Это прозвучало, как слова несгибаемой, как гвозди, охотницы на вампиров. Не робеющей перед серийными убийцами-переростками или зверями внутри нее. Дерьмо.
- Виктор, - сказала я.
Он повернулся в кресле, чтобы посмотреть на меня. Его очки, видимо, остались на тротуаре, потому что я смотрела в чистые голубые глаза его тигра. Нет, его глаза. Такие, как Виктор, были рождены вертиграми, не сделаны.
- Да, маленькая королева.
- Прежде всего, перестань называть меня так. Во-вторых, говорят ли следы когтей на мне о размере моего тигра, если бы он мог выйти?
Он задумался на секунду или две. Бернарду пришлось спросить:
- Я сделал последний поворот; что теперь?
Он дал ему больше указаний, потом обернулся ко мне.
- Ты совсем другого рода... случай. Но, я считаю, да. Ты бы была соответствующего размера.
- Черт, - сказала я.
Эдуард сказал:
- У Мартина Бендеса руки были больше, чем у Аниты, даже в человеческой форме.
- Наш убийца - женщина, - сказала я.
- Нет, у некоторых мужчин руки такие же маленькие, как и твои, - сказал Олаф.
- У кого-нибудь из ваших мужчин-вертигров есть такие маленькие руки? - Спросила я, и протянула одну руку Виктору, чтобы он мог оценить. Он потянулся через сиденье и положил его собственную большую руку рядом с моей.
- Только у Паулы Чжу.
- Подожди, - произнес Бернардо. - Если Бендес не тот вертигр, которого мы искали, то почему он напал на полицию?
- Хороший вопрос, - сказал Эдуард.
Виктор дал нам ответ.
- У него была бывшая жена, которая обвиняла его в злоупотреблении. Он не был одним из наших успешных представителей, и если бы обвинения были удовлетворены, то он бы либо отправился в тюрьму на всю жизнь, либо...
Бернардо закончил за него.
- Либо получил ордер на уничтожение на свою задницу.
- Да. В других штатах, они могли бы предложить ему постоянное место в одной из правительственных зон для оборотней, но в Неваде, как и в большинстве западных штатов, до сих пор действуют неприятные законы. Три ошибки для нас в этой части страны обычно означают смерть.
- Возможно, нам было бы полезно знать, что здесь происходит, - сказал Эдуард, и не похоже было на то, чтобы он был доволен Виктором.
Бернардо повернул за угол немного резко, заставив Олафа бороться за равновесие. Он сильнее нажал на меня, и я приложила все силы, чтобы не издать никакого звука от боли. Он передвинул одну длинную ногу в сторону, чтобы удержать себя на месте.
- Эта боль была случайной, - сказал он.
Я старалась не обращать на него внимания, что, учитывая тот факт, что он был около шести и шести футов и опирался на меня, а его руки и куртка были в моей крови, было либо свидетельством шока или моих способностей концентрации. Я делала ставку на шок. Но теперь я посмотрела на него, увидела его. Я увидела мерцание глубоко в этих глазах. Увидела, что он смотрит на меня. Увидела, что он пытается не показывать то, что чувствует, и у него не очень получается. Он повернул лицо так, чтобы только я могла видеть его. Он смотрел на меня сверху вниз, его большие руки в коже нажимали на раны на моем теле, и он позволил губам приоткрыться, взгляд его смягчился. Его собственный пульс бился часто и тяжело сбоку на шее.
Я пыталась придумать, что сказать или сделать, что бы не сделать хуже, и, наконец, попыталась сосредоточиться на работе.
- Они могли бы отдать его главе, это общепринятая практика. - Я смотрела на Виктора, когда говорила, потому что я больше не могла спокойно смотреть на Олафа Я хотела, чтобы он прекратил касаться меня, но он бы получил удовольствие от страха, или даже от отвращения. Я не знала реакции, которая бы испортила ему удовольствие, за исключением игнорирования его.
- Но маршал Форрестер прав, мне следовало упомянуть об этом.
- Следы когтей доказывают, что это кто-то другой, скорее всего, Паула Чжу, - сказала я.
- Но мы не можем объяснить полиции, откуда мы это узнали, без объяснения по поводу твоих ран. - Сказал Эдуард. - Они могут забрать твой значок. У нас гораздо больше свободы в сверхъестественном отделении, но если они решат, что ты можешь на самом деле покрыться мехом на работе, они тебя выкинут.
- Я знаю.
- Итак, - произнес Бернардо, - мы знаем то, что они должны знать, но мы не поделимся.
- Поймут ли они и поверят ли нам, даже если мы поделимся? - Спросила я.
Все молчали. Наконец, Эдуард сказал:
- Санчес, возможно, поверит, но я не знаю насчет остальных. Если Анита собирается потерять свой значок, это хотя бы должно случиться ради чего-то, что полицейские воспримут всерьез, а не просто отмахнутся.
- У них уже есть плохой парень, - сказал Бернардо. - Они не захотят поверить в то, что они убили не того парня.
- Но если это Паула, мы могли бы узнать у нее о дневном убежище, - сказала я. Олаф удивил многих из нас в машине, сказав:
- Тэд, ты можешь взять это на себя?
Эдуард не стал спорить, просто встал на колени, чтобы оказать давление на раны. Но он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, как бы говоря: "Что за черт?" Я была согласна с ним. Олаф добровольно отказался от возможности трогать меня, истекающую кровью, и причинять боль. Что случилось?
Олаф смотрел на свои руки. Они были в крови.
- Ты помнишь, Анита, как не могла делать свою работу в морге со мной?
- Да, - сказала я.
Он облизал губы, закрыл глаза, и позволил дрожи пробежать по его телу от лысой головы до кончиков ботинок. Он открыл глаза и выдохнул, позволяя дрожи уйти.
- Я не могу делать свою работу, когда касаюсь тебя так, как сейчас. Я не могу думать ни о чем, кроме тебя, крови, и ран. - Он снова закрыл глаза, и я думаю, что он считал, или делал то, что он обычно делал, чтобы восстановить контроль.
Мы все смотрели на него, кроме Бернардо, который вынужден был вести.
- Это здесь? - спросил он Виктора.
- Да, - ответил тот.
Олаф открыл глаза.
- Кто-то из нас должен вернуться и наблюдать за женщиной, Паулой Чжу.
- Согласен, - сказали Эдуард и я вместе.
- Бернардо и я можем вернуться, - сказал он.
- Спасибо, что берешь меня добровольцем, большой парень.
- Пожалуйста, - сказал Олаф, как будто он вообще не ощутил сарказма.
Мы были в той части города, которая была хуже, чем сектор Газа, но, кроме этого, я не могла сказать ничего с того места, где я была, наполовину откинутая на сидении.
Бернардо и Виктор вышли; Бернардо открыл дверь позади Эдуарда. Я попыталась выбраться, но боль схватила меня, как острая рука и заставила меня остановиться посреди движения.
- Позволь мне, Анита, - сказал Эдуард. Он начал вытаскивать меня, так мягко, как мог. Виктор заглянул внутрь и сказал:
- За нами следят. Может быть, даже сфотографировали.
- Тогда зачем ты привел нас сюда? - спросил Эдуард.
- Сюда было ближе, и вы можете на законном основании сказать, что вы здесь, чтобы опросить коллег Паулы Чжу, но нам необходимо, чтобы Анита шла самостоятельно, если возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153