Радзивиллы переглянулись, Барбара чуть побледнела, даже Глебович не нашелся что ответить. Довольно скоро, не проведя и часу в обществе Августа, Радзивиллов и успевших сменить свои охотничьи платья придворных, за уставленным напитками столом, он понял, что молодой король в совершенстве владеет преподанным ему матерью искусством лицедейства. Он ничем не выделял вдову Гаштольда, она занимала все еще принадлежавшее ей место, но, чтобы не досаждать воеводе, не любившего Радзивиллов, сидела не слишком близко от царственного гостя и нынешнего хозяина замка. Король, довольный тем, что посланник Боны не привез из Неполомиц дурных вестей, был в превосходном настроении, рассказывал об охоте, вспоминал о своих коллекциях монет, гемм, драгоценностей и книг, которых ему в здешних глухих местах не хватало.
— Нет ничего проще, надо только вернуться в Вильну, — воскликнул воевода, выслушав его жалобы. — В городе чумы больше нет, а морозы грянут —и вовсе ее прогонят. Я готов задержаться в Геранонах, пока всех ценностей не вывезем.
Король заколебался лишь на мгновенье, а потом поднял бокал и сказал:
— Продолжайте ваш объезд. Мы не будем вам в этом препятствовать. А я отдохну здесь еще несколько дней, затем мы всем двором двинемся в Вильну, повезем с собою все, что по праву принадлежит казне. А сейчас... как говорил поэт — Мипс е1 ЫЪепсшт! Ваше здоровье, дорогой воевода!
В ту же ночь оба Радзивилла вошли в опочивальню своей сестры. Ложе ее было пусто, в раскрытые настежь двери на террасу врывался ветер.
— Тут ее нет. Улетела птичка! — заметил Рыжий.
— Подождать надо, — отвечал Миколай Черный.
— Сколько можно ждать? — возмутился Рыжий. — Сестра Радзивиллов, вдова трокского воеводы, а на уме одни амуры, распутна и ненасытна.
— Подожди, брат! Амуры-то непростые, больше нг любовь похожи. Быть может, что еще и получится.
— С чего вдруг! Птенчик хоть и знатен, да женат.
— Говорю тебе, подождать надобно! Не завтра, так послезавтра дождемся мы своего дня... Сожмешь кулак, а он там. Поймаем его, как муху.
— Или как бабочку, что сама на огонек летит. Сжать кулак? Неплохая мысль. А может вот еще что...
— Тсс... — прошептал Черный. — Только не здесь!
— Тогда пошли отсюда. В моей комнате, да за рюмкой, разговор вольней пойдет.
Они вышли, а порывы ветра долго еще раскачивали занавеску на открытых дверях террасы.
Едва стало светать, Барбара, уже одетая, подошла к королевскому ложу. Он попытался привлечь ее к себе, но она, отрывая его руки, сказала:
— Нет! Нет! Мне нужно идти!
— Еще минутку... Последний поцелуй.
— Мне страшно. С тех пор как приехал воевода, мне кажется, за каждым углом, в каждой нише кто-то прячется, следит. Братья тоже не спускают с меня глаз.
Август придвинулся еще ближе.
— Знаю. Его слуги ищут пищи для доноса, который пойдет отсюда в Неполомице, а может, прямо на Вавель. Но братья предпочитают делать вид, что ни о чем не ведают и что вы кроткая голубка.
— Поэтому лучше мне уйти.
— Нет. Я не выношу, когда мне перечат. Даже вы...
— Светлейший господин мой... — шепнула она, возвращая ему поцелуй.
— В любви, наверное, столько же оттенков, сколько у вьющихся роз. Помните. Они белые, розовые, темно-красные. Верьте мне. Моя любовь под стать вашей. Пурпурно-алая.
Барбара покорно припала к его груди.
Бона на Вавеле сразу и не поверила, что гонец вернулся только с устным донесением. Велела Паппакоде, а потом более сообразительной Марине расспросить его поподробней. Но гонец выехал из Геранонов всего лишь за день до отъезда Августа, поэтому мог добавить только, что, перед тем как отправиться в Вильну, Радзивиллы устраивали для короля охоту на медведя в Рудникской пуще.
— Охотиться с литовцами? Забыл обо мне... Еще в сентябре гонцов посылал чуть ли не через день. Санта Мадонна! В первый раз поехал один — и сразу забыл обо всем. Ведь велела ему писать... А он, он... Что там могло случиться?
— Остоя молчит... Нужно послать гонца к Глебовичу. Глебович скажет правду, — советовала Марина.
— А Елизавета? Получала ли она от Августа письма?
— Она? Да он никогда не писал ей.
— О боже! Еще месяц назад я радовалась: "Я значу больше, чем она..." А нынче? Задержи гонца! Пусть отвезет письмо виленскому воеводе. Я должна знать, где мой сын, что делает, почему не пишет. Пусть хотя бы объяснится, попросит прощенья... Только бы не молчал, этого я не вынесу. Не вынесу и своеволия!
Гонец не лгал, как оказалось: не король, а Глебович на другой же день покинул замок, захватив с собой часть сокровищ Гаштольда; король же еще несколько дней провел в Геранонах, не желая, чтобы прощание с Барбарой происходило на глазах у всевидящего воеводы. Но и Барбара, то ли оскорбленная тем, что ей при подосланном королевой вельможе указали на место, то ли желая угодить братьям, мечтавшим приручить молодого монарха, тотчас же, вслед за Глебовичем, уехала, якобы для того, чтобы попрощаться с соседями. Это была их первая разлука после проведенного вместе месяца, быть может, и короткая, но достаточно долгая для того, чтобы Август затосковал по ее голосу, улыбке, по ее легким воздушным одеждам. Сердитый и недовольный, как всегда, когда ему противоречили, Август зашел в комнату Барбары и долго сидел возле дверей, через которые она пробиралась по ночам в королевскую опочивальню. Выглянув на террасу, вернулся, долго глядел на стоявшие возле ее ложа атласные туфельки. Сколько раз он видел их на ее стройных ножках! Нагнулся и невольно взял их в руки. И, рассердившись, так сильно сжал в руках, что сломал каблучок, подобно тому как Радзивилл Рыжий ломал оловянные кубки. Потом, разозлившись на себя, на нее, на весь мир, бросил туфельки на ковер и поспешно вышел. Чтобы избавиться от леденящего сердце холода, ему сейчас же, непременно захотелось выпить стакан настойки или подогретого вина! Он вышел в столовые покои, а там, словно бы угадав его мысли, расхаживал Радзивилл Черный. Рукой показал на стол, заставленный всевозможными литовскими яствами — здесь были и окорока, и ветчина, свиные и заячьи паштеты, всевозможные мясные блюда. Радзивилл просил короля отведать знаменитые паштеты из кухни Гаштольда, угощал винами и наливками.
Слуг в комнате не было, и Радзивилл сам прислуживал своему великому князю. Они осушали кубок за кубком, наконец Август, не выдержав, прервал рассказ об охоте вопросом, который давно не давал ему покоя:
— Сестра ваша больно долго не возвращается. Часто она выезжает из дому?
— Вместе с братом поехала проведать соседей. Давних друзей Гаштольда, - объяснил Черный.
— Стало быть, у соседей...
— Прощается с их женами перед отъездом.
— А когда отъезд?
— Сразу же после того, как вы, государь, покинете замок.
— Куда же она намерена поехать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155