Разумеется, мы могли бы следить за этой
корреспонденцией и другим способом, но имеет ли смысл так грубо
вмешиваться в деятельность британского почтового ведомства? Тем более что
в случае возможного провала этой операции, как предвещают ваши мрачные
прогнозы, нам будет нужна эта фирма, а также и Стентон, который может
обеспечить новые поставки со Среднего Востока. Итак, ведите себя, будто вы
наследник покойного, принимайте почту и поддерживайте связь с нами.
- Чтобы играть роль законного наследника, сэр, нужно иметь чувство
собственного достоинства. А откуда взяться этому чувству у человека без
паспорта?
- Как "без паспорта"?
- Моя виза давно просрочена.
- Этот вопрос мы как-нибудь уладим, - немного помолчав, отвечает
хозяин. - Но не так скоро. Я уже сказал вам, что мы не можем бесцеремонно
вмешиваться во все дела. Но все-таки я постараюсь продлить вам визу.
Чудесное обещание. Вроде обещания Дрейка.
Покинув этот гостеприимный дом, я беру такси и еду в Челси, чтобы
осведомить Линду о своем внезапном избавлении. Чувствую, что приехал
вовремя, потому что между гостьей и хозяйкой уже возникли легкие
разногласия, которые всегда возникают между двумя женщинами, если их
оставить вместе на продолжительное время. Чтобы не умереть от скуки, они
ищут выход в пререканиях.
- О Питер, вы спасли мне жизнь, - произносит мисс Грей своим
мелодичным голосом, устраиваясь рядом со мной в такси.
- По правде говоря, это была весьма продолжительная операция, которую
я только начал, а закончили ее другие, - замечаю я скромно.
После чего, естественно, полагается изложить подробно обстоятельства
гибели старины Дрейка.
- Не кажется ли вам, что в этой квартире есть нечто зловещее? -
спрашивает Линда, когда мы наконец оказываемся в холле, устланном белыми
шкурами.
- Зловеща не квартира, а ваши воспоминания о ней.
- У меня такое чувство, что в любой момент может появиться Марк.
- Это был бы интересный феномен, еще не известный науке, - бормочу я,
- до сих пор я еще не встречал никого, кто, попав на тот свет, вернулся бы
обратно.
- Даже Марк?
- К счастью, да.
Она с облегчением опускается в кресло, и, насколько я могу судить по
выражению ее лица, квартира ей уже не кажется столь зловещей.
- Питер, я только одно не могу себе объяснить: как этот тип сумел
проникнуть в квартиру, когда ключ был в замочной скважине?
- Не принуждайте меня посвящать вас в некоторые технические секреты,
они вряд ли вам когда-нибудь пригодятся, - говорю я с легкой досадой.
Но, поскольку вижу, что этот вопрос продолжает ее волновать, я тут же
добавляю:
- Надеюсь, вам не приходит в голову, что это я его ввел...
- Конечно, нет, но...
- Существуют очень простые приспособления, при помощи которых можно
повернуть ключ снаружи. Ясно?
- Понимаю.
- Марк никогда не ворвался бы к вам, если бы вы заперли дверь на
засов.
- Да, но он тогда подкараулил бы меня на лестнице, - замечает не без
основания мисс Грей, - и расправился бы со мной в ваше отсутствие... до
того, как вы бы успели вмешаться...
- Возможно. Но все это в прошлом. Чем скорее вы о нем забудете, тем
лучше.
И, чтобы отклонить ее мысли в другом напрвлении, я замечаю:
- Позаботьтесь как можно скорее о завтрашнем дне, наперекор тому, что
говорится в припеве этой вашей песенки. Что вы скажете, например, о своем
возвращении в "Еву"?
- Почему бы и нет? Вы же знаете, Питер, я не располагаю богатым
выбором.
И мы идем на нухню поискать чего-нибудь к ужину.
Мое появление на Дрейк-стрит утром следующего дня равносильно
подлинному триумфу, хотя триумф лишен шумовых эффектов. Не знаю, как и
почему, но все здесь вдолбили себе, что это я ликвидировал Дрейка, в
результате я окружен ореолом не только победителя, но и освободителя,
поскольку все местное население не испытывало к покойному шефу других
чувств, кроме страха и скрытой неприязни. Когда я вхожу в кафе на углу
выпить кофе и удостовериться, что красавица с афиши на месте, посетители
приветствуют меня радостными улыбками. Когда я заглядываю к моему приятелю
мистеру Оливеру, он долго и взволнованно трясет мою правую руку, словно я
только что вернулся с поля брани, увенчанный лаврами. И когда я иду по
улице к главной квартире, мелкие шулеры и контрабандисты с уважением
приподнимают шляпы, несмотря на дождик, который медленно моросит с чисто
британским упрямством.
Сама Главная квартира не очень изменилась с того памятного дня, если
не считать небольшой подробности, что на лестнице уже не дежурят ни Боб,
ни Ал и что бутылки, которыми уставлен передвижной бар в кабинете, все до
одной пусты. Остальное все на месте, поскольку обстановка, включая и
опущенные шторы, принадлежала собственнику квартиры, а мистер Дрейк был не
более чем довольно обременительным съемщиком.
Не успел я устроиться за письменным столом, чтобы проверить, как
выглядит мир с точки зрения старины Дрейка, как в дверь постучали, и в
комнату вошел Стентон. Можно было бы сказать "вечный Стентон" - уж ему во
всяком случае не угрожает насильственная смерть.
- Я пришел представиться, сэр, и уведомить вас, что я к вашим
услугам, - сообщает торговый директор гангстерской конторы, расплывшись в
улыбке.
- Рад, что вы живы-здоровы, Стентон. Особенно если учесть
обстоятельство, что наш дорогой шеф так преждевременно нас покинул...
- О, не будем преувеличивать, сэр, - мягко возражает специалист по
финансовым операциям. - Смерть шефа вряд ли была для кого-нибудь ударом...
кроме него самого... Небось сами знаете, он был представителем суровой
школы.
- А какая другая школа могла бы иметь место в такой области, как
наша, Стентон?
- Вы ведь знаете, как издавна рекомендуется облекать железные кулаки
в бархатные перчатки, - отвечает директор. - А старый Дрейк забывал это
делать. И вообще предпочитал приемы грубого насилия.
- Означает ли это, что вы лично против насилия? - спрашиваю я с
легким недоумением.
- И да и нет, - уклончиво отвечает Стентон. - В нашем мире,
естественно, насилие неизбежно. Однако все зависит от формы. Я же сказал
вам: железные кулаки - великолепная вещь, но нельзя пренебрегать
перчатками.
Он умолкает и посматривает на меня слегка воспаленными глазами
альбиноса, чтобы проверить мою реакцию. Потом, успокоеннный терпеливым
вниманием, написанным на моем лице, добавляет:
- Мой принцип, сэр, заключается в следующем: деньги - это великая
сила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
корреспонденцией и другим способом, но имеет ли смысл так грубо
вмешиваться в деятельность британского почтового ведомства? Тем более что
в случае возможного провала этой операции, как предвещают ваши мрачные
прогнозы, нам будет нужна эта фирма, а также и Стентон, который может
обеспечить новые поставки со Среднего Востока. Итак, ведите себя, будто вы
наследник покойного, принимайте почту и поддерживайте связь с нами.
- Чтобы играть роль законного наследника, сэр, нужно иметь чувство
собственного достоинства. А откуда взяться этому чувству у человека без
паспорта?
- Как "без паспорта"?
- Моя виза давно просрочена.
- Этот вопрос мы как-нибудь уладим, - немного помолчав, отвечает
хозяин. - Но не так скоро. Я уже сказал вам, что мы не можем бесцеремонно
вмешиваться во все дела. Но все-таки я постараюсь продлить вам визу.
Чудесное обещание. Вроде обещания Дрейка.
Покинув этот гостеприимный дом, я беру такси и еду в Челси, чтобы
осведомить Линду о своем внезапном избавлении. Чувствую, что приехал
вовремя, потому что между гостьей и хозяйкой уже возникли легкие
разногласия, которые всегда возникают между двумя женщинами, если их
оставить вместе на продолжительное время. Чтобы не умереть от скуки, они
ищут выход в пререканиях.
- О Питер, вы спасли мне жизнь, - произносит мисс Грей своим
мелодичным голосом, устраиваясь рядом со мной в такси.
- По правде говоря, это была весьма продолжительная операция, которую
я только начал, а закончили ее другие, - замечаю я скромно.
После чего, естественно, полагается изложить подробно обстоятельства
гибели старины Дрейка.
- Не кажется ли вам, что в этой квартире есть нечто зловещее? -
спрашивает Линда, когда мы наконец оказываемся в холле, устланном белыми
шкурами.
- Зловеща не квартира, а ваши воспоминания о ней.
- У меня такое чувство, что в любой момент может появиться Марк.
- Это был бы интересный феномен, еще не известный науке, - бормочу я,
- до сих пор я еще не встречал никого, кто, попав на тот свет, вернулся бы
обратно.
- Даже Марк?
- К счастью, да.
Она с облегчением опускается в кресло, и, насколько я могу судить по
выражению ее лица, квартира ей уже не кажется столь зловещей.
- Питер, я только одно не могу себе объяснить: как этот тип сумел
проникнуть в квартиру, когда ключ был в замочной скважине?
- Не принуждайте меня посвящать вас в некоторые технические секреты,
они вряд ли вам когда-нибудь пригодятся, - говорю я с легкой досадой.
Но, поскольку вижу, что этот вопрос продолжает ее волновать, я тут же
добавляю:
- Надеюсь, вам не приходит в голову, что это я его ввел...
- Конечно, нет, но...
- Существуют очень простые приспособления, при помощи которых можно
повернуть ключ снаружи. Ясно?
- Понимаю.
- Марк никогда не ворвался бы к вам, если бы вы заперли дверь на
засов.
- Да, но он тогда подкараулил бы меня на лестнице, - замечает не без
основания мисс Грей, - и расправился бы со мной в ваше отсутствие... до
того, как вы бы успели вмешаться...
- Возможно. Но все это в прошлом. Чем скорее вы о нем забудете, тем
лучше.
И, чтобы отклонить ее мысли в другом напрвлении, я замечаю:
- Позаботьтесь как можно скорее о завтрашнем дне, наперекор тому, что
говорится в припеве этой вашей песенки. Что вы скажете, например, о своем
возвращении в "Еву"?
- Почему бы и нет? Вы же знаете, Питер, я не располагаю богатым
выбором.
И мы идем на нухню поискать чего-нибудь к ужину.
Мое появление на Дрейк-стрит утром следующего дня равносильно
подлинному триумфу, хотя триумф лишен шумовых эффектов. Не знаю, как и
почему, но все здесь вдолбили себе, что это я ликвидировал Дрейка, в
результате я окружен ореолом не только победителя, но и освободителя,
поскольку все местное население не испытывало к покойному шефу других
чувств, кроме страха и скрытой неприязни. Когда я вхожу в кафе на углу
выпить кофе и удостовериться, что красавица с афиши на месте, посетители
приветствуют меня радостными улыбками. Когда я заглядываю к моему приятелю
мистеру Оливеру, он долго и взволнованно трясет мою правую руку, словно я
только что вернулся с поля брани, увенчанный лаврами. И когда я иду по
улице к главной квартире, мелкие шулеры и контрабандисты с уважением
приподнимают шляпы, несмотря на дождик, который медленно моросит с чисто
британским упрямством.
Сама Главная квартира не очень изменилась с того памятного дня, если
не считать небольшой подробности, что на лестнице уже не дежурят ни Боб,
ни Ал и что бутылки, которыми уставлен передвижной бар в кабинете, все до
одной пусты. Остальное все на месте, поскольку обстановка, включая и
опущенные шторы, принадлежала собственнику квартиры, а мистер Дрейк был не
более чем довольно обременительным съемщиком.
Не успел я устроиться за письменным столом, чтобы проверить, как
выглядит мир с точки зрения старины Дрейка, как в дверь постучали, и в
комнату вошел Стентон. Можно было бы сказать "вечный Стентон" - уж ему во
всяком случае не угрожает насильственная смерть.
- Я пришел представиться, сэр, и уведомить вас, что я к вашим
услугам, - сообщает торговый директор гангстерской конторы, расплывшись в
улыбке.
- Рад, что вы живы-здоровы, Стентон. Особенно если учесть
обстоятельство, что наш дорогой шеф так преждевременно нас покинул...
- О, не будем преувеличивать, сэр, - мягко возражает специалист по
финансовым операциям. - Смерть шефа вряд ли была для кого-нибудь ударом...
кроме него самого... Небось сами знаете, он был представителем суровой
школы.
- А какая другая школа могла бы иметь место в такой области, как
наша, Стентон?
- Вы ведь знаете, как издавна рекомендуется облекать железные кулаки
в бархатные перчатки, - отвечает директор. - А старый Дрейк забывал это
делать. И вообще предпочитал приемы грубого насилия.
- Означает ли это, что вы лично против насилия? - спрашиваю я с
легким недоумением.
- И да и нет, - уклончиво отвечает Стентон. - В нашем мире,
естественно, насилие неизбежно. Однако все зависит от формы. Я же сказал
вам: железные кулаки - великолепная вещь, но нельзя пренебрегать
перчатками.
Он умолкает и посматривает на меня слегка воспаленными глазами
альбиноса, чтобы проверить мою реакцию. Потом, успокоеннный терпеливым
вниманием, написанным на моем лице, добавляет:
- Мой принцип, сэр, заключается в следующем: деньги - это великая
сила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78