«Не заставляйте меня пить эту дрянь». Но они не отстают. По мне уже можно определять погоду, как по барометру. Стоит хоть немного выпить, как болезнь тут как тут, словно по команде. Плохо мне, вот и все.
— Обратились бы к врачу.
— Да разве они что-нибудь понимают? Абдульвахаб говорил, что и у него была в свое время эта болезнь. Он мне посоветовал какую-то колючку с черными семенами. Нашли ее, я приготовил отвар и выпил. Ох, что было! Отравился я... чуть не умер... Куда же я девал ключи? Эй, Мехмет! Где ты, подлец?
В комнату вошел солдат.
— Где ключ от чемодана? Все роетесь тут... Тысячу раз предупреждал вас... Я спрашиваю, где ключ от чемодана? Вот как тресну, сразу найдешь... Ага, нашел. Оказывается, вон куда я его сунул. Ключ меня видит, а я его нет... Ну, пошел вон... убирайся. — Лейтенант протянул ключ Кямиль-бею:—Откройте, я посмотрю, что вам принесли.
В чемодане было белье, домашние туфли, ночная рубашка, пижама и разная мелочь. Лейтенант Шериф просмотрел
вещи и отложил в сторону бумагу и тетради, даже не поинтересовавшись, написано ли в них что-нибудь.
— Это пока оставлю у себя,—сказал он. Кямиль-бей распечатал пачку ароматных английских сигарет.
— Не хотите ли закурить?—предложил он лейтенанту. — Это ароматные.
— Ароматные?
— Интересно. А ну-ка посмотрим, — лейтенант понюхал сигареты:—Ого! Превосходные!.. Сколько же стоит такая пачка?
— Половину английского золотого, — не моргнув глазом, соврал Кямиль-бей.— На наши деньги четыре-пять лир.
— Четыре-пять лир одна пачка?!
— Да, одна пачка...
— Это что же, не табак?
— Табак, конечно. Эти сигареты курит английский король. Говорят, что бывший император Германии тоже их курил. Такого табака очень мало. Оттого он и дорог.
— Вы их тоже всегда курите?
— Что вы? Откуда же? У меня есть друг — лорд хранитель печати Великобритании. Недавно он прислал мне целый ящик.
— Так чего же вы сидите здесь, если у вас такие знатные друзья? Говорят, вам предлагают высокий пост, а вы не соглашаетесь...
— У меня свои планы. Прошу вас, возьмите эту пачку.
Лейтенант смутился. Вероятно, он считал, что недостоин курить эти сигареты, о которых Кямиль-бей столько наговорил. «Если кто-нибудь скажет ему, что я соврал, он станет моим заклятым врагом»,—подумал Кямиль-бей.
Лейтенант растерянно искал место, куда бы спрятать драгоценную пачку.
— Благодарю, — приговаривал он, — стоит ли беспокоиться? Половина английского золотого! Ну и ну... Отнесу своей гречанке, пусть упадет в обморок. Не поверит, бесстыжая, засмеется и скажет: «Врешь, Сериф!» Посмотрите-ка эти бумаги, может, написали вам пару строк. Прочтете...
Нермин прислала много рисовальной бумаги, тетрадь для писем, целую пачку конвертов... Офицер не видел ничего опасного в акварельных красках, но почему-то боялся чистой бумаги.
— Это бумага для рисования, бейим, — мягко сказал Кямиль-бей. — Если вам угодно, пусть тетрадь и конверты остаются у вас, но бумага для рисования вряд ли запрещена. Мне прислали ее, чтобы незаметнее проходило время. У вас есть фотография для документа?
— А что?
— Дайте мне ее, я увеличу.
— Сумеете?
— Сумею. Я увеличил карточку покойного султана Ре-шада-эфенди. Он был очень доволен.
— Серьезно?
— Вот увидите... Увеличу до таких вот размеров.— Кямиль-бей развел руками. — Если не возражаете, я увеличу и карточку вашей барышни. Могу даже нарисовать вас рядом...
— Вместе мы не снимались. Она просила, но мы еще не снимались.
— Это не имеет значения. С двух отдельных карточек я нарисую вас рядом.
— Что вы? Обоих? Вот молодец! Видно, сам аллах послал вас сюда.
— Мне будет достаточно двух-трех листов бумаги.
— Почему двух-трех? Берите все, — расщедрился лейтенант.— Наплевать мне на них. Подумаешь, бумага! Это же не гашиш, не опиум, не нож. Они перебарщивают. Кто здесь начальник? Я... Берите и идите... Я за все отвечаю... Берите, бейим. — И когда Кямиль-бей закрывал чемодан, крикнул в дверь:—Эй, вы там, живо! Да вы не трудитесь, бейим, сейчас отнесут.
Появился солдат.
— Отнеси вниз вещи бея, — приказал лейтенант.— Не урони, сломаешь — голову разобью!—Он улыбнулся Кямиль-бею:—Может, выпили бы кофе? Карточку я вам пришлю немного позже. Вы скоро сделаете?
— Не пройдет и недели.
— У моей гречанки на щеке родинка. Не забудьте.
— Не беспокойтесь, не забуду.
— Я ей заранее говорить не стану. Пусть это будет
сюрпризом.
— Отлично...
— Если что-нибудь понадобится, дайте мне знать...
До свидания.
«У меня ведь полный чемодан. В чем я могу еще нуждаться, дурень?»—пронеслось в голове у Кямиль-бея, когда он выходил из кабинета. Вернувшись в камеру, он разложил все вещи на койке. В чемодане оказалось много всякой мелочи, здесь совершенно ненужной. Несколько коробок конфет с ликером, шоколад, крем, пудра, мыло для бритья, две английские трубки, приспособления для их чистки, мундштуки, ножницы для ногтей, напильник, очень изящное зеркало, несессер с бритвенными принадлежностями, полдюжины полотняных платков, два пузырька бриллиантина, расческа и щетка для волос. Короче говоря, все необходимое для элегантного мужчины...
Кямиль-бей радовался, как радуется ребенок при виде новых игрушек. Ему казалось, что он никогда не видел таких чудесных вещей. «Уж не заключается ли жизнь именно в этих мелочах?—подумал он. — Пусть аллах будет доволен тобой, дорогая жена!»
— Что это, бейим?—спросил Ибрагим с жадным любопытством.
— Это? Это кашне. Им повязывают шею.
— А это?
— Дай посмотрю. Лекарство от кашля.
— А это что, красное?
— Мыльница.
— Это все вам жена прислала?
— Она.
— Истратилась, бедняжка! Да, чудесные, чудесные вещи! Кямиль-бей никогда не
любил бриллиантин за его запах и маслянистый вид, но попроси сейчас кто-нибудь один пузырек, он, пожалуй, пожалел бы. Взяв в рот трубку и ощутив приятную горечь табака, Кямиль-бей удивился, что жена прислала эти трубки. Ведь она их всегда ненавидела.
А где же записка? Нермин обязательно должна была куда-нибудь ее вложить. Кямиль-бей стал торопливо рыться в белье. Наконец он' нащупал что-то в кармане
пижамы и, затаив дыхание, вынул желтый конверт. «Молодец! Умница, жена моя!»
— Это письмо, бейим?
— Должно быть, письмо, Ибрагим!
— Прочти-ка! Слава аллаху, может, добрая весть!
Но в конверте оказалось не письмо, а две фотографии Айше.
— Айше! — простонал Кямиль-бей, увидев личико дочери. Ему казалось, что девочка, о которой он так соскучился, выскочила откуда-то из-за угла и бросилась ему в объятия. Склонив голову набок, Айше смотрела на него своим немного озорным, лукавым взглядом. «Эта девочка будет кокеткой», — подумал Кямиль-бей.
— Письмо, бейим?—снова спросил Ибрагим.
— Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Обратились бы к врачу.
— Да разве они что-нибудь понимают? Абдульвахаб говорил, что и у него была в свое время эта болезнь. Он мне посоветовал какую-то колючку с черными семенами. Нашли ее, я приготовил отвар и выпил. Ох, что было! Отравился я... чуть не умер... Куда же я девал ключи? Эй, Мехмет! Где ты, подлец?
В комнату вошел солдат.
— Где ключ от чемодана? Все роетесь тут... Тысячу раз предупреждал вас... Я спрашиваю, где ключ от чемодана? Вот как тресну, сразу найдешь... Ага, нашел. Оказывается, вон куда я его сунул. Ключ меня видит, а я его нет... Ну, пошел вон... убирайся. — Лейтенант протянул ключ Кямиль-бею:—Откройте, я посмотрю, что вам принесли.
В чемодане было белье, домашние туфли, ночная рубашка, пижама и разная мелочь. Лейтенант Шериф просмотрел
вещи и отложил в сторону бумагу и тетради, даже не поинтересовавшись, написано ли в них что-нибудь.
— Это пока оставлю у себя,—сказал он. Кямиль-бей распечатал пачку ароматных английских сигарет.
— Не хотите ли закурить?—предложил он лейтенанту. — Это ароматные.
— Ароматные?
— Интересно. А ну-ка посмотрим, — лейтенант понюхал сигареты:—Ого! Превосходные!.. Сколько же стоит такая пачка?
— Половину английского золотого, — не моргнув глазом, соврал Кямиль-бей.— На наши деньги четыре-пять лир.
— Четыре-пять лир одна пачка?!
— Да, одна пачка...
— Это что же, не табак?
— Табак, конечно. Эти сигареты курит английский король. Говорят, что бывший император Германии тоже их курил. Такого табака очень мало. Оттого он и дорог.
— Вы их тоже всегда курите?
— Что вы? Откуда же? У меня есть друг — лорд хранитель печати Великобритании. Недавно он прислал мне целый ящик.
— Так чего же вы сидите здесь, если у вас такие знатные друзья? Говорят, вам предлагают высокий пост, а вы не соглашаетесь...
— У меня свои планы. Прошу вас, возьмите эту пачку.
Лейтенант смутился. Вероятно, он считал, что недостоин курить эти сигареты, о которых Кямиль-бей столько наговорил. «Если кто-нибудь скажет ему, что я соврал, он станет моим заклятым врагом»,—подумал Кямиль-бей.
Лейтенант растерянно искал место, куда бы спрятать драгоценную пачку.
— Благодарю, — приговаривал он, — стоит ли беспокоиться? Половина английского золотого! Ну и ну... Отнесу своей гречанке, пусть упадет в обморок. Не поверит, бесстыжая, засмеется и скажет: «Врешь, Сериф!» Посмотрите-ка эти бумаги, может, написали вам пару строк. Прочтете...
Нермин прислала много рисовальной бумаги, тетрадь для писем, целую пачку конвертов... Офицер не видел ничего опасного в акварельных красках, но почему-то боялся чистой бумаги.
— Это бумага для рисования, бейим, — мягко сказал Кямиль-бей. — Если вам угодно, пусть тетрадь и конверты остаются у вас, но бумага для рисования вряд ли запрещена. Мне прислали ее, чтобы незаметнее проходило время. У вас есть фотография для документа?
— А что?
— Дайте мне ее, я увеличу.
— Сумеете?
— Сумею. Я увеличил карточку покойного султана Ре-шада-эфенди. Он был очень доволен.
— Серьезно?
— Вот увидите... Увеличу до таких вот размеров.— Кямиль-бей развел руками. — Если не возражаете, я увеличу и карточку вашей барышни. Могу даже нарисовать вас рядом...
— Вместе мы не снимались. Она просила, но мы еще не снимались.
— Это не имеет значения. С двух отдельных карточек я нарисую вас рядом.
— Что вы? Обоих? Вот молодец! Видно, сам аллах послал вас сюда.
— Мне будет достаточно двух-трех листов бумаги.
— Почему двух-трех? Берите все, — расщедрился лейтенант.— Наплевать мне на них. Подумаешь, бумага! Это же не гашиш, не опиум, не нож. Они перебарщивают. Кто здесь начальник? Я... Берите и идите... Я за все отвечаю... Берите, бейим. — И когда Кямиль-бей закрывал чемодан, крикнул в дверь:—Эй, вы там, живо! Да вы не трудитесь, бейим, сейчас отнесут.
Появился солдат.
— Отнеси вниз вещи бея, — приказал лейтенант.— Не урони, сломаешь — голову разобью!—Он улыбнулся Кямиль-бею:—Может, выпили бы кофе? Карточку я вам пришлю немного позже. Вы скоро сделаете?
— Не пройдет и недели.
— У моей гречанки на щеке родинка. Не забудьте.
— Не беспокойтесь, не забуду.
— Я ей заранее говорить не стану. Пусть это будет
сюрпризом.
— Отлично...
— Если что-нибудь понадобится, дайте мне знать...
До свидания.
«У меня ведь полный чемодан. В чем я могу еще нуждаться, дурень?»—пронеслось в голове у Кямиль-бея, когда он выходил из кабинета. Вернувшись в камеру, он разложил все вещи на койке. В чемодане оказалось много всякой мелочи, здесь совершенно ненужной. Несколько коробок конфет с ликером, шоколад, крем, пудра, мыло для бритья, две английские трубки, приспособления для их чистки, мундштуки, ножницы для ногтей, напильник, очень изящное зеркало, несессер с бритвенными принадлежностями, полдюжины полотняных платков, два пузырька бриллиантина, расческа и щетка для волос. Короче говоря, все необходимое для элегантного мужчины...
Кямиль-бей радовался, как радуется ребенок при виде новых игрушек. Ему казалось, что он никогда не видел таких чудесных вещей. «Уж не заключается ли жизнь именно в этих мелочах?—подумал он. — Пусть аллах будет доволен тобой, дорогая жена!»
— Что это, бейим?—спросил Ибрагим с жадным любопытством.
— Это? Это кашне. Им повязывают шею.
— А это?
— Дай посмотрю. Лекарство от кашля.
— А это что, красное?
— Мыльница.
— Это все вам жена прислала?
— Она.
— Истратилась, бедняжка! Да, чудесные, чудесные вещи! Кямиль-бей никогда не
любил бриллиантин за его запах и маслянистый вид, но попроси сейчас кто-нибудь один пузырек, он, пожалуй, пожалел бы. Взяв в рот трубку и ощутив приятную горечь табака, Кямиль-бей удивился, что жена прислала эти трубки. Ведь она их всегда ненавидела.
А где же записка? Нермин обязательно должна была куда-нибудь ее вложить. Кямиль-бей стал торопливо рыться в белье. Наконец он' нащупал что-то в кармане
пижамы и, затаив дыхание, вынул желтый конверт. «Молодец! Умница, жена моя!»
— Это письмо, бейим?
— Должно быть, письмо, Ибрагим!
— Прочти-ка! Слава аллаху, может, добрая весть!
Но в конверте оказалось не письмо, а две фотографии Айше.
— Айше! — простонал Кямиль-бей, увидев личико дочери. Ему казалось, что девочка, о которой он так соскучился, выскочила откуда-то из-за угла и бросилась ему в объятия. Склонив голову набок, Айше смотрела на него своим немного озорным, лукавым взглядом. «Эта девочка будет кокеткой», — подумал Кямиль-бей.
— Письмо, бейим?—снова спросил Ибрагим.
— Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89