Внезапно небо треснуло пополам, молния осветила улицу могильным светом большой неоновой лампы, и тучи прорвало. Ливень хлынул оптом. По всей поверхности Петроградки. Крупные капли застучали по асфальту, разлетаясь в разные стороны, как презрительные плевки.
— Опустите, козлы! Дайте отыграться! — продолжал декламировать Распутин. — Еще дубль, и я гарантирую…
— Ты уже отыгрался! — крикнул ему в ухо мужик с бородой через рупор и мстительно ударил тем же рупором по тому же колену, что и девушка.
На лице бородатого сквозь щетину отчетливо проступал синяк.
В течение нескольких секунд ливень набрал полную мощь, ускоряя процедуру изгнания Клима Распутина из кинобизнеса. «Ленфильмовская» клумба постепенно превращалась в собачий ватерклозет.
— Уберите руки, уроды! — Клим перешел к оскорблениям. — Не сметь унижать советского врача!
— Тебе самому лечиться надо! — завопила очкастая и поудобней перехватила «хлопушку»..
— Дай ему, — без выражения произнес кто-то из зрителей, которых к тому времени собралось уже порядка двадцати мокрых человек.
— По башке дай, — поддержал другой.
— И рупором по яйцам! — пискнула молоденькая пэтэушница в мокрой футболке, надетой на голое тело.
Остальные зрители разрывались между коллизиями богемной жизни киностудии и упругой грудью будущей поварихи.
— Закрой рот, дура! — Клим изо всех сил вывернул голову, пытаясь рассмотреть, кто посягнул на святое.
Такая грубость по отношению к источнику визуальных наслаждений полностью лишила Распутина симпатий массовки. Советы начали поступать более энергично и с большей фантазией.
— Его надо ОПУСТИТЬ, — деловито и со знанием дела произнесло огромное существо с наколками на руках.
— Спасибо, мужик! — не расслышал его Клим и подмигнул бородатому с рупором. — ОТпустить бы надо. Публика просит! Человек создан для полета!
— Вот чего просит, то и сделаем, — злобно оскалился тот в ответ.
— Сам просит, петух, — как-то очень холодно и в то же время без выражения снова донеслось из толпы. — Топчите его. Петухи не летают.
На этот раз Клим расслышал все, и это ВСЕ ему не понравилось. Он изогнулся всем телом в крепких руках каскадеров и отыскал в толпе говорившего. Высокого роста крепкий старик смотрел на него бесцветным левым глазом. Ливень поливал сего седую голову, а он стоял, не обращая внимания. Будто всю жизнь провел под дождем. Тяжелые капли повисли на полуприкрытых веках, срываясь с редких ресниц, как слезы. Его правый глаз по-кутузовски прикрывала пиратская повязка. Он опирался на потрепанный костыль и, если бы не кирзовый сапог и телогрейка, был бы очень похож на легендарного капитана Флинта.
— Ты что сказал-то, дед? — Распутин зашевелился, не обращая внимания на тычки в поддых и шевелящуюся в ногах девушку с хлопушкой. — Кто петух?
— Ты, — спокойно ответил старик и, хромая, пошел в сторону метро. За ним, не торопясь, зашагал еще один.
— Ты кто такой, козел? — Клим, до этого момента вырывавшийся в основном для вида, начал активную борьбу за освобождение.
— Тебе лучше не знать, — кинул через плечо второй дедок и добавил, больше по привычке: — А за козла ответишь. — Затем, не по годам энергично, принялся догонять товарища.
— Мы еще встретимся! — закричал Клим вслед удаляющейся парочке.
— Обязательно, — буркнул себе под нос Моченый и начал спускаться в подземный переход.
Гнида догнал пахана на перроне:
— Ты зачем забелился-то, папа?
— Скучно, — отрезал Моченый и шагнул в подошедшую электричку, грубо оттолкнув в сторону замешкавшуюся женщину.
* * *
После ухода странного старика в наколках съемочная группа несколько поостыла. Предложение «опустить» Клима было трудновыполнимо и впридачу уголовно наказуемо. И потом, без консультаций ушедшего специалиста справиться с поставленной задачей было сложно. Нет! Как людям творческим суть экзекуции всем была понятна и близка. Но как это сделать грубо, так, чтобы наказание не понравилось, в группе никто не знал. Возможно, кроме садо-извращенки девушки с хлопушкой.
Тем не менее Распутина с большим трудом донесли до клумбы, доверху заполненной плавающими отходами собачьего производства, и под радостные крики зрителей швырнули туда бьющееся тело.
Клим Распутин сидел в нечистой луже под проливным дождем и размышлял. Вокруг смеялись люди, но ему было все равно. Мечта всей жизни тонула в испражнениях, одежда была навсегда испорчена. Его мучили два вопроса: «За что человека называют петухом?» и «Как можно жить без кинематографа?».
Зрители продолжали с интересом наблюдать за его действиями.
— Ныряй, чего сидишь? — донеслось из толпы.
— Ой, да вытащите его оттуда кто-нибудь!
— Может, милицию позвать?
Вытаскивать никто не собирался, за милицией тоже не пошли.
Клим наконец отвлекся от размышлений. Он встал, стряхнул с одежды то, что можно было стряхнуть, гордо вскинул голову и посмотрел вокруг пылающим взглядом:
— Весело вам?! Нравится шоу?! Знаете почему? Потому что — халява. Потому что цирк бесплатный. Потому что вся ваша жизнь — бесплатный цирк! Жалкие людишки! Вы разойдетесь отсюда по своим загаженным шалашам, где не было ремонта со времен прежних хозяев. Сядете жрать бурду, сваренную вашими бесплатными неухоженными женами. И уставитесь в намазанный счастьем экран древнего телевизора. Где снова покажут бесплатный цирк, сляпанный на халяву, специально для таких, как вы!!!
Толпа затихла. Людей все прибывало. Внимали молча, экономя силы для битья. Слушать было противно, а уходить — в падлу. Клим расправил грудь и двинул в самое больное место:
— Стыдно? А может, это не про вас? Может, это вы только что прилетели с Мальорки, а я, грязный дурак, загара не заметил? Нет, нет. Вижу пару загорелых спин. Как поживает огород? Всего три часа на электричке, и вы — в клещево-комарином раю? Что же вы замолчали? Смейтесь! Смейтесь надо мной. Над тем, кого съемочная группа вынесла с «Ленфильма» на руках! Смейтесь над моей любовью к горным лыжам и парашютам. Смейтесь! Мне приходится спать с фотомоделями! Ведь кто-то должен это делать! Давайте! Я вам разрешаю. Сейчас я вылезу из грязной лужи и уйду. А завтра спасу еще пару никчемных жизней. Но вы не расходитесь. Постойте здесь подольше. Не спешите домой. Теперь вы знаете, что вас там ждет!
Шлепая мокрыми ботинками, Клим не спеша прошел мимо онемевшей толпы. В настоящее время его больше волновала одежда. Люди замерли в нерешительности. По-хорошему, надо было бы набить мужику морду, но признавать его правоту не хотелось. Не глядя друг на друга, они исподлобья провожали Распутина нехорошими взглядами. Клим отошел на несколько метров и остановился, прикидывая расстояние:
— Чего рты разинули? За двадцать баксов меня еще можно потрогать, уроды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104