На вид они обычные подростки, а осуществить подобное перемещение не всякому зрелому магу под силу. Проклятие, скорее бы наступило завтра, скорее бы Левари приехал!»
Абмолин оперся локтями о подоконник и обхватил голову руками. Он чувствовал себя ребенком, которого родители оставили одного в большом темном доме. Он боялся самостоятельно решать дела города, дела государства, боялся допустить ошибку.
Левари Горнэм, Архколдун и двоюродный брат Абмолина, правил страной уже достаточно давно. Он был старше Эла на пятнадцать лет, и всю жизнь юноша беспрекословно подчинялся ему, преклоняясь перед его разумом и волей. Абмолин безгранично доверял ему, восхищался им и считал его выдающимся человеком.
Левари был кумиром юного мага. Абмолин готов был не задумываясь умереть за него. Именно поэтому юноша так боялся хоть чем-нибудь огорчить его, и именно поэтому он опасался самостоятельно принять решение, как поступить с пленниками.
«Я еще слишком молод и неопытен, чтобы решать такие вопросы, — подумал Абмолин. — Я дождусь приезда брата, и он сам все решит».
* * *
Через два с половиной часа Тоня и Денис уже не могли больше держаться на ногах и в изнеможении уселись на холодный пол, прислонившись спинами к сырой стене. Антония выплакала все слезы и окончательно уверовала в реальность происходящего. Харитонов отчаялся найти какой-нибудь выход и теперь надеялся только на чудо.
— Вот невезуха-то, — вздыхал он время от времени. — Всего несколько часов в чужом мире, а уже умудрились в КПЗ угодить! Ну и дураки мы с тобой!
— Дураки, — соглашалась Тоня. — И зачем мы сюда переместились? Не сиделось нам дома, в тепле, в сытости, при свете. А теперь пропадем здесь, и никто не узнает, что с нами случилось.
— Ничего, — утешал ее Денис. — Как-нибудь выкрутимся… Хотя, если честно, в подобной ситуации я нахожусь впервые и пока выхода из нее не вижу.
После таких слов ненадолго наступало молчание, а потом все начиналось сначала. Два с половиной часа пребывания в камере окончательно подорвали боевой дух друзей. Они тоскливо вздыхали, без всякой надежды глядя в темноту.
Минуты казались часами. Тоня и Денис томились от бездействия и неизвестности того, какая участь их ожидает. Тишина в камере угнетала, и, когда она стала невыносимой, Антония едва слышно запела песню, которую сама когда-то давно сочинила. Сперва ее голос звучал робко, неуверенно, но с каждой секундой все громче, и в голосе девушки даже появились веселые нотки.
Если я в дороге дальней,
И извилист, труден путь,
Вспомню песню озорную,
Мелодичную, простую,
И она мне враз поможет
Сердцем, духом отдохнуть.
Если ночь меня застанет
Одного в густом лесу,
Не страшусь я воя волков,
Ведь от страха мало толку.
Песню самую простую
Я сквозь тьму с собой несу.
В ранце нет воды и хлеба,
И нигде нельзя добыть.
Не отчаюсь я, ведь все же
Песня добрая поможет
Голод-жажду победить.
Не боюсь дорог я дальних.
С песней смело я иду
И во тьму, и в дождь, и в хо
Не страшны мне снег и голо,
С песней озорной, веселой
Я нигде не пропаду!
И, на одном дыхании, оба: и Тоня, и Денис затянули старую, советскую:
Нам песня строить и жить помогает.
Она, как друг, и зовет и ведет.
И тот, кто с песней по жизни шагает…
Но тут резкий звук, похожий на скрежет ключа в ржавом замке, прервал их оптимистическое разноголосое пение. Кто-то открывал дверь камеры.
Денис и Тоня переглянулись и через секунду вскочили и бросились к двери. Они стали отчаянно стучать по ней кулаками и вопить что есть сил:
— Выпустите! Откройте! Свободу невинным!
Последняя реплика принадлежала Харитонову, который вспомнил, что местная стража русского не понимает, и выкрикнул первую пришедшую на ум фразу по-латыни.
Дверь отворилась, и в камеру ввалились два широкоплечих парня, вооруженные мечами и кинжалами, в форме, но без доспехов.
— А ну спокойно! — рявкнул один из стражей. — Чего разорались?! Хотите ужесточения мер наказания? Вы их получите!
Тоня и Денис попятились от враждебно настроенных охранников. Боевой дух несчастных узников снова упал до самой низкой отметки.
— Госпожа Арлин Сойри желает поговорить с вами, — сказал второй страж. — Наедине. Советую не делать глупостей, иначе это может плохо кончиться.
Тоня и Денис молчали, хмуро глядя на охранников. «Что еще за птица эта Арлин Сойри? — подумала девушка. — И как нам с ней себя вести?»
Она поспешно вытерла еще влажные глаза, чтобы не показывать врагам слабость, и окинула взглядом тонкую, маленькую фигурку, возникшую из темноты.
В камеру вошла девушка лет двадцати, а может, и того меньше. Первое, что сразу бросилось в глаза Тоне и Денису, — это ослепительная красота незнакомки. Волосы, от природы лимонного цвета, рассыпались по узким плечам. Синие глаза как будто излучали чудесный внутренний свет. На лице лежала печать мудрости и легкой грусти. Она была красива, как сказочная принцесса из детской книжки, как ангел, как королева эльфов.
Да она и была похожа на эльфа неестественными для обычного человека большими и заостренными ушами, кончики которых выглядывали из копны желтых волос.
Денис и Тоня застыли перед незнакомкой, словно громом пораженные. Такого красивого существа им не доводилось видеть даже на конкурсе «Мисс Мира», который не раз транслировали по телевизору.
Между тем девушка подала знак охранникам, и те послушно покинули камеру, закрыв за собой дверь. Прислушавшись к окружающим звукам и убедившись, что никто не подслушивает, незнакомка подошла к пленникам и тихо сказала:
— Не бойтесь. Я — ваш друг. Я хочу вам помочь выбраться отсюда.
Тоня и Денис с удивлением и недоверием поглядели на нее. За все время, проведенное в этом мире, им впервые встретился дружелюбно настроенный человек.
Впрочем, Антония не очень-то поверила в искренность госпожи Сойри. Говорят ведь, ничего даром не бывает. Что же нужно этой Арлин в обмен на их свободу?
— Я помогу вам выбраться, но для этого и вы должны мне помочь, — словно прочитав Тонины мысли, ответила девушка.
На лицах друзей появилось выражение недоумения, но они не проронили ни слова.
— Это — вопрос жизни и смерти, — продолжала Арлин, еще больше понизив голос. — Я доверяю вам потому, что у меня нет иного выхода.
Она опасливо оглянулась на закрытую дверь.
— Я — такая же пленница в Колдовской Академии, как и вы, — сказала девушка уже шепотом, — и так же, как и вы, хочу вырваться отсюда, но сделать этого не могу. Меня связывает с этим местом очень сильное заклинание, которое наложил могущественный колдун Левари Горнэм. Я не могу противостоять этим чарам, поэтому вынуждена жить здесь. Но если бы вся беда заключалась только в этом…
Арлин опустила глаза и сокрушенно покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Абмолин оперся локтями о подоконник и обхватил голову руками. Он чувствовал себя ребенком, которого родители оставили одного в большом темном доме. Он боялся самостоятельно решать дела города, дела государства, боялся допустить ошибку.
Левари Горнэм, Архколдун и двоюродный брат Абмолина, правил страной уже достаточно давно. Он был старше Эла на пятнадцать лет, и всю жизнь юноша беспрекословно подчинялся ему, преклоняясь перед его разумом и волей. Абмолин безгранично доверял ему, восхищался им и считал его выдающимся человеком.
Левари был кумиром юного мага. Абмолин готов был не задумываясь умереть за него. Именно поэтому юноша так боялся хоть чем-нибудь огорчить его, и именно поэтому он опасался самостоятельно принять решение, как поступить с пленниками.
«Я еще слишком молод и неопытен, чтобы решать такие вопросы, — подумал Абмолин. — Я дождусь приезда брата, и он сам все решит».
* * *
Через два с половиной часа Тоня и Денис уже не могли больше держаться на ногах и в изнеможении уселись на холодный пол, прислонившись спинами к сырой стене. Антония выплакала все слезы и окончательно уверовала в реальность происходящего. Харитонов отчаялся найти какой-нибудь выход и теперь надеялся только на чудо.
— Вот невезуха-то, — вздыхал он время от времени. — Всего несколько часов в чужом мире, а уже умудрились в КПЗ угодить! Ну и дураки мы с тобой!
— Дураки, — соглашалась Тоня. — И зачем мы сюда переместились? Не сиделось нам дома, в тепле, в сытости, при свете. А теперь пропадем здесь, и никто не узнает, что с нами случилось.
— Ничего, — утешал ее Денис. — Как-нибудь выкрутимся… Хотя, если честно, в подобной ситуации я нахожусь впервые и пока выхода из нее не вижу.
После таких слов ненадолго наступало молчание, а потом все начиналось сначала. Два с половиной часа пребывания в камере окончательно подорвали боевой дух друзей. Они тоскливо вздыхали, без всякой надежды глядя в темноту.
Минуты казались часами. Тоня и Денис томились от бездействия и неизвестности того, какая участь их ожидает. Тишина в камере угнетала, и, когда она стала невыносимой, Антония едва слышно запела песню, которую сама когда-то давно сочинила. Сперва ее голос звучал робко, неуверенно, но с каждой секундой все громче, и в голосе девушки даже появились веселые нотки.
Если я в дороге дальней,
И извилист, труден путь,
Вспомню песню озорную,
Мелодичную, простую,
И она мне враз поможет
Сердцем, духом отдохнуть.
Если ночь меня застанет
Одного в густом лесу,
Не страшусь я воя волков,
Ведь от страха мало толку.
Песню самую простую
Я сквозь тьму с собой несу.
В ранце нет воды и хлеба,
И нигде нельзя добыть.
Не отчаюсь я, ведь все же
Песня добрая поможет
Голод-жажду победить.
Не боюсь дорог я дальних.
С песней смело я иду
И во тьму, и в дождь, и в хо
Не страшны мне снег и голо,
С песней озорной, веселой
Я нигде не пропаду!
И, на одном дыхании, оба: и Тоня, и Денис затянули старую, советскую:
Нам песня строить и жить помогает.
Она, как друг, и зовет и ведет.
И тот, кто с песней по жизни шагает…
Но тут резкий звук, похожий на скрежет ключа в ржавом замке, прервал их оптимистическое разноголосое пение. Кто-то открывал дверь камеры.
Денис и Тоня переглянулись и через секунду вскочили и бросились к двери. Они стали отчаянно стучать по ней кулаками и вопить что есть сил:
— Выпустите! Откройте! Свободу невинным!
Последняя реплика принадлежала Харитонову, который вспомнил, что местная стража русского не понимает, и выкрикнул первую пришедшую на ум фразу по-латыни.
Дверь отворилась, и в камеру ввалились два широкоплечих парня, вооруженные мечами и кинжалами, в форме, но без доспехов.
— А ну спокойно! — рявкнул один из стражей. — Чего разорались?! Хотите ужесточения мер наказания? Вы их получите!
Тоня и Денис попятились от враждебно настроенных охранников. Боевой дух несчастных узников снова упал до самой низкой отметки.
— Госпожа Арлин Сойри желает поговорить с вами, — сказал второй страж. — Наедине. Советую не делать глупостей, иначе это может плохо кончиться.
Тоня и Денис молчали, хмуро глядя на охранников. «Что еще за птица эта Арлин Сойри? — подумала девушка. — И как нам с ней себя вести?»
Она поспешно вытерла еще влажные глаза, чтобы не показывать врагам слабость, и окинула взглядом тонкую, маленькую фигурку, возникшую из темноты.
В камеру вошла девушка лет двадцати, а может, и того меньше. Первое, что сразу бросилось в глаза Тоне и Денису, — это ослепительная красота незнакомки. Волосы, от природы лимонного цвета, рассыпались по узким плечам. Синие глаза как будто излучали чудесный внутренний свет. На лице лежала печать мудрости и легкой грусти. Она была красива, как сказочная принцесса из детской книжки, как ангел, как королева эльфов.
Да она и была похожа на эльфа неестественными для обычного человека большими и заостренными ушами, кончики которых выглядывали из копны желтых волос.
Денис и Тоня застыли перед незнакомкой, словно громом пораженные. Такого красивого существа им не доводилось видеть даже на конкурсе «Мисс Мира», который не раз транслировали по телевизору.
Между тем девушка подала знак охранникам, и те послушно покинули камеру, закрыв за собой дверь. Прислушавшись к окружающим звукам и убедившись, что никто не подслушивает, незнакомка подошла к пленникам и тихо сказала:
— Не бойтесь. Я — ваш друг. Я хочу вам помочь выбраться отсюда.
Тоня и Денис с удивлением и недоверием поглядели на нее. За все время, проведенное в этом мире, им впервые встретился дружелюбно настроенный человек.
Впрочем, Антония не очень-то поверила в искренность госпожи Сойри. Говорят ведь, ничего даром не бывает. Что же нужно этой Арлин в обмен на их свободу?
— Я помогу вам выбраться, но для этого и вы должны мне помочь, — словно прочитав Тонины мысли, ответила девушка.
На лицах друзей появилось выражение недоумения, но они не проронили ни слова.
— Это — вопрос жизни и смерти, — продолжала Арлин, еще больше понизив голос. — Я доверяю вам потому, что у меня нет иного выхода.
Она опасливо оглянулась на закрытую дверь.
— Я — такая же пленница в Колдовской Академии, как и вы, — сказала девушка уже шепотом, — и так же, как и вы, хочу вырваться отсюда, но сделать этого не могу. Меня связывает с этим местом очень сильное заклинание, которое наложил могущественный колдун Левари Горнэм. Я не могу противостоять этим чарам, поэтому вынуждена жить здесь. Но если бы вся беда заключалась только в этом…
Арлин опустила глаза и сокрушенно покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105