме того, если я не слишком ошибаюсь, вон та припухлость указывает на сильную закупорку, которую нужно немедленно устранить.
Кугель, вспомнив подслушанный разговор, рьяно принялся за работу. Нырнув под воду, он начал орудовать расширителем, гант-крюком и шлангом, и через три часа напряжённой работы закупорка была излечена. Червь немедленно утратил свой болезненно-жёлтый цвет и с новой силой потянулся за приманкой.
Когда Кугель наконец вернулся на палубу, он услышал, как Дрофо кричит Ланквайлеру:
— Твой пристяжной червь выглядит намного лучше! Молодец, так держать!
Кугель взглянул на пристяжного червя Ланквайлера… Очень странно, что страдающий закупоркой жёлтый червь Ланквайлера, кишащий тимпом, в одну ночь стал настолько явно здоровым, тогда как за то же самое время здоровый розовый червь Кугеля пришёл в такое исключительно плачевное состояние.
Кугель тщательно обдумал это обстоятельство. Он спустился на воду и, потерев шишки червя, обнаружил под голубой краской проблески жёлтого цвета. Кугель ещё подумал, а затем поменял местами своих червей, поставив здорового на место пристяжного.
За ужином Кугель поделился с Ланквайлером своими переживаниями.
— Поразительно, насколько быстро они подхватывают тимп и закупорки! Я сегодня весь день возился с одним, а вечером забрал его на корабль, чтобы было удобнее ухаживать за ним.
— Стоящая мысль, — сказал Ланквайлер. — А я наконец-то вылечил одного, и второй идёт на поправку. Кстати, ты уже слышал? Мы идём к острову Лаусикаа, чтобы госпожа Сольдинк могла нырнуть в Пафниссианские воды и вылезти оттуда девственницей.
— Я кое-что скажу тебе, но только под строжайшим секретом, — сказал Кугель. — Юнга рассказал мне, что Дрофо намерен нанять в Помподуросе опытного червевода по имени Пулк.
Ланквайлер пожевал губами.
— Ну и зачем ему это делать? У него уже есть два первоклассных червевода.
— Я не могу поверить в то, что он собирается уволить тебя или даже меня, — продолжал Кугель. — И, тем не менее, это кажется единственно вероятным предположением.
Ланквайлер нахмурился и закончил ужин в молчании.
Кугель дождался, пока Ланквайлер удалится, чтобы вздремнуть, затем прокрался на мостки у правого борта «Галанте» и сделал на шишках больного червя Ланквайлера глубокие надрезы, затем, вернувшись на свои собственные мостки, изобразил со всей возможной шумихой, как будто борется с тимпом. Уголком глаза он заметил, как к ограждению подошёл Дрофо, немного посмотрел, а потом пошёл своей дорогой.
В полночь приманки убрали из корзин, чтобы черви могли отдохнуть. «Галанте» тихо дрейфовал по спокойному морю. Рулевой закрепил штурвал; юнга дремал на носу под огромным передним фонарём, где ему полагалось зорко нести вахту. С небес мерцали ещё не потухшие звезды: Ачернар, Алгол, Канопус и Кансаспара.
Из своей щели выполз Ланквайлер. Точно гигантская чёрная крыса, он пересёк палубу и соскочил на мостки у правого борта. Отвязав больного червя, он погнал его прочь.
Червь поплыл. Ланквайлер сел верхом и потянул за шишки, но нервы были перерезаны, и этот сигнал вызвал у животного только боль. Червь заколотил плавниками и поплыл к северо-западу, унося на спине отчаянно дёргающего за шишки Ланквайлера.
Утром исчезновение Ланквайлера было на языке у всех. Главный червевод Дрофо, капитан Баунт и Сольдинк собрались в кают-компании, чтобы обсудить это дело, и через некоторое время Кугеля вызвали к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95