И вот так, сидя в постели, с закрытыми глазами и совершенно чужим, незнакомым голосом, Эгеде Фаррор трижды повторил:
– Он приближается! Слушайте, люди. Он приближается.
А затем рухнул обратно на подушки как бревно.
Котарбинец торопливо поцеловал знак Пантократора, висевший у него на шее на простом шнурке, и бегом направился в замок Эрдабайхе.
А за окном трещали и рассыпались по лиловому небу оранжевые, синие, зеленые, красные и желтые огни фейерверка, бросая разноцветные отблески на восковое лицо Эгеде; и соседи уже затянули торжественный гимн; и пробежала мимо дома веселая толпа молодежи.
В Медиолане наступил год 999-й, названный впоследствии Темным.
Часть 2
ВЕРНУТЬСЯ В БАЛАСАГУН
Неизвестно, входило ли в планы Пантократора либо иных божеств заселять Айн-Джалуту людьми, но сама здешняя земля, казалось, яростно этому противилась.
За хребтом Тель-Мальтола всего было в избытке и всего как-то чересчур.
Тут раскинулись бескрайние степи и необъятные пространства лесов; тут простирались болота и текли полноводные реки; тут возвышались зеленые холмы и лежали между ними в долинах глубокие озера.
Однако степи были настолько выжжены солнцем, что ни одно живое существо не осмеливалось появляться на поверхности при свете дня, и лишь ночью, когда раскаленная кожа земли немного остывала в бледных лучах холодного светила, крохотные юркие ящерицы принимались ловить насекомых, а блестящие змейки шелестели в сухой траве в поисках мышей.
Восточные леса, напротив, утопали в воде. Они больше походили на зеленые крепости, окруженные непреодолимой стеной, чем на привычные дубравы и сосновые рощи. Мощные стволы деревьев, сквозь плотные кроны которых не проникал солнечный свет, были густо увиты колючими лианами. Огромные ветви и перекрученные корни, поросшие скользким лишайником, служили убежищем для крупных и мелких хищников. В изумрудных влажных зарослях таились огромные крабоподобные существа; в воде кишели зубастые рыбы и змеи; в густой листве мелькали длинные тени торитоев.
В отличие от безжизненных, опустошенных степей, леса исправно поставляли и воду, и добычу, но сами зачастую становились для охотника смертельной ловушкой.
Зеленовато-коричневая вязкая жижа болот, простиравшихся далеко на запад, дышала ядовитыми испарениями. Над ними всегда висел густой желтоватый туман, похожий на грязную тряпку. Коварные трясины подстерегали неосторожных путников, норовя затащить их в свои холодные смертельные объятия. Густой рой гнуса облеплял всякую живую тварь, высасывая из нее кровь и доводя до безумия. По ночам тут плясали безумные огоньки и вечно голодные болотные духи выходили к самым людским жилищам, высматривая добычу.
Озера и холмы были более пригодны для обитания, а потому кишели и обычными хищниками, и исчадиями тьмы, рвущими друг у друга из глоток любую, пускай и малую, жертву. Люди, рискнувшие поселиться здесь, годами жили в непрекращающейся осаде, днем сражаясь за выживание с кровожадными тварями прозрачных озерных вод, а по ночам отражая набеги порождений мрака.
А черные и мертвые склоны Тель-Мальтолы с южной стороны казались неприступными. Лишь несколько узких горных троп, рассеченных бездонными провалами, вели к вершине, и на этих извилистых каменистых тропинках безраздельно царили грозные маббаны – пожиратели плоти, не ведающие жалости и страха.
Люди, живущие в этом суровом краю, вопреки воле богов и без согласия земли, на которой обитали, были жестоки, выносливы, беспощадны и сильны.
Небольшие кланы, которым удалось отвоевать у природы хотя бы небольшой участок пространства, пригодный для сносного существования, постоянно грызлись между собой, ибо хорошей земли на всех не хватало. Вытесненное к бесплодному подножию Тель-Мальтолы многочисленное племя хатуленов нападало на истощенных кровавыми схватками с теймури родичей из клана ата-леке, живущих у озера Кахад. А могучие арикары, поклонявшиеся повелителю болот Гургандаю и поедавшие тела павших в битве врагов, совершали набеги на поселок лесного клана кабиле.
Среди своих далеко не миролюбивых сородичей особой воинственностью и кровожадностью выделялся клан хель-таккара, чье укрепленное поселение находилось в холмах. Вождь хель-таккаров считался повелителем всех племен, однако непокорные и воинственные подданные постоянно оспаривали у него это право, полагая, что негоже признавать верховенство равного. Они могли склонить голову лишь перед высшим существом.
Жители Айн-Джалуты верили, что их прародитель, Бар-Эбрей, четырехрукий воин с рыжей гривой маббана и клыками теймури, вышел из недр горы Тель-Махре и победил в неравном бою тогдашних властителей этой неприветливой земли. Он одолел болотного демона Гургандая и грозного владыку холмов Шанкарана, лесного духа Аргона и владычицу озер Алоху – могучую деву с рыбьей головой. Он не стал убивать их, но сделал своими верными слугами и хранителями, а Алоху – женой.
Боги Айн-Джалуты не отличались красотой, но были сильны, свирепы и неприхотливы, как и их смертные потомки. Слабые тут просто не выживали.
Старая легенда, бережно хранимая стариками, гласила, что однажды у Бар-Эбрея и Алохи родится смертный сын, и будет он прекрасен, как звездное небо, на которое никогда не смотрят его сородичи; беспощаден, как голод; быстр, как горная лавина, несущаяся по безлесным голым склонам Тель-Мальтолы; и могуч, как теймури. Рождение его предскажут огонь и смерть. Вода и ветер укажут на его великую судьбу. Он посмотрит окрест и удивится, как могут дети Бар-Эбрея жить в таком неприветливом диком краю, и объявит небесам свою волю. И небеса подчинятся ему, а земля покорится.
Камень расступится перед железной волей нового повелителя Айн-Джалуты, кланы падут ниц, братская кровь по капле вольется в один бешеный поток, и несметное войско выступит в поход. Оно поднесет целый мир в дар своему вождю.
* * *
Маленькую пеструю колыбель, сплетенную из тростника и красной коры маодана, прибило к берегу озера сильными волнами. Ветер сорвался, как с цепи, и дул все сильнее, будто по чьему-то наущению, хотя только что вокруг царили тишь да гладь, так что женщина не на шутку испугалась. А вот младенец не кричал, не плакал, а смотрел спокойными, ясными глазами и даже, кажется, улыбался. Одними губами, как взрослый.
В прибрежных зарослях раздался едва уловимый шорох. Ветер иначе играет ветвями и листьями, а это было осмысленное движение живого существа. Большого живого существа. Ребенок с любопытством повернул голову в ту сторону.
Судя по всему, ему исполнилось не больше полугода, но волосы на его головенке были смоляные, густые и опускались до самых плеч.
Он повернулся к зарослям и издал странный звук, похожий на рычание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Он приближается! Слушайте, люди. Он приближается.
А затем рухнул обратно на подушки как бревно.
Котарбинец торопливо поцеловал знак Пантократора, висевший у него на шее на простом шнурке, и бегом направился в замок Эрдабайхе.
А за окном трещали и рассыпались по лиловому небу оранжевые, синие, зеленые, красные и желтые огни фейерверка, бросая разноцветные отблески на восковое лицо Эгеде; и соседи уже затянули торжественный гимн; и пробежала мимо дома веселая толпа молодежи.
В Медиолане наступил год 999-й, названный впоследствии Темным.
Часть 2
ВЕРНУТЬСЯ В БАЛАСАГУН
Неизвестно, входило ли в планы Пантократора либо иных божеств заселять Айн-Джалуту людьми, но сама здешняя земля, казалось, яростно этому противилась.
За хребтом Тель-Мальтола всего было в избытке и всего как-то чересчур.
Тут раскинулись бескрайние степи и необъятные пространства лесов; тут простирались болота и текли полноводные реки; тут возвышались зеленые холмы и лежали между ними в долинах глубокие озера.
Однако степи были настолько выжжены солнцем, что ни одно живое существо не осмеливалось появляться на поверхности при свете дня, и лишь ночью, когда раскаленная кожа земли немного остывала в бледных лучах холодного светила, крохотные юркие ящерицы принимались ловить насекомых, а блестящие змейки шелестели в сухой траве в поисках мышей.
Восточные леса, напротив, утопали в воде. Они больше походили на зеленые крепости, окруженные непреодолимой стеной, чем на привычные дубравы и сосновые рощи. Мощные стволы деревьев, сквозь плотные кроны которых не проникал солнечный свет, были густо увиты колючими лианами. Огромные ветви и перекрученные корни, поросшие скользким лишайником, служили убежищем для крупных и мелких хищников. В изумрудных влажных зарослях таились огромные крабоподобные существа; в воде кишели зубастые рыбы и змеи; в густой листве мелькали длинные тени торитоев.
В отличие от безжизненных, опустошенных степей, леса исправно поставляли и воду, и добычу, но сами зачастую становились для охотника смертельной ловушкой.
Зеленовато-коричневая вязкая жижа болот, простиравшихся далеко на запад, дышала ядовитыми испарениями. Над ними всегда висел густой желтоватый туман, похожий на грязную тряпку. Коварные трясины подстерегали неосторожных путников, норовя затащить их в свои холодные смертельные объятия. Густой рой гнуса облеплял всякую живую тварь, высасывая из нее кровь и доводя до безумия. По ночам тут плясали безумные огоньки и вечно голодные болотные духи выходили к самым людским жилищам, высматривая добычу.
Озера и холмы были более пригодны для обитания, а потому кишели и обычными хищниками, и исчадиями тьмы, рвущими друг у друга из глоток любую, пускай и малую, жертву. Люди, рискнувшие поселиться здесь, годами жили в непрекращающейся осаде, днем сражаясь за выживание с кровожадными тварями прозрачных озерных вод, а по ночам отражая набеги порождений мрака.
А черные и мертвые склоны Тель-Мальтолы с южной стороны казались неприступными. Лишь несколько узких горных троп, рассеченных бездонными провалами, вели к вершине, и на этих извилистых каменистых тропинках безраздельно царили грозные маббаны – пожиратели плоти, не ведающие жалости и страха.
Люди, живущие в этом суровом краю, вопреки воле богов и без согласия земли, на которой обитали, были жестоки, выносливы, беспощадны и сильны.
Небольшие кланы, которым удалось отвоевать у природы хотя бы небольшой участок пространства, пригодный для сносного существования, постоянно грызлись между собой, ибо хорошей земли на всех не хватало. Вытесненное к бесплодному подножию Тель-Мальтолы многочисленное племя хатуленов нападало на истощенных кровавыми схватками с теймури родичей из клана ата-леке, живущих у озера Кахад. А могучие арикары, поклонявшиеся повелителю болот Гургандаю и поедавшие тела павших в битве врагов, совершали набеги на поселок лесного клана кабиле.
Среди своих далеко не миролюбивых сородичей особой воинственностью и кровожадностью выделялся клан хель-таккара, чье укрепленное поселение находилось в холмах. Вождь хель-таккаров считался повелителем всех племен, однако непокорные и воинственные подданные постоянно оспаривали у него это право, полагая, что негоже признавать верховенство равного. Они могли склонить голову лишь перед высшим существом.
Жители Айн-Джалуты верили, что их прародитель, Бар-Эбрей, четырехрукий воин с рыжей гривой маббана и клыками теймури, вышел из недр горы Тель-Махре и победил в неравном бою тогдашних властителей этой неприветливой земли. Он одолел болотного демона Гургандая и грозного владыку холмов Шанкарана, лесного духа Аргона и владычицу озер Алоху – могучую деву с рыбьей головой. Он не стал убивать их, но сделал своими верными слугами и хранителями, а Алоху – женой.
Боги Айн-Джалуты не отличались красотой, но были сильны, свирепы и неприхотливы, как и их смертные потомки. Слабые тут просто не выживали.
Старая легенда, бережно хранимая стариками, гласила, что однажды у Бар-Эбрея и Алохи родится смертный сын, и будет он прекрасен, как звездное небо, на которое никогда не смотрят его сородичи; беспощаден, как голод; быстр, как горная лавина, несущаяся по безлесным голым склонам Тель-Мальтолы; и могуч, как теймури. Рождение его предскажут огонь и смерть. Вода и ветер укажут на его великую судьбу. Он посмотрит окрест и удивится, как могут дети Бар-Эбрея жить в таком неприветливом диком краю, и объявит небесам свою волю. И небеса подчинятся ему, а земля покорится.
Камень расступится перед железной волей нового повелителя Айн-Джалуты, кланы падут ниц, братская кровь по капле вольется в один бешеный поток, и несметное войско выступит в поход. Оно поднесет целый мир в дар своему вождю.
* * *
Маленькую пеструю колыбель, сплетенную из тростника и красной коры маодана, прибило к берегу озера сильными волнами. Ветер сорвался, как с цепи, и дул все сильнее, будто по чьему-то наущению, хотя только что вокруг царили тишь да гладь, так что женщина не на шутку испугалась. А вот младенец не кричал, не плакал, а смотрел спокойными, ясными глазами и даже, кажется, улыбался. Одними губами, как взрослый.
В прибрежных зарослях раздался едва уловимый шорох. Ветер иначе играет ветвями и листьями, а это было осмысленное движение живого существа. Большого живого существа. Ребенок с любопытством повернул голову в ту сторону.
Судя по всему, ему исполнилось не больше полугода, но волосы на его головенке были смоляные, густые и опускались до самых плеч.
Он повернулся к зарослям и издал странный звук, похожий на рычание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101