Кухонный стол, стулья и шкафы, кровать и диванчик. Все стояло и жарилось под солнцем. С яблони свисали куски дорожек для пола. На живой изгороди проветривались одеяла и занавески. Окна были широко раскрыты.
– Я рада, что Уолтер ушел раньше меня, – сказала Гуди. – Он и парень не смогли бы позаботиться о себе, если рядом с ними не было бы женщины.
Она спокойно говорила об умершем. Ее маленькие темные глазки так же, как раньше, шныряли вокруг. Она все так же хмурилась и говорила все тем же грубым голосом. При этом Гуди быстро двигалась и продолжала заниматься делом. Вот она нагнулась, подняла сбитые яблоки и собрала их в свой фартук.
Быстро все рассортировала, отложила хорошие плоды в одну сторону и швырнула червивые яблоки свинье.
Джесс сидел на скамейке и чистил башмаки. Бет пристроилась рядом с ним и чинила порванную циновку из камыша, сшивая ее полоской лыка.
– Бет, ты веришь в рай? – спросил Джесс.
– Я не знаю. Гуди, ты веришь в небеса обетованные?
– Я тоже не знаю, – ответила им Гуди. – Но если они есть, Уолтер обязательно будет там. Я в этом совершенно уверена. И это очень хорошо, потому что он там сможет замолвить за меня словечко. Мне кажется, что мне со всеми моими грехами это не помешает.
– Гуди, неужели ты такая грешница?
– Господи, конечно, у меня много грехов. Я нюхаю табак! Я могу сразу же вынюхать всю упаковку табака!
– Но тебе же тоже нужно получать какое-то удовольствие, – заметила Бет.
– Кроме того, у меня плохой характер. Я ругаюсь и проклинаю, и иногда впадаю в такую ярость! Правда, со мной иногда так бывает.
– Просто иногда необходимо высказать все, что скопилось на душе.
– Потом я все время что-нибудь приворовываю. Я часто таскаю с фермы все, что мне попадается под руку!
– Иначе не прожить, – объяснила ей Бет. – Что еще?
– Больше ничего, я рассказала обо всем.
Гуди прогнала курицу с диванчика и села туда сама, сложив руки на коленях.
– Если женщине уже за пятьдесят, у нее не может быть других грехов.
– Как странно, – заметил Джесс. – У меня всегда чешется нос, когда руки грязные.
Бет закончила чинить дорожку и убирала в корзинку Гуди шило и ножницы.
– Ты можешь доставить себе удовольствие и почесаться, – сказала она. – Теперь уже все равно, у тебя все лицо в сапожном креме.
Бет взяла в руки лыко и начала его аккуратно складывать.
– Гуди, почему ты на меня так странно смотришь?
– Я смотрела на тебя и на моего парня, как вы сидите рядышком и так хорошо разговариваете друг с другом. И еще мне бы хотелось знать, известно ли твоему деду, что ты дружишь с Джессом?
– Наверно, он об этом догадывается.
– И что же он об этом думает?
– Я никогда не спрашивала его об этом.
В середине октября 1890 года Бет начала собирать яблоки в Коббсе. В восемь утра был жуткий холод, землю покрывал густой и плотный белый туман. Но когда она взобралась на лестницу и оказалась среди ветвей, то поднялась над пеленой тумана – сверху было довольно тепло. Листья желтые, иногда яркие, а иногда слегка поблекшие, а яблоки блестящие, темно-красного цвета. Капельки воды на ветвях резко отражали свет и были подобны капелькам ртути.
Бет работала очень быстро, снимая яблоки двумя руками и опуская их в огромный карман своего передника. Иногда она спускалась вниз, чтобы переложить их в большую корзину. Затем передвигала лестницу дальше и снова взбиралась на нее.
Она была высоко, стараясь достать до самых верхних веток, когда лестницу сильно потряс кто-то внизу. Бет быстро наклонилась вперед и ухватилась за ветки, иначе она упала бы вниз. Дерево все шаталось, как под сильным ветром. Его ветви скрипели и качались из стороны в сторону. Они терлись друг о друга. Листья и маленькие ветки полетели вниз и яблоки начали пролетать мимо ее лица.
Когда дерево перестали трясти и оно успокоилось, Бет попыталась посмотреть вниз, но туман еще был очень густым, и Бет не смогла разглядеть, что там, внизу. В белом молоке тумана даже не было темной тени. В густой траве не слышалось ни звука. Но Бет было трудно провести. Она взяла два яблока и швырнула их вниз. После первого удара послышалось фырканье, после второго снизу послышался хохот.
– Ты у меня за это получишь, – сказал голос снизу. Лестница зашаталась под его весом, и из тумана показался Кит Меддокс. – Ты могла попортить мою красоту.
– Успокойся, – сказала Бет. – Или я еще раз запущу в тебя яблоком.
– О, я вижу, у тебя хватает зарядов.
– Что тебе нужно?
– Хозяин послал меня, чтобы я тебе помог.
– Спасибо, у меня есть свои две руки.
– Могу я собирать яблоки здесь с тобой?
– Нет, принеси себе лестницу и начинай собирать в другом месте.
– Хорошо, начальник здесь ты.
Кит спустился вниз и снова исчез в тумане. Через некоторое время Бет увидела, как он нес лестницу к соседнему дереву. Сначала он работал молча, но потом начал петь.
Раз парнишка с девчонкой рыбачить пошли
Теплым майским погожим деньком,
К берегам речки Нафф, что в долине Скарни
И от Кроупли недалеко.
И парнишка удил пескарей на червя,
Но поймать ни рыбешки не смог.
А девчонка трудилась весь вечер не зря,
И парнишка попал на крючок.
Становились вечерние тени длинней,
За соседней горой солнце село,
И корзинка у Джилл становилась полней,
А корзинка у Джека пустела.
Обессилел парнишка от ловли такой,
А красавице все было мало…
И, кляня свою долю, Джек вынул багор
И на берег свалился устало.
Гордо Джилл говорит: «Забирай свой багор –
Без тебя обойдусь я вполне:
И в долине Скарни много есть рыбаков,
И достаточно рыбы в реке».
Кит всегда гордился своим пением, и когда наступила тишина, Бет понимала, что он ждет ее похвалы.
– Ну вот, – разочарованно сказал он. – В «Розе и короне» мне поставили бы за это пение пинту пива. Эй, Бет, ты что, не слышишь меня?
– Ты побьешь все яблоки, если станешь их так бросать в ведро. Тебе нужно осторожно класть их туда.
– Хорошо, как скажешь!
– Что с тобой случилось? Отчего ты стал такой сговорчивый?
– Хозяин сказал, чтобы я с тобой не спорил.
– Он так оказал?
– Именно так. Это были его слова. Я стараюсь следовать его совету. Что ты на это скажешь?
– Я скажу, что ты зря теряешь время, – ответила ему Бет.
* * *
В десять часов туман разошелся, и в саду стало тепло. Воздух был тихим и спокойным. Его наполнял аромат яблок. Осы уже наелись мякоти побитых плодов. Они лежали в шкурках яблок или, как пьяные, лениво летали между деревьев.
Кит сбросил куртку и закатал рукава рубашки. Он перестал пользоваться лестницей и просто перескакивал с ветки на ветку. Он прекрасно выглядел в своем красном жилете и черных вельветовых брюках. Бет, как всегда, старалась не обращать на него внимания. Но когда она опустошала карманы передника в корзину, он был тут как тут со своим ведром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Я рада, что Уолтер ушел раньше меня, – сказала Гуди. – Он и парень не смогли бы позаботиться о себе, если рядом с ними не было бы женщины.
Она спокойно говорила об умершем. Ее маленькие темные глазки так же, как раньше, шныряли вокруг. Она все так же хмурилась и говорила все тем же грубым голосом. При этом Гуди быстро двигалась и продолжала заниматься делом. Вот она нагнулась, подняла сбитые яблоки и собрала их в свой фартук.
Быстро все рассортировала, отложила хорошие плоды в одну сторону и швырнула червивые яблоки свинье.
Джесс сидел на скамейке и чистил башмаки. Бет пристроилась рядом с ним и чинила порванную циновку из камыша, сшивая ее полоской лыка.
– Бет, ты веришь в рай? – спросил Джесс.
– Я не знаю. Гуди, ты веришь в небеса обетованные?
– Я тоже не знаю, – ответила им Гуди. – Но если они есть, Уолтер обязательно будет там. Я в этом совершенно уверена. И это очень хорошо, потому что он там сможет замолвить за меня словечко. Мне кажется, что мне со всеми моими грехами это не помешает.
– Гуди, неужели ты такая грешница?
– Господи, конечно, у меня много грехов. Я нюхаю табак! Я могу сразу же вынюхать всю упаковку табака!
– Но тебе же тоже нужно получать какое-то удовольствие, – заметила Бет.
– Кроме того, у меня плохой характер. Я ругаюсь и проклинаю, и иногда впадаю в такую ярость! Правда, со мной иногда так бывает.
– Просто иногда необходимо высказать все, что скопилось на душе.
– Потом я все время что-нибудь приворовываю. Я часто таскаю с фермы все, что мне попадается под руку!
– Иначе не прожить, – объяснила ей Бет. – Что еще?
– Больше ничего, я рассказала обо всем.
Гуди прогнала курицу с диванчика и села туда сама, сложив руки на коленях.
– Если женщине уже за пятьдесят, у нее не может быть других грехов.
– Как странно, – заметил Джесс. – У меня всегда чешется нос, когда руки грязные.
Бет закончила чинить дорожку и убирала в корзинку Гуди шило и ножницы.
– Ты можешь доставить себе удовольствие и почесаться, – сказала она. – Теперь уже все равно, у тебя все лицо в сапожном креме.
Бет взяла в руки лыко и начала его аккуратно складывать.
– Гуди, почему ты на меня так странно смотришь?
– Я смотрела на тебя и на моего парня, как вы сидите рядышком и так хорошо разговариваете друг с другом. И еще мне бы хотелось знать, известно ли твоему деду, что ты дружишь с Джессом?
– Наверно, он об этом догадывается.
– И что же он об этом думает?
– Я никогда не спрашивала его об этом.
В середине октября 1890 года Бет начала собирать яблоки в Коббсе. В восемь утра был жуткий холод, землю покрывал густой и плотный белый туман. Но когда она взобралась на лестницу и оказалась среди ветвей, то поднялась над пеленой тумана – сверху было довольно тепло. Листья желтые, иногда яркие, а иногда слегка поблекшие, а яблоки блестящие, темно-красного цвета. Капельки воды на ветвях резко отражали свет и были подобны капелькам ртути.
Бет работала очень быстро, снимая яблоки двумя руками и опуская их в огромный карман своего передника. Иногда она спускалась вниз, чтобы переложить их в большую корзину. Затем передвигала лестницу дальше и снова взбиралась на нее.
Она была высоко, стараясь достать до самых верхних веток, когда лестницу сильно потряс кто-то внизу. Бет быстро наклонилась вперед и ухватилась за ветки, иначе она упала бы вниз. Дерево все шаталось, как под сильным ветром. Его ветви скрипели и качались из стороны в сторону. Они терлись друг о друга. Листья и маленькие ветки полетели вниз и яблоки начали пролетать мимо ее лица.
Когда дерево перестали трясти и оно успокоилось, Бет попыталась посмотреть вниз, но туман еще был очень густым, и Бет не смогла разглядеть, что там, внизу. В белом молоке тумана даже не было темной тени. В густой траве не слышалось ни звука. Но Бет было трудно провести. Она взяла два яблока и швырнула их вниз. После первого удара послышалось фырканье, после второго снизу послышался хохот.
– Ты у меня за это получишь, – сказал голос снизу. Лестница зашаталась под его весом, и из тумана показался Кит Меддокс. – Ты могла попортить мою красоту.
– Успокойся, – сказала Бет. – Или я еще раз запущу в тебя яблоком.
– О, я вижу, у тебя хватает зарядов.
– Что тебе нужно?
– Хозяин послал меня, чтобы я тебе помог.
– Спасибо, у меня есть свои две руки.
– Могу я собирать яблоки здесь с тобой?
– Нет, принеси себе лестницу и начинай собирать в другом месте.
– Хорошо, начальник здесь ты.
Кит спустился вниз и снова исчез в тумане. Через некоторое время Бет увидела, как он нес лестницу к соседнему дереву. Сначала он работал молча, но потом начал петь.
Раз парнишка с девчонкой рыбачить пошли
Теплым майским погожим деньком,
К берегам речки Нафф, что в долине Скарни
И от Кроупли недалеко.
И парнишка удил пескарей на червя,
Но поймать ни рыбешки не смог.
А девчонка трудилась весь вечер не зря,
И парнишка попал на крючок.
Становились вечерние тени длинней,
За соседней горой солнце село,
И корзинка у Джилл становилась полней,
А корзинка у Джека пустела.
Обессилел парнишка от ловли такой,
А красавице все было мало…
И, кляня свою долю, Джек вынул багор
И на берег свалился устало.
Гордо Джилл говорит: «Забирай свой багор –
Без тебя обойдусь я вполне:
И в долине Скарни много есть рыбаков,
И достаточно рыбы в реке».
Кит всегда гордился своим пением, и когда наступила тишина, Бет понимала, что он ждет ее похвалы.
– Ну вот, – разочарованно сказал он. – В «Розе и короне» мне поставили бы за это пение пинту пива. Эй, Бет, ты что, не слышишь меня?
– Ты побьешь все яблоки, если станешь их так бросать в ведро. Тебе нужно осторожно класть их туда.
– Хорошо, как скажешь!
– Что с тобой случилось? Отчего ты стал такой сговорчивый?
– Хозяин сказал, чтобы я с тобой не спорил.
– Он так оказал?
– Именно так. Это были его слова. Я стараюсь следовать его совету. Что ты на это скажешь?
– Я скажу, что ты зря теряешь время, – ответила ему Бет.
* * *
В десять часов туман разошелся, и в саду стало тепло. Воздух был тихим и спокойным. Его наполнял аромат яблок. Осы уже наелись мякоти побитых плодов. Они лежали в шкурках яблок или, как пьяные, лениво летали между деревьев.
Кит сбросил куртку и закатал рукава рубашки. Он перестал пользоваться лестницей и просто перескакивал с ветки на ветку. Он прекрасно выглядел в своем красном жилете и черных вельветовых брюках. Бет, как всегда, старалась не обращать на него внимания. Но когда она опустошала карманы передника в корзину, он был тут как тут со своим ведром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75