Новость о выдающихся способностях Кугеля как на крыльях облетела весь город, и дело пошло. Незадолго до полудня к балагану приблизилась крупная женщина, вся закутанная и под вуалью; заплатила три терция и попросила пронзительным, если не сиплым голосом:
— Откройте мне мою судьбу!
Кугель закрыл занавес и обратился к мальчику, который был в полном недоумении.
— Я её не знаю. Не могу ничего вам сказать.
— Ладно, — махнул рукой Кугель. — Мои подозрения подтвердились.
Он раздвинул занавес
— Космос не сказал мне ничего определённого, и я отказываюсь брать ваши деньги. — Кугель вернул три терция. — Все, что я могу сказать вам: вы личность деспотического нрава и не слишком большого ума. Что вас ждёт впереди? Почести? Долгое путешествие по воде? Месть вашим врагам? Богатство? Видение слишком расплывчато; возможно, я всего лишь читаю своё собственное будущее.
Женщина сорвала вуаль, под которой обнаружилось злорадное лицо запрещателя Хуруски.
— Господин Кугель, ваше счастье, что вы вернули мои деньги, а не то я арестовал бы вас за мошенничество. В любом случае, я полагаю вашу деятельность крайне вредной и противоречащей общественным интересам. Гундар шумит, как разворошённый улей, и все благодаря вашим разоблачениям, и я не допущу больше ни одного! Снимайте вашу вывеску и скажите спасибо, что так легко отделались.
— Я буду рад свернуть своё предприятие, — сказал Кугель с достоинством. — Налоги нынче непомерно высоки.
Хуруска, надувшись, ретировался. Кугель разделил заработанные деньги с мальчишкой, и, весьма довольные друг другом, они покинули балаган.
На обед Кугель заказал лучшие блюда, которые были доступны на постоялом дворе, но позже, зайдя в трактир, он заметил неприкрытое недружелюбие всех посетителей и счёл за лучшее уйти в свою комнату.
На следующее утро, когда Кугель позавтракал, в город прибыл караван из десяти повозок. Основным грузом оказалась стайка из семнадцати юных красавиц, которые ехали в двух повозках. Ещё в трех каретах разместились спальни, тогда как пять оставшихся были нагружены припасами, сундуками, тюками и коробками. Караванщик, спокойный на вид полный мужчина с гладкими каштановыми волосами и шелковистой бородой, помог своим очаровательным подопечным сойти на землю и повёл их на постоялый двор, где Майер подал им обильный завтрак из каши с пряностями, консервированной айвы и чая.
Кугель поглядел на эту поглощённую своим завтраком группу и подумал, что в такой компании путешествие практически в любое место стало бы воистину дорогой в рай.
Появился запрещатель Хуруска, тут же подошедший засвидетельствовать караванщику своё почтение. Они дружелюбно поболтали некоторое время, а Кугель нетерпеливо ожидал, когда же они наконец разойдутся.
В конце концов Хуруска ушёл. Девушки, закончив еду, вышли прогуляться по площади. Кугель направился к столу, за которым сидел караванщик.
— Сударь, меня зовут Кугель, и я хотел бы поговорить с вами.
— Разумеется! Садитесь, пожалуйста. Не хотите ли стаканчик этого превосходного чаю?
— Благодарю вас! Во-первых, могу ли я узнать, куда направляется ваш караван?
Караванщик был явно удивлён неведением Кугеля.
— Мы направляемся в Лумарт — это же семнадцать девственниц Симнатис, которые по традиции являются украшением Великого Карнавала.
— Я чужестранец, — объяснил Кугель, — и поэтому не знаю местных обычаев. Как бы то ни было, я и сам направляюсь в Лумарт и с удовольствием присоединился бы к вашему каравану.
Караванщик любезно согласился.
— Я буду рад, если вы сможете путешествовать вместе с нами.
— Замечательно! — с воодушевлением воскликнул Кугель. — Значит, по рукам!
Караванщик коснулся своей шелковистой каштановой бороды.
— Должен предупредить вас, что оплата у нас несколько выше обычной, благодаря тем дорогостоящим удовольствиям, которые я обязан предоставлять этим семнадцати утончённым девушкам.
— Неужели? — спросил Кугель. — И сколько же вы просите?
— Путешествие занимает добрых десять дней, а мои минимальные издержки составляют двадцать терциев в день, итого двести терциев, плюс дополнительный взнос за вино.
— Это намного больше, чем я могу позволить, — приуныл Кугель. — В настоящее время я располагаю лишь третью этой суммы. А нельзя ли каким-нибудь способом отработать свой проезд?
— К сожалению, нет, — ответил караванщик. — Ещё с утра у нас было свободно место вооружённого охранника, которое даже приносило небольшой доход, но запрещатель Хуруска, который хочет посетить Лумарт, согласился поработать на этой должности, так что это место уже занято.
Кугель издал возглас разочарования и поднял глаза к небу. Когда наконец он смог говорить, то спросил:
— Когда вы намерены отправиться в путь?
— Завтра на рассвете, секунда в секунду. Я очень сожалею, что мы не будем иметь удовольствия путешествовать в вашем обществе.
— Я разделяю ваши сожаления, — промолвил Кугель.
Он вернулся за свой стол и сел, понурившись. Через некоторое время он вошёл в трактир, где в самом разгаре было сразу несколько карточных игр. Кугель несколько раз попытался присоединиться к игре, но ему каждый раз отказывали. В мрачном состоянии духа он подошёл к стойке, где папаша Майер распаковывал ящик с глиняными бокалами. Кугель попытался завязать разговор, но на сей раз трактирщику было не до него.
— Запрещатель Хуруска отправляется в путешествие, и сегодня его друзья отмечают это событие прощальной вечеринкой, к которой я должен как следует подготовиться.
Кугель взял кружку пива, сел за крайний столик и погрузился в размышления. Через несколько минут он вышел через чёрный вход и изучил выходящий на реку Иск вид. Кугель прошёлся по краю воды и обнаружил причал, у которого рыбаки привязывали свои лодки и сушили сети. Кугель несколько раз взглянул на реку, затем вновь вернулся на постоялый двор и посвятил остаток дня созерцанию того, как семнадцать девственниц прогуливались по площади и потягивали в саду у гостиницы сладкий чай с лаймом.
Солнце зашло; сумерки цвета выдержанного вина сгустились, превратившись в ночь. Кугель принялся за свои приготовления, которые были очень быстро закончены ввиду того, что сущность плана заключалась в его простоте.
Караванщик, которого, как узнал Кугель, звали Шимилко, собрал свою утончённую компанию на ужин, затем заботливо проводил их к повозкам-спальням, несмотря на все недовольные гримасы и возражения тех, кто хотел остаться на постоялом дворе и насладиться праздничным весельем.
В трактире уже началась прощальная вечеринка в честь Хуруски. Кугель забился в тёмный угол, но через некоторое время подозвал запыхавшегося Майера и извлёк из кармана десять терциев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95