— И слава Богине! Если бы я впервые увидел это платье накануне пира, тебе пришлось бы полночи отхаживать меня. Поль, ты сам выбирал фасон?
— Такие платья носят крестьянские девушки в Дорвале. Наверно, купец решил, что этот фасон пойдет и маме.
— Пожалуй, он был прав. Сьонед, только не вздумай надевать его летом в Стронгхолде. С таким низким вырезом спереди моментально схватишь ожог.
— Спереди? А это ты видел? — Она повернулась и показала ему приличный кусок обнаженной спины. — Поль, и ты станешь говорить, что скромные дорвальские крестьянки носят такие платья?
— Ну, на их одежду идет немножко больше ткани, — улыбаясь, признался мальчик. — Но они же не принцессы…
Сьонед провела ладонями по обтянутым шелком бокам, заниженной талии и узкой кокетке на бедрах.
— Придется ничего не есть до самого Последнего Дня, иначе я просто не смогу влезть в него, — грустно сказала она. — А если съем что-нибудь на пиру, то платье затрещит по швам.
Принцесса ушла к себе, сняла платье и снова завернула его в шелк. Когда она вернулась к мужу с сыном, Рохан сидел в кресле, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Она обменялась тревожным взглядом с Полем.
— Отец, это правда, что ты помог пожениться тете Тобин и дяде Чейну?
Голубой глаз открылся и уставился на Поля.
— Ну, в известной мере…
— А Вальвис помог тебе и маме?
— Да.
Наполняя бокалы прохладительным, Сьонед спросила:
— А почему это тебя заинтересовало?
— Ну… кажется, я случайно сделал нечто похожее. — Лицо у Поля было задумчивое, но глаза предательски светились.
— Для кого? — Тут раскрылся второй глаз, и заинтригованный Рохан с любопытством посмотрел на сына.
— Надеюсь, все будет хорошо. Во всяком случае, теперь уже ничего не поделаешь. Это случилось только сегодня.
— О ком ты говоришь? — спросила Сьонед. — Мы знаем про Холлис и Мааркена. Они единственные из наших ближайших родственников, которые…
— Это не Холлис и Мааркен, — бросил Поль.
— Тогда кто же? — потребовал ответа Рохан.
— Тилаль и Гемма. — Когда родители дружно ахнули, Поль пожал плечами и попытался принять равнодушный вид. — Это потребовало времени, но в конце концов я заставил их признать очевидное. Едва ли кто-нибудь будет сильно переживать. То есть, Костас будет, но это его трудности, правда? На самом деле ему была нужна Оссетия, а вовсе не Гемма. А глупый Тилаль не хотел делать ей предложение, потому что она стала наследницей Чейла, но я все-таки заставил его заговорить. — Поль вздохнул. — А потом он никак не мог остановиться. Оказывается, все это время они любили друг друга, надо же! Она была слишком горда, чтобы сказать ему об этом, а он хотел сделать Речной Поток самым богатым имением в Сире и только потом предложить ей пожениться. И никто ничего не говорил. Но теперь с этим все в порядке. Насколько я знаю, они все еще стоят там, говорят без умолку и будут болтать, пока у них уши не отвалятся!
— Тилаль? — выдавила Сьонед.
— И Гемма? — Рохан захлопал глазами.
Поль расхохотался.
— Они ужасно смешные! Обещайте мне, что если я влюблюсь в девушку и примусь за такие же глупости, вы предупредите меня раньше, чем я окончательно выживу из ума!
ГЛАВА 22
Никто не успел сказать о Тилале и Гемме ни слова. Этого и не потребовалось. Появление счастливой пары на пиру под открытым небом, который в тот вечер устраивал Клута, раструбило на весь свет, что Избранные нашли друг друга. Отделенные от всех волной счастья, всецело погруженные в себя, они едва ли помнили о том, что на свете существуют другие люди.
Давви, испытавший громадное облегчение, просто светился от блаженства. Казалось, Чейл тоже смирился с этой мыслью. Бросалось в глаза отсутствие на пиру Костаса, но все отнеслись к этому спокойно.
У столов собралось множество высокородных; некоторые из них недалеко ушли от Тилаля с Геммой, поскольку в последние дни появлялось все больше пар, нашедших взаимопонимание. Впрочем, одна пара сидела врозь. Лицо мужчины было угрюмым, лицо женщины — бледным и напряженным. Рядом с ним сидели младшие братья, рядом с ней — черноволосый юноша с глазами цвета молодой листвы, на которую упала тень.
Конечно, Андри переживал из-за Мааркена и Холлис, но все его внимание поглощал некто другой. За четыре стола от него сидела принцесса Аласен, окруженная вполне подходящими молодыми людьми, не скрывавшими своего удовольствия от этого соседства. Отец с видимым одобрением посматривал на эту картину. Отделенный от девушки цветами и веселыми лицами, Андри чувствовал сердцебиение и одышку и не понимал, что с ним творится. Он не испытывал интереса к стоявшим на столе блюдам, и даже огромная башня из теста, залитого сахарным сиропом и украшенного фруктами, не вызвала у него аппетита. Мааркен, погруженный в невеселые мысли, ничего не замечал, но Сорин все видел находил компанию брата невероятно скучной.
За одним из столов не умолкал смех Чианы. У нее были причины для хорошего настроения. Халиан сидел справа, Мийон слева, а Масуль расположился на другом конце сборища с Киле, Лиеллом, Велденом, Кабаром и хмурой женой Кабара Кензой.
За столом старых принцев председательствовала Андраде. Как всегда, рядом с ней сидел Уриваль. Эта компания не раздражала ее и позволяла чувствовать себя непринужденно. Принцу Ллейну даже несколько раз удалось рассмешить ее. Неподалеку Оствель, Риян, Чейн и Тобин обменивались с Аудрите и Чадриком рассказами о Поле. Сам мальчик вместе с родителями сидел за одним столом с Пандсалой, Милошем Фессенденским и лордом Колией: оба молодых человека не осмеливались дышать в присутствии верховного принца. Другие высокородные сидели где и как придется, то жизнерадостно болтали о всяких пустяках, то умолкали, но никто не говорил о том, что было у всех на уме.
Этот вечер безумно раздражал Сьонед. Она прекрасно знала, что скрывается за радостными лицами. Раннее возвращение Рохана было вызвано тем, что Велден настаивал на голосовании о признании прав Масуля на Марку, но Саумер Изельский предложил еще один день подождать. Этот принц был искренне озабочен, но никто так и не узнал, зачем ему понадобилась отсрочка: то ли он хотел как следует подумать, то ли собирался торжественно представить какие-то новые неопровержимые доказательства. Рохан изводился от беспокойства, что Волог так и не сумел убедить Саумера или, еще того хуже, его высочество Кирстский чем-то обидел его высочество Изельского, и тот в пику своему извечному врагу решил проголосовать за Масуля…
Решение было перенесено на следующий день. Все знали это. И все молчали.
Слава Богине, Поль не догадывался о том, что нынешнее настроение Сьонед мало чем отличается от его утреннего, когда он решил продемонстрировать свое искусство фарадима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181