Маг остановился перед выходом из пещеры, вгляделся в озабоченное лицо своего ученика. Черты юноши были бы привлекательны, если бы не мрачность и чрезмерная серьезность. Его строгость скрывала почти детскую растерянность, которая была свойственна Иниру и прежде: растерянность теленка, отбившегося от стада.
Гвидион торжественно произнес:
— Инир! Я ухожу, оставляя здесь нерешительного подростка, позабывшего от страха, что он маг. Сделай так, чтобы, вернувшись, я встретил на твоем месте мужественного друида, взрослого годами, мудростью и отвагой.
С этими словами Гвидион прикрепил к поясу меч, проверил перевязь дорожной сумки, посадил на плечи птиц и вошел в узкий пещерный проход. Инир протиснулся следом, неся факел. Маг дошел до ступенек и остановился.
— Да, совсем забыл, Инир, ты присматривай за моими подопечными. Раствор им… и русалка тоже… Да можжевельник жги каждый вечер, и вот еще, проход в замок… так ты, не забудь, Инир, ох…
Гвидион внезапно качнулся и тяжело сел на ступеньку, схватившись рукой за сердце. Инир опустился перед ним на колени.
— Ты уже говорил все это, учитель, я все помню. Ты не в первый раз оставляешь меня одного в Пещерах. И про мертвых, и про растворы, и про можжевельник я отлично помню. Разве был хоть один вечер, когда бы я забыл про можжевельник? Что это ты так разволновался, Гвидион?
Инир осторожно коснулся руки мага.
— Да что-то тревожно мне. Вроде не стар я еще, Инир, — Гвидион вздохнул совсем по-старчески, — даже по человеческим меркам. Не стар, а вот надо же, болит в груди что-то. Но ты, Инир, нос не вешай, ты теперь хозяин замка.
Гвидион поднялся и, взяв из рук ученика факел, пошел в глубь прохода. Инир с тоской смотрел вслед маленькому оранжевому пятну, постепенно удаляющемуся от него. Гвидион крикнул ему из темноты:
— Волчонка моего приюти, если придет. Пусть дождется меня.
— Как же, жди, — пробурчал Инир, но очень тихо, зная, какой хороший слух у мага, — чтобы я эту тварь приютил.
Инир потер затылок, вспомнив удар, надолго лишивший его сознания. Но обидно было не это, а то, что он, маг, способный читать мысли и предугадывать действия, засмотревшись на девушку, позволил врагу зайти к себе за спину и нанести удар. Инир вспомнил, как Морана в свадебном платье стояла посреди этой пещеры, смотря на него чистым, почти детским взором, вспомнил, как повела она плечом и виновато вздохнула. И было от чего вздыхать: эринирская принцесса, словно воровская девка, отвлекала внимание Инира от оборотня. А тот… Эх, кто же устоит против такого удара? Инир фыркнул и принялся наводить порядок в пещере, где после сборов учителя было все перевернуто вверх дном.
Занятый обычными делами, он старался не думать о том, что ждет его впереди. Но нужно заметить, что ничего плохого его не ожидало. Инир, сын Котлифа, стал теперь хозяином пещер, а вместе с ними и всего Поэннинского замка, потому что новый владыка Поэннина Гвидион сам назначил Инира своим преемником. Иниру теперь предстояло хозяйствовать в Поэннинских горах, и участи его позавидовали бы многие знатные юноши. А многие девушки с радостью согласились бы разделить его судьбу. Впрочем, о девушках Инир пока не думал, еще не осознав всю полноту свалившейся на него свободы. Он не находил себе места без Гвидиона, сходил с ума от волнения и страха за своего учителя, от небывалой ответственности, возложенной на него магом, но прежде всего от осознания того, что весь ход событий противоречит его представлениям о том, каково должно быть устройство мира. Разве может Хранитель Острова покинуть Верхний Мир, оставив его на попечительство мальчишки (а Инир, несмотря на свой уже далеко не детский возраст, все еще чувствовал себя ребенком, и будет чувствовать себя так всегда, пока будет находиться рядом с Гвидионом)?
Инир тоскливо осмотрелся, поднял опрокинутый сундук и принялся за уборку. Но хозяйничал он недолго, мысли о страннике, бредущем теперь по горным тропкам, одолели его. Что-то больно грустен был Гвидион, когда уходил. Может, стоит посмотреть в огонь или вызвать Видение? Что ждет его учителя в Ином Мире? Вряд ли Гвидион одобрит это, но ведь сам он желал, чтобы Инир был самостоятельным и взрослым. И вот взрослый Инир самостоятельно решил заглянуть в будущее. Что всегда давалось ему легко, так это пророчества — вдохновение являлось по первому зову. Но Гвидион почему-то не позволял ему часто заглядывать в будущее и давал весьма туманные пояснения причинам этого ограничения.
Инир спустился в большую пещеру, служившую некогда королевским чертогом. Вокруг было темно, все факелы загашены. Но свет Иниру и не был нужен, он знал эти пещеры, мог в темноте обойти их все, ни разу не споткнувшись. Центральная анфилада пещер соединяла древний зал королей с Поэннинским замком. Но сейчас Иниру не было надобности обходить свои владения. Он встал напротив каменного трона, не доходя десяти шагов до его потрескавшихся ступеней — древнее место пророков. Место Силы, как называли его друиды. Инир расправил плечи и закрыл глаза, прислушиваясь к вздохам камней и шепоту воздуха.
Инир запел грустную и мелодичную песню красивым, высоким голосом. Стены вздрогнули, услышав давно забытую мелодию, и заплакали. Горные слезы капали, звуки падающей воды рассыпались по закоулкам звонким эхом, смешиваясь с высоким голосом певца. Стены пещеры раздвинулись и исчезли вовсе. Инир стоял на вершине скалы, окруженный звездами, планетами и богами. Бескрайняя Вселенная приняла поэта. И все выше, к невиданным далям поднималась душа Инира, вознесшаяся собственным пением. Вдохновение вливалось в него благодатным звездным светом. Его голос становился все громче, темп мелодии ускорялся, она перерастала в волнующий боевой марш. Слова песни рождались вдохновением. За мгновение до того, как спеть их, Инир еще не знал их. Песня становилась все громче, тревожнее. Слова сплетались удивительными рифмами и открывали поэту будущее. И вот уже сияние счастья в глазах Инира сменилось тревогой, а через несколько мгновений Страхом. Напуганный собственным предсказанием певец смолк.
Инир рухнул с немыслимой звездной высоты на пол пещеры у подножия каменного трона. Он обессилел, его руки дрожали, на замок обрушилась внезапная тишина. Инир сжал голову руками и завыл от ужаса и сострадания к своему учителю. Молодой волшебник надолго впал в оцепенение, а когда оно прошло, он открыл глаза, и на мгновение в темноте ему померещился на каменном троне силуэт короля, держащего на коленях собственную голову.
Глава 5
Жрец Залмоксиса
Волчонок не ошибся, указывая путь. Перед нами раскинулся великолепный, древний, как сами боги, непостижимый и скрытный колдовской лес Бескрайний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120