– Вы почти одного возраста, поэтому я разрешаю ей задержаться у вас, чтобы вы познакомились поближе.
Как только мать вышла из комнаты, Эдна свалилась на постель.
– Бедная мама! Она даже не представляет, как она смешна!
– Смешна? Мне так не показалось.
– Тогда, умоляю, скажите, что вы о ней подумали?
– Мне кажется, она держится с большим достоинством.
– Она вынуждена так держаться. Одно резкое движение – и ее кудряшки разлетятся в стороны. Но давайте поговорим о вас. Вам сколько лет? Восемнадцать? Мне исполнится семнадцать двенадцатого июня. Но я выгляжу гораздо старше, не так ли? Мама говорит, что я выгляжу вполне взрослой, и мистер Торзби тоже так считает.
Бетони было всего лишь семнадцать лет, но ей казалось, что об этом лучше не говорить. Вместо этого она переспросила:
– Мистер Торзби?
– Один из наших жильцов. Боже! Я хотела сказать гостей! Он один из всех чего-то стоит! Он – хирург и очень мил. Но все же вернемся к вам. Вы, наверно, очень умная, если станете учить в «Олд и Сим-с».
– Я самая обычная девушка, – ответила ей Бетони.
– Вам нужно будет встретиться утром с мисс Телерра?
– Да, в девять часов.
– Вот уж не завидую. Хотя она вполне ничего. Теперь скажите мне, вы не хотите пойти прогуляться сегодня? У нас много времени, и я могу показать вам город. Что вы хотите посмотреть?
– Все, все, – ответила ей Бетони.
Для всех живущих в Стентон-Райз все путешествия начинались и кончались на Бродвее, и девушки сели на автобус, идущий к Мерилбоуну. Они посетили музей восковых фигур мадам Тюссо, прошлись по Оксфорд-стрит, заглядывая в витрины магазинов. Потом выпили чай с булочками у «Робини». Затем доехали автобусом до Челси и прогулялись вдоль набережной.
– Хорошо, что у вас есть деньги, – сказала Эдна. – Я потратила свои карманные деньги давным-давно. Вы не против, что вам приходится за все платить? Когда у меня будут деньги, я тоже стану платить за вас.
– Нет, все нормально, – ответила ей Бетони.
– Вон тот молодой мужчина смотрит на вас. Ну тот, высокий и с темными усами. Некоторые из мужчин такие нахальные! Вы видите, как он на вас уставился?
– Нет. Передо мной стоят короли и королевы Англии!
– Что? А, эти восковые фигуры! Правда, они великолепны? Прямо как живые! Что еще вы хотите посмотреть? О, я вспомнила. Дом доктора Джонсона.
Рядом с табачной лавочкой женщина в тапочках подметала тротуар, и они спросили ее, как им пройти к дому доктора Джонсона.
– Доктор Джонсон? – переспросила женщина. – Такого здесь не знаю. Если вам нужен доктор, вам лучше обратиться к доктору Снеллу на Уокер-Мьюс.
Девушки строго кивнули ей головой и продолжали свою прогулку, но когда они отошли достаточно далеко, то повисли друг на друге и начали давиться от смеха. Эдна сказала, что давненько не слышала ничего подобного. Эта старая женщина просто заслуживала приза!
Они вернулись домой к ужину, в семь часов, и Бетони познакомилась с остальными квартирантами. Мисс Уилкингс торговала цветами в палатке рядом с Пентинг-Харт. Мистер Ламб, плотный молодой человек двадцати двух лет, работал в банке в Олдбурне, а мистер Торсби, суровый мужчина, которому было около тридцати лет, был хирургом. Он показался Бетони холодным, рассеянным человеком. Она также познакомилась с главой семейства – мистером Бримом, который с ходу сообщил о себе, что вряд ли он составит ей компанию в умных беседах, ибо он всего лишь бизнесмен и знает «только свое дело». «Делом» была прачечная на Симсбери-Грин.
Когда Эдна рассказала, как они искали и не нашли доктора Джонсона, ей за это влетело от матери, которая села за стол последней.
Пока ее все ждали, суп остыл. Отец начал защищать дочку, то же самое сделал мистер Ламб. Мистер Торзби ничего не сказал, а молча отпивал из стакана с водой и смотрел куда-то в пространство.
– Вам понравился Лондон, мисс Изард? – спросил ее мистер Брим. – Ну и грязь там! И еще эти старые здания! Дым и туман, правда?
– О, нет! – ответила ему Бетони.
– Что, все дороги покрыты золотом, так что ли?
– Нет, но там все связано с историей!
Ей стало неудобно, слова прозвучали так высокопарно, но мистер Брим воскликнул:
– Браво!
А мистер Ламб энергично поддержал его. Бетони стало легче, она поняла, что находится среди цивилизованных людей, которые простят ей некоторые красивости выражений, ведь она впервые в Лондоне!
– Мисс Уилкингс? – спросил мистер Ламб. – Как шла торговля сегодня?
– Огромный спрос на нарциссы, – ответила мисс Уилкингс. – В особенности на желтые. Ими был завален весь рынок. Но не спрашивайте меня – почему.
– Но я должен знать, – продолжал расспросы мистер Ламб с улыбкой на пухлом лице. – Я должен знать, почему именно желтые нарциссы пользовались таким успехом! И почему ими был завален весь рынок.
– Наверное, потому что весна в этом году ранняя, и совсем не было заморозков. Передайте мне хлеб, пожалуйста, мистер Ламб, – сказала мисс Уилкингс.
– Мистер Торзби, почему вы не доедаете суп? – спросила миссис Брим.
– Ах, да, да. – Мистер Торзби очнулся и снова приступил к еде. – Он очень вкусный. Действительно, весьма вкусный.
И это были единственные слова, произнесенные мистером Торзби за весь ужин.
Позже, когда она собиралась ложиться спать, к ней наверх поднялась Эдна.
– Как вам понравился мистер Торзби?
– Он очень молчаливый, – ответила ей Бетони. – И, может быть поэтому, кажется суровым и сдержанным.
– Он всегда молчит в присутствии других людей, но когда мы бываем вместе – он и я, тогда он разговаривает. Правда, правда. Вообще-то он все время думает о своей работе.
– Конечно, конечно.
– Бетони, он вам не кажется привлекательным?
– Да, он симпатичный. Но Эдна, он не слишком стар для тебя?
Эдна кивнула головой. На ресницах ее блеснули слезинки, а выражение лица было почти трагическим.
– Он старше меня на двадцать один год, и он, бедняга, так переживает по этому поводу. Понимаете, это и останавливает его.
– Останавливает?
– Ну, если бы все зависело от меня, мы бы поженились хоть сейчас, – сказала Эдна. – И мне было бы все равно, что говорят об этом. Но Эдвард думает по-другому. О, он никогда не говорил мне ничего подобного, но я легко читаю его мысли. Он такой гордый! И у него стальная воля! Он лучше откажется от счастья, чем даст повод для сплетен!
– А ваша мать что-нибудь знает об этом?
– Ну… Она хочет, чтобы я вышла замуж за Родни Ламба. Но я не сделаю этого! Он толстый и дряблый и носит желтые гетры!
– Мистер Ламб делал вам предложение?
– Нет, но он ходит за мной по пятам и все время старается, чтобы я обратила на него внимание. Вы разве не заметили?
– Да, он просто не спускает с вас взгляда.
– Эдвард такой сдержанный, – сказала Эдна. – Мне иногда хочется плакать, видя, как он страдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Как только мать вышла из комнаты, Эдна свалилась на постель.
– Бедная мама! Она даже не представляет, как она смешна!
– Смешна? Мне так не показалось.
– Тогда, умоляю, скажите, что вы о ней подумали?
– Мне кажется, она держится с большим достоинством.
– Она вынуждена так держаться. Одно резкое движение – и ее кудряшки разлетятся в стороны. Но давайте поговорим о вас. Вам сколько лет? Восемнадцать? Мне исполнится семнадцать двенадцатого июня. Но я выгляжу гораздо старше, не так ли? Мама говорит, что я выгляжу вполне взрослой, и мистер Торзби тоже так считает.
Бетони было всего лишь семнадцать лет, но ей казалось, что об этом лучше не говорить. Вместо этого она переспросила:
– Мистер Торзби?
– Один из наших жильцов. Боже! Я хотела сказать гостей! Он один из всех чего-то стоит! Он – хирург и очень мил. Но все же вернемся к вам. Вы, наверно, очень умная, если станете учить в «Олд и Сим-с».
– Я самая обычная девушка, – ответила ей Бетони.
– Вам нужно будет встретиться утром с мисс Телерра?
– Да, в девять часов.
– Вот уж не завидую. Хотя она вполне ничего. Теперь скажите мне, вы не хотите пойти прогуляться сегодня? У нас много времени, и я могу показать вам город. Что вы хотите посмотреть?
– Все, все, – ответила ей Бетони.
Для всех живущих в Стентон-Райз все путешествия начинались и кончались на Бродвее, и девушки сели на автобус, идущий к Мерилбоуну. Они посетили музей восковых фигур мадам Тюссо, прошлись по Оксфорд-стрит, заглядывая в витрины магазинов. Потом выпили чай с булочками у «Робини». Затем доехали автобусом до Челси и прогулялись вдоль набережной.
– Хорошо, что у вас есть деньги, – сказала Эдна. – Я потратила свои карманные деньги давным-давно. Вы не против, что вам приходится за все платить? Когда у меня будут деньги, я тоже стану платить за вас.
– Нет, все нормально, – ответила ей Бетони.
– Вон тот молодой мужчина смотрит на вас. Ну тот, высокий и с темными усами. Некоторые из мужчин такие нахальные! Вы видите, как он на вас уставился?
– Нет. Передо мной стоят короли и королевы Англии!
– Что? А, эти восковые фигуры! Правда, они великолепны? Прямо как живые! Что еще вы хотите посмотреть? О, я вспомнила. Дом доктора Джонсона.
Рядом с табачной лавочкой женщина в тапочках подметала тротуар, и они спросили ее, как им пройти к дому доктора Джонсона.
– Доктор Джонсон? – переспросила женщина. – Такого здесь не знаю. Если вам нужен доктор, вам лучше обратиться к доктору Снеллу на Уокер-Мьюс.
Девушки строго кивнули ей головой и продолжали свою прогулку, но когда они отошли достаточно далеко, то повисли друг на друге и начали давиться от смеха. Эдна сказала, что давненько не слышала ничего подобного. Эта старая женщина просто заслуживала приза!
Они вернулись домой к ужину, в семь часов, и Бетони познакомилась с остальными квартирантами. Мисс Уилкингс торговала цветами в палатке рядом с Пентинг-Харт. Мистер Ламб, плотный молодой человек двадцати двух лет, работал в банке в Олдбурне, а мистер Торсби, суровый мужчина, которому было около тридцати лет, был хирургом. Он показался Бетони холодным, рассеянным человеком. Она также познакомилась с главой семейства – мистером Бримом, который с ходу сообщил о себе, что вряд ли он составит ей компанию в умных беседах, ибо он всего лишь бизнесмен и знает «только свое дело». «Делом» была прачечная на Симсбери-Грин.
Когда Эдна рассказала, как они искали и не нашли доктора Джонсона, ей за это влетело от матери, которая села за стол последней.
Пока ее все ждали, суп остыл. Отец начал защищать дочку, то же самое сделал мистер Ламб. Мистер Торзби ничего не сказал, а молча отпивал из стакана с водой и смотрел куда-то в пространство.
– Вам понравился Лондон, мисс Изард? – спросил ее мистер Брим. – Ну и грязь там! И еще эти старые здания! Дым и туман, правда?
– О, нет! – ответила ему Бетони.
– Что, все дороги покрыты золотом, так что ли?
– Нет, но там все связано с историей!
Ей стало неудобно, слова прозвучали так высокопарно, но мистер Брим воскликнул:
– Браво!
А мистер Ламб энергично поддержал его. Бетони стало легче, она поняла, что находится среди цивилизованных людей, которые простят ей некоторые красивости выражений, ведь она впервые в Лондоне!
– Мисс Уилкингс? – спросил мистер Ламб. – Как шла торговля сегодня?
– Огромный спрос на нарциссы, – ответила мисс Уилкингс. – В особенности на желтые. Ими был завален весь рынок. Но не спрашивайте меня – почему.
– Но я должен знать, – продолжал расспросы мистер Ламб с улыбкой на пухлом лице. – Я должен знать, почему именно желтые нарциссы пользовались таким успехом! И почему ими был завален весь рынок.
– Наверное, потому что весна в этом году ранняя, и совсем не было заморозков. Передайте мне хлеб, пожалуйста, мистер Ламб, – сказала мисс Уилкингс.
– Мистер Торзби, почему вы не доедаете суп? – спросила миссис Брим.
– Ах, да, да. – Мистер Торзби очнулся и снова приступил к еде. – Он очень вкусный. Действительно, весьма вкусный.
И это были единственные слова, произнесенные мистером Торзби за весь ужин.
Позже, когда она собиралась ложиться спать, к ней наверх поднялась Эдна.
– Как вам понравился мистер Торзби?
– Он очень молчаливый, – ответила ей Бетони. – И, может быть поэтому, кажется суровым и сдержанным.
– Он всегда молчит в присутствии других людей, но когда мы бываем вместе – он и я, тогда он разговаривает. Правда, правда. Вообще-то он все время думает о своей работе.
– Конечно, конечно.
– Бетони, он вам не кажется привлекательным?
– Да, он симпатичный. Но Эдна, он не слишком стар для тебя?
Эдна кивнула головой. На ресницах ее блеснули слезинки, а выражение лица было почти трагическим.
– Он старше меня на двадцать один год, и он, бедняга, так переживает по этому поводу. Понимаете, это и останавливает его.
– Останавливает?
– Ну, если бы все зависело от меня, мы бы поженились хоть сейчас, – сказала Эдна. – И мне было бы все равно, что говорят об этом. Но Эдвард думает по-другому. О, он никогда не говорил мне ничего подобного, но я легко читаю его мысли. Он такой гордый! И у него стальная воля! Он лучше откажется от счастья, чем даст повод для сплетен!
– А ваша мать что-нибудь знает об этом?
– Ну… Она хочет, чтобы я вышла замуж за Родни Ламба. Но я не сделаю этого! Он толстый и дряблый и носит желтые гетры!
– Мистер Ламб делал вам предложение?
– Нет, но он ходит за мной по пятам и все время старается, чтобы я обратила на него внимание. Вы разве не заметили?
– Да, он просто не спускает с вас взгляда.
– Эдвард такой сдержанный, – сказала Эдна. – Мне иногда хочется плакать, видя, как он страдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75