Река была очень широкая, как Волга или Днепр. Кони ступали осторожно, словно боялись свалиться в воду. Переход казался Тоне бесконечным.
Но и он закончился. Лошади, почувствовав под ногами твёрдую землю, поскакали быстрее.
— Как тебя выбрали Старшим Магом? — спросила Тоня, напряженно всматриваясь в черно-серый мир перед собой. — Вообще-то я не думала, что правители бывают такими молодыми. На вид ты не старше двадцати лет.
— Почти угадала. Мне двадцать один, — кивнул Борис. — И, по сути, выбрали меня еще мальчишкой, как абсурдно это ни звучит. Меня выбрал бывший Старший Маг — Кейл Энфор. Я вообще был способным ребенком. Несмотря на то, что попал в Школу Магов слишком поздно — в одиннадцать лет — за четыре года не только наверстал упущенное, но и перегнал сверстников. В пятнадцать сдал все тесты, прошел аттестацию на острове Этхара, в Ронгале. Получил диплом мага, через полгода — мастера-мага.
Борис покачал головой и горько усмехнулся:
— Меня бы никогда не выбрали Старшим, если бы не война. У нас было только восемь мастеров-магов, включая меня. Когда на границе погибли Дан Али и Джерона Схотта, два старых мага, Китон и Лесар, уплыли на остров Мудрецов. Они предпочли смерти в бою за Родину спокойную старость в золотой клетке.
Нас осталось четверо: Кейл Энфор, Моника Схотта— сестра покойной Джероны, Сильва Денион — четырнадцатилетняя девчушка и я. Только мы были достаточно сильны для того, чтобы противостоять врагу и управлять страной. Остальные не годились: и ум не стратегический, и энергетика слишком слабая. Моника стала Старшим Магом острова Этхара. А Кейл готовил меня себе на замену.
Он в буквальном смысле отрекся от всего, запустил военные дела, перестал интересоваться всем, кроме одного: учил меня, учил, учил. Вбивал знания в мою неопытную голову каждую секунду, заставлял продумывать ход сражений и управлять целыми армейскими частями. Таскал на поле боя. Драл за уши, когда я убегал от него в Белый Дворец на свидание к Эне. И каждый день твердил две фразы: «Интересы страны превыше личных интересов» и «Ты сможешь все». Проклятье, он меня убедил! Кейл сделал из меня того, кем я сейчас являюсь.
Мне кажется, он сознательно пошел на смерть: только для того, чтобы передать бразды правления мне. Понимаешь, Тоня, Старший Маг — это как Папа Римский. Должность на всю жизнь. Отказаться от нее можно, только умерев или уплыв на остров Кеанн, к старикам. Только так.
Уплыть означало для Кейла предать родную землю, трусливо сбежать от ответственности. Беда в том, что именно этого он и хотел — сбежать. Ему опостылела эта бесконечная война. И он красиво погиб в бою, свалив все на мои плечи, чтоб его…
Борис выругался отборным матом на языке Древних, ничуть не стесняясь того, что рядом с ним девушка. Впрочем, это прозвучало довольно красиво.
— Вот ты говоришь, что слишком молода для могущественной волшебницы, — обратился он к Тоне. — Тебе, видите ли, всего лишь семнадцать. А я был младше на год, когда неофициально стал Старшим Магом еще при живом Кейле. Я был один в ответе за миллионы людей, за их жизни и благополучие. Каково это для шестнадцатилетнего парня, совсем еще мальчишки?!
Антония придержала коня, заметив, что Борис поехал медленнее. Ей нечего было возразить. Только сейчас она поняла, как ему тяжело.
— И все же мне кажется, — осторожно произнесла девушка, — ты не так уж ненавидишь этого Кейла Энфора. Более того, ты ему очень благодарен и признателен. Иначе не назвал бы в честь него сына.
Борис вздохнул и тоже не нашелся что возразить. Он действительно чувствовал себя в долгу перед человеком, который сделал из него сильную личность. Рано или поздно Кочкину и так пришлось бы стать Старшим Магом. Энфор сделал все, чтобы подготовить его к этому, и преуспел.
Следующий час Тоня и Борис ехали молча, обдумывая один — сказанное, другая — услышанное. Тучи еще сильнее затянули небо. Свет луны не проникал из-за их мрачной завесы. Не по-летнему холодные порывы ветра доносили до Антонии запахи сырости и гнили. Стрекотали сверчки. Где-то далеко кто-то шуршал, квакал, шипел в темноте.
Под копытами лошадей чавкала жидкая грязь. Чувствительные животные фыркали и трясли головами. Запах им не нравился.
— Черное Болото, — тихо сказал Борис. — Мы как раз на мосту. Здесь устроим привал. Я бы не рискнул идти дальше: не слишком хорошо знаю местность. Да и в такой темноте можно легко сорваться с моста. И тогда — конец. Трясина утянет.
— Как же мы будем тут ночевать? — удивилась Тоня. — Костер, наверное, разводить нельзя. А в этом мраке жутковато, если честно. И, по-моему, тут очень грязно. Негде прилечь.
Борис подул на кристалл посоха, начертил над ним какой-то знак, прочитал шепотом заклинание, и камень засиял бледным, тусклым светом, слабо осветив землю в радиусе около метра вокруг них. Подошвы сапог утопли в грязи, которая плескалась в широкой вмятине прямо посреди моста. Но дальше был чистый камень.
Борис спешился, помог молодой волшебнице и достал из ранца спальный мешок и одеяло. Потом приказал коням стоять смирно.
— Ложись, — сказал он Тоне, расстелив спальник на мосту.
— А как же ты? — заботливо поинтересовалась девушка. — Не будешь спать?
По лицу Старшего Мага скользнула печальная улыбка.
— Тонька, — мягко сказал он. — Ты поражаешь меня своей наивностью. Мы с тобой не на прогулке в московском парке. Сейчас война. Враги и шпионы Монкарта повсюду. Да даже если б войны и не было, это — Черное Болото. Здесь несколько лет назад погиб мой тесть от зубов ящера-кминэка. Подумай об этом.
Борис достал второй спальный мешок, но не стал полностью расстилать его, а так и положил на землю, свернутым вчетверо.
— Вот и мой «стул», — сказал маг, усаживаясь. — Будем надеяться, что этой ночью с нами ничего не приключится.
Антония ловко сняла сапожки и скользнула в спальник, придвинувшись поближе к теплому боку Бориса. Кочкин потушил посох-светильник, вздохнул и уставился в ночную черноту. Где-то послышался всплеск, кто-то фыркнул, пронзительно закричала птица. Слева непривычно застрекотало. Тоня вздрагивала от каждого шороха. Нет, так она никогда не сможет заснуть.
— Перестань дрожать, трусиха, — с укором сказал Борис. — Я же с тобой. Я не позволю себе уснуть.
Старший Маг накрыл спальный мешок Тони одеялом и развернул так, чтобы голова девушки оказалась у него на коленях. Почему-то Антонии сразу стало спокойней. Глаза закрылись сами собой, в голове стали путаться мысли.
— Послушай, Борис, — обратилась она к магу уже в полудреме. — У тебя ведь есть возможность избежать участия в войне. У тебя в Питере мать. Забери Эну и уходи отсюда навсегда. Что тебя удерживает?
— Кейлор, — со вздохом ответил он. — Тебе не понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Но и он закончился. Лошади, почувствовав под ногами твёрдую землю, поскакали быстрее.
— Как тебя выбрали Старшим Магом? — спросила Тоня, напряженно всматриваясь в черно-серый мир перед собой. — Вообще-то я не думала, что правители бывают такими молодыми. На вид ты не старше двадцати лет.
— Почти угадала. Мне двадцать один, — кивнул Борис. — И, по сути, выбрали меня еще мальчишкой, как абсурдно это ни звучит. Меня выбрал бывший Старший Маг — Кейл Энфор. Я вообще был способным ребенком. Несмотря на то, что попал в Школу Магов слишком поздно — в одиннадцать лет — за четыре года не только наверстал упущенное, но и перегнал сверстников. В пятнадцать сдал все тесты, прошел аттестацию на острове Этхара, в Ронгале. Получил диплом мага, через полгода — мастера-мага.
Борис покачал головой и горько усмехнулся:
— Меня бы никогда не выбрали Старшим, если бы не война. У нас было только восемь мастеров-магов, включая меня. Когда на границе погибли Дан Али и Джерона Схотта, два старых мага, Китон и Лесар, уплыли на остров Мудрецов. Они предпочли смерти в бою за Родину спокойную старость в золотой клетке.
Нас осталось четверо: Кейл Энфор, Моника Схотта— сестра покойной Джероны, Сильва Денион — четырнадцатилетняя девчушка и я. Только мы были достаточно сильны для того, чтобы противостоять врагу и управлять страной. Остальные не годились: и ум не стратегический, и энергетика слишком слабая. Моника стала Старшим Магом острова Этхара. А Кейл готовил меня себе на замену.
Он в буквальном смысле отрекся от всего, запустил военные дела, перестал интересоваться всем, кроме одного: учил меня, учил, учил. Вбивал знания в мою неопытную голову каждую секунду, заставлял продумывать ход сражений и управлять целыми армейскими частями. Таскал на поле боя. Драл за уши, когда я убегал от него в Белый Дворец на свидание к Эне. И каждый день твердил две фразы: «Интересы страны превыше личных интересов» и «Ты сможешь все». Проклятье, он меня убедил! Кейл сделал из меня того, кем я сейчас являюсь.
Мне кажется, он сознательно пошел на смерть: только для того, чтобы передать бразды правления мне. Понимаешь, Тоня, Старший Маг — это как Папа Римский. Должность на всю жизнь. Отказаться от нее можно, только умерев или уплыв на остров Кеанн, к старикам. Только так.
Уплыть означало для Кейла предать родную землю, трусливо сбежать от ответственности. Беда в том, что именно этого он и хотел — сбежать. Ему опостылела эта бесконечная война. И он красиво погиб в бою, свалив все на мои плечи, чтоб его…
Борис выругался отборным матом на языке Древних, ничуть не стесняясь того, что рядом с ним девушка. Впрочем, это прозвучало довольно красиво.
— Вот ты говоришь, что слишком молода для могущественной волшебницы, — обратился он к Тоне. — Тебе, видите ли, всего лишь семнадцать. А я был младше на год, когда неофициально стал Старшим Магом еще при живом Кейле. Я был один в ответе за миллионы людей, за их жизни и благополучие. Каково это для шестнадцатилетнего парня, совсем еще мальчишки?!
Антония придержала коня, заметив, что Борис поехал медленнее. Ей нечего было возразить. Только сейчас она поняла, как ему тяжело.
— И все же мне кажется, — осторожно произнесла девушка, — ты не так уж ненавидишь этого Кейла Энфора. Более того, ты ему очень благодарен и признателен. Иначе не назвал бы в честь него сына.
Борис вздохнул и тоже не нашелся что возразить. Он действительно чувствовал себя в долгу перед человеком, который сделал из него сильную личность. Рано или поздно Кочкину и так пришлось бы стать Старшим Магом. Энфор сделал все, чтобы подготовить его к этому, и преуспел.
Следующий час Тоня и Борис ехали молча, обдумывая один — сказанное, другая — услышанное. Тучи еще сильнее затянули небо. Свет луны не проникал из-за их мрачной завесы. Не по-летнему холодные порывы ветра доносили до Антонии запахи сырости и гнили. Стрекотали сверчки. Где-то далеко кто-то шуршал, квакал, шипел в темноте.
Под копытами лошадей чавкала жидкая грязь. Чувствительные животные фыркали и трясли головами. Запах им не нравился.
— Черное Болото, — тихо сказал Борис. — Мы как раз на мосту. Здесь устроим привал. Я бы не рискнул идти дальше: не слишком хорошо знаю местность. Да и в такой темноте можно легко сорваться с моста. И тогда — конец. Трясина утянет.
— Как же мы будем тут ночевать? — удивилась Тоня. — Костер, наверное, разводить нельзя. А в этом мраке жутковато, если честно. И, по-моему, тут очень грязно. Негде прилечь.
Борис подул на кристалл посоха, начертил над ним какой-то знак, прочитал шепотом заклинание, и камень засиял бледным, тусклым светом, слабо осветив землю в радиусе около метра вокруг них. Подошвы сапог утопли в грязи, которая плескалась в широкой вмятине прямо посреди моста. Но дальше был чистый камень.
Борис спешился, помог молодой волшебнице и достал из ранца спальный мешок и одеяло. Потом приказал коням стоять смирно.
— Ложись, — сказал он Тоне, расстелив спальник на мосту.
— А как же ты? — заботливо поинтересовалась девушка. — Не будешь спать?
По лицу Старшего Мага скользнула печальная улыбка.
— Тонька, — мягко сказал он. — Ты поражаешь меня своей наивностью. Мы с тобой не на прогулке в московском парке. Сейчас война. Враги и шпионы Монкарта повсюду. Да даже если б войны и не было, это — Черное Болото. Здесь несколько лет назад погиб мой тесть от зубов ящера-кминэка. Подумай об этом.
Борис достал второй спальный мешок, но не стал полностью расстилать его, а так и положил на землю, свернутым вчетверо.
— Вот и мой «стул», — сказал маг, усаживаясь. — Будем надеяться, что этой ночью с нами ничего не приключится.
Антония ловко сняла сапожки и скользнула в спальник, придвинувшись поближе к теплому боку Бориса. Кочкин потушил посох-светильник, вздохнул и уставился в ночную черноту. Где-то послышался всплеск, кто-то фыркнул, пронзительно закричала птица. Слева непривычно застрекотало. Тоня вздрагивала от каждого шороха. Нет, так она никогда не сможет заснуть.
— Перестань дрожать, трусиха, — с укором сказал Борис. — Я же с тобой. Я не позволю себе уснуть.
Старший Маг накрыл спальный мешок Тони одеялом и развернул так, чтобы голова девушки оказалась у него на коленях. Почему-то Антонии сразу стало спокойней. Глаза закрылись сами собой, в голове стали путаться мысли.
— Послушай, Борис, — обратилась она к магу уже в полудреме. — У тебя ведь есть возможность избежать участия в войне. У тебя в Питере мать. Забери Эну и уходи отсюда навсегда. Что тебя удерживает?
— Кейлор, — со вздохом ответил он. — Тебе не понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105