— Разумеется, не время, — согласилась она, снова подливая ему вина.
Королева в последние дни не вставала со своего ложа и, хотя июль был на исходе, не надеялась, что решительный день близок. На все вопросы придворных медиков она упрямо отвечала — нет. Уверяла, что никаких болей не чувствует, но не встает, дабы не оступиться случайно и не вызвать преждевременных родов. Медики только переглядывались - долгожданное событие, по их подсчетам, должно было произойти не позднее конца июля. Бона не подпускала их к постели, и они каждый день уходили от нее ни с чем, дивясь все больше и больше. Камеристки, разумеется, видели, как она часами стиснув рот лежит молча, читает, чтобы не заснуть по ночам, но боялись спросить, отчего она мрачна и столь нелюбезна с докторами. Лишь Марина иногда решалась спросить госпо-
69
жу о здоровье, да еще как-то Анна, участливо глядя на побледневшее лицо королевы, лежавшей с полузакрытыми глазами, сказала:
— Может быть, мне развлечь вас пением?
— Нет, — коротко отвечала королева.
— Позвать музыкантов? Шутов? -Нет.
— Станьчика?
— Не мучь меня. Не было ли вестей от его величества? С поля брани?
— Нет, госпожа.
В эту минуту появившийся в дверях Вольский возвестил:
— Пан воевода Заремба просит его выслушать.
— Отец? — обрадовалась Анна. — Он здесь, в Кракове?
— Только что прибыл в замок, — подтвердил Вольский. Королева вдруг оживилась.
— Проси! Проси! Ян Заремба, едва придя в себя после долгого пути, тотчас же поспешил к королеве, видно было, что он рад видеть ее в добром здравии, пусть даже в постели.
— Ваше величество, я пришел к вам от короля, он наказывал передать вам его поклоны и узнать...
Королева не дала ему договорить.
— Рада видеть вас в замке. — И, протянув руку, спросила коротко: — Где письма?
— Писем нет, - смутился воевода.
— Нет писем, - повторила она вслед.
— Но король тревожится о вас, — уверял Заремба. — Он просит, чтобы вы, ваше величество, были осторожны.
Она заставила себя улыбнуться.
— Даже так... Что же. Как видите, я здорова. Жду. Удачен ли был ваш поход?
— Поначалу он принес нам победу, — отвечал воевода. — Мы захватили Квидзынь, особливо помогли нам тяжелые орудия, те, что доставили из Кракова. В мае гданьские отряды штурмом взяли Клайпеду, а его величество с войском двинулся на Крулевец. Я находился при нем. Потом в лагере нашем появились непрошеные посредники, представители Альбрехта.
— А что же король?
— Он был этим весьма недоволен. Посланники папы и императора склоняли его к заключению мира или хотя бы перемирия, желая быть при сем посредниками.
— А он? - продолжала расспрашивать Бона.
— В великом гневе.
— Король? — В голосе Боны звучало удивление, словно бы она сомневалась в способности супруга разгневаться.
— Да. Его величество король спросил папского легата, что сказал бы Рим, если бы он выступил посредником в спорах между Равенной и Болоньей. Легат удивился и ответил, что оба эти города подчиняются папе. Так было, есть и будет во все времена.
— А король?
— Король сказал: "Передайте тому, кто вас сюда прислал, что все эти земли мои. Так было, есть и будет во все времена. Никаких посредников не требуется". Посланники, не найдя на сии слова никакого ответа, твердили, что негоже сильному монарху биться со столь слабым противником. На это король отвечал: "Я и сам знаю, что гоже, а что негоже". Наступило затишье, однако вскорости наемные войска с запада двинулись к Великой Польше, на помощь Альбрехту.
— А что король?
— Созвал против наемников посполитое рушение, сам же двинулся к Познани. Я при нем. Теперь будем держать оборону на Висле, под Быдгощем. Речную переправу удержим любой ценой.
— Тяжко приходится?
— Тяжко, — признал воевода. — Пользуясь тем, что переговоры затянулись, великий магистр уже сейчас, в июле, двинул войско в сторону Мазовии.
— Он способен выиграть войну?
— До развязки далеко. Если выстоит осажденный Гданьск, если не падет Тчев...
— Если... если, — повторяла она уже сердито. — Вы сейчас вернетесь назад, к королю?
— Я должен забрать отсюда оставшихся людей и идти с подкреплением на Гданьск.
— Оставшихся людей? — Бона, казалось, не верила своим ушам.
— Всемилостивая государыня! Это битва не на жизнь, а на смерть. Или мы победим, или лишимся Поморья.
— Вы уже завтра возвращаетесь в лагерь?
— К завтрашнему дню мне не собрать воинов. Да и король ждет моего возвращения с доброй вестью.
— С какой же? — Бона словно бы все еще не понимала.
— С вестью о рождении наследника, — осмелился произнести воевода.
Королева иронично улыбнулась.
— Да... Как погляжу, миссия у вас нелегкая. Но, увы, пока что вам королю сказать нечего. Утешьтесь тем, что и мне тоже. Анна, проводи гостя. У вас очаровательная дочка, пан воевода.
Он низко поклонился.
— Только бы она всегда была приятна вам, наияснейшая государыня.
С этими словами воевода вышел, но успел обвести взглядом опочивальню, словно бы ища чего-то. Он уже не спрашивал ни о чем, но, идя по переходам, не выдержал:
— Мне возвращаться пора, а колыбели пока не видно. Король полагал, что супруга его родит в конце июля.
Анна кивнула.
— Медики тоже так говорили, но Марина... Она, должно быть, знает больше других и твердит, что королева желает родить в начале августа. Она сумеет себе приказать, у нее сильная воля...
— По какой причине? Чтобы меньше досаждала жара?
— Нет. Младенец, рожденный в августе, будет наречен именем римских цесарей, — объяснила Анна поспешно.
— Август? Рожденный в августе месяце? О боже! Вот уж никогда бы не пришло такое в голову. Клянусь, не пришло бы!
— Вам не пришло, а ей — пришло. Только этой мыслью и живет. Не верится, но правда, она всячески оттягивает время.
— Что за женщина! — сказал воевода и вдруг схватил Анну за руку. - Послушай, дочка! Помоги мне! Не только королеве нужен наследник. Но и королю тоже. А стало быть, и мне, его посланцу.
— Чем же я могу помочь? — старалась она вникнуть в его слова.
— Буду ждать знака. Здесь я могу пробыть день-два, не больше. Если исход будет счастливый — вывесь в окно алое полотнище, и я вернусь к королю с доброй вестью. Если родится дочь, к окну не подходи. Запомнишь?
Анна кивнула.
— Да. Алое полотнище...
Наступила душная жаркая ночь. На небе высыпали звезды, но месяц был красноватый — первый день августа предвещал непогоду. Анна, стоя у приоткрытого окна, смотрела на высокое, распростертое над замком и над Вислой небо и вдруг услышала приглушенный стон. Марина по-прежнему неподвижно дремала в кресле - быть может, ей это только почудилось? Но через минуту стон повторился - Анна бросилась к постели. Королева лежала, уткнувшись лицом в подушку, впившись зубами в ее кружева.
— Марина, — прошептала Анна, будя камеристку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155