— Человек волей-неволей втягивается.
Ши Чонгминг довольно хмыкнул.
— А вы, я вижу, стали мудрее.
Я поправила на коленях пальто, чуть подвинулась в кресле. Я не принимала ванну, и малейшее движение выпускало на волю запах Джейсона. На мне была черная ночная рубашка, которую я купила несколько недель назад в Омотесандо. Она плотно обтягивала меня, по вороту были вышиты шелковые цветы. Рубашка закрывала живот и плотно облегала бедра. Я все еще не осмелилась показать Джейсону свои раны, и он не настаивал. Он сказал, что у каждого человека на планете есть вторая половинка, которая совершенно его понимает. Кажется, мы с ним два кусочка в огромном метафизическом пазле.
— Почему вы мне не позвонили? — спросил Ши Чонгминг.
— Что?
— Почему вы не позвонили?
Я пошарила в сумке, вытащила сигарету, зажгла ее и пустила дым в безоблачное небо.
— Я и сама не знаю.
— Когда вы были у Фуйюки, видели что-нибудь примечательное?
— Может, видела, а может, и нет.
Он подался вперед и понизил голос:
— Так видели? Видели что-нибудь?
— Лишь мельком.
— Что значит «мельком»?
— Я не уверена. Вроде это был стеклянный ящик.
— Вы хотите сказать — резервуар?
— Не знаю. Никогда такого раньше не видела.
Я выпустила струю дыма. В окнах галереи отражались облака. Джейсон спал в моей комнате на футонеnote 69. В своем воображении я ясно видела его тело. Могла представить все подробности — то, как он складывал на груди руки, как мерно дышал.
— А как насчет зоопарка?
Я искоса глянула на него.
— Зоопарка?
— Да, — сказал Ши Чонгминг. — Может, видели нечто наподобие зоопарка? Я хочу сказать, что в резервуаре могли поддерживаться определенные климатические параметры.
— Не знаю.
— Может, к этому стеклянному ящику были присоединены датчики? Ну, знаете, те, что контролируют воздух в помещении? Или термометры, приборы для определения влажности?
— Не знаю. Это было…
— Да? — Ши Чонгминг подался вперед, заинтересованно заглядывая мне в глаза. — И что это было? Вы сказали, что видели что-то в резервуаре.
Я заморгала. Он ошибался. Ничего подобного я не говорила.
— Может, это было что-то… — То, что он показал руками, было размером с котенка. — Вот такой величины.
— Нет. Я ничего не видела.
Ши Чонгминг сжал губы и долго смотрел на меня, лицо его было совершенно неподвижно. Я видела, как на его лбу выступил пот. Он достал из куртки платок и быстро промокнул лицо.
— Да, — сказал он, убрал на место платок и, откинувшись на спинку кресла, тяжело вздохнул. — Вижу, вас это больше не занимает. Я прав?
Я стряхнула пепел с сигареты и нахмурилась.
— Я потратил на вас уйму времени, а вы отступили.
Он вышел через большие ворота, а я поднялась наверх. Двойняшки бродили по дому, готовили еду и бранились. Пока я была в саду, Джейсон слетал в бар и вернулся с рисом, рыбой и маринованной дайконnote 70. Он поставил на стол бутылку сливовой наливки и два красивых светло-фиолетовых бокала. Когда я вошла в комнату, он лежал на футоне. Я заперла за собой дверь и пошла мимо еды к футону, снимая на ходу пальто.
— Ну? И что это за старик?
Я уселась верхом на Джейсона. Трусиков на мне не было, одна рубашка. Джейсон развел мои колени и провел ладонями вверх по ногам. Мы оба смотрели на длинную прохладную плоть. Мое тело казалось мне ужасно несовременным. Удивительно, что Джейсону оно так нравилось.
— Так что за старичок в саду?
— Это связано с моими университетскими делами.
— Он смотрел на тебя так, словно ты рассказывала ему самую невероятную историю в мире.
— Не совсем, — пробормотала я. — Мы беседовали о его научной работе. Ты не назвал бы ее невероятной.
— Хорошо. Мне не нравится, когда ты говоришь невероятные вещи кому-то другому. Ты с ним проводишь слишком много времени.
— Слишком много времени?
— Да. — Он поднес ко мне ладонь. — Видишь?
— Что?
Тусклый свет упал на его сломанные ногти. Он шевелил кончиками пальцев — сначала медленно, очень мелкими движениями. Я зачарованно смотрела на его пальцы. Вот они оторвались от ладони, быстро взлетели, замерли у глаз, медленно захлопали, как крылья птицы, отклоняясь от курса и ныряя в воздушные потоки. Это был магический журавлик Ши Чонгминга. Журавлик прошлого.
— Ты подглядывал за нами, — сказала я, уставившись на его ладонь. — В прошлый раз.
Он улыбнулся, и его птица медленно, грациозно нырнула, элегантно пролетела, вернулась и снова нырнула. Он раскачивал и наклонял ладонь и тихо напевал. Неожиданно повернулся ко мне, его пальцы пролетели вперед, птица-ладонь захлопала, как сумасшедшая, возле моего лица. Я отклонилась, привстала, дыхание участилось.
— Не делай этого! — закричала я. — Не делай.
Он улыбнулся. Сел, схватил меня за запястья, потянул к себе.
— Тебе понравилось?
— Ты меня дразнишь.
— Дразню? Нет. Не дразню и не буду. Я знаю, чтозначат поиски.
— Нет. — Я оттолкнула его руки. — Я тебя не понимаю.
— От меня не уйдешь.
Он ласково притянул меня к себе, лег на футон, прижал мои руки к губам — покусывая, лизал ладонь.
— Ты не можешь передо мной притворяться.
Я зачарованно смотрела на его зубы, такие чистые ибелые, удивлялась его здоровым деснам.
— Я не притворяюсь, — тихо запротестовала я.
— Ты забыла. — Он просунул руки между моих бедер, пошевелил пальцами, не отводя глаз от моего лица. Я оставила свои руки на его губах, а он говорил: — Ты забыла: стоит мне взглянуть на тебя, и я сразу вижу все, что происходит в твоей голове.
33
Нанкин, 19 декабря 1937, ночь (семнадцатый день одиннадцатого месяца)
Много веков назад, когда бронзовый азимутальный компас перенесли из Линьфыня на Пурпурную гору, он неожиданно и необъяснимо разладился. Что бы ни делали инженеры, прибор отказывался функционировать. Несколько минут назад я выглянул в щель ставней, посмотрел на большого небесного хроникера и подумал: может, когда его установили на горном склоне, он взглянул на холодные звезды и увидел то, что видела Шуджин. Будущее Нанкина. Он увидел будущее города, и с тех пор ему стало все безразлично.
Довольно. Я должен выбросить из головы эти мысли о духах, предсказателях, ясновидящих. Я знаю, это своего рода безумие, и все-таки даже здесь, в безопасном кабинете, не могу не дрожать, когда думаю о том, что Шуджин все это видела во сне. По радио сообщают, что прошлой ночью, когда мы с Лю были на крыше, сгорело несколько зданий возле лагеря беженцев. Центр здравоохранения тоже сгорел. Куда же теперь пойдут раненые и больные? В этом центре должен был родиться наш ребенок. Теперь нам некуда обратиться.
Мы с Лю этими сомнениями не делились, даже после того, что увидели утром. Мы не сказали: «Возможно, мы были не правы». Из дома выбрались уже вечером, после того как ушли войска и улицы затихли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Ши Чонгминг довольно хмыкнул.
— А вы, я вижу, стали мудрее.
Я поправила на коленях пальто, чуть подвинулась в кресле. Я не принимала ванну, и малейшее движение выпускало на волю запах Джейсона. На мне была черная ночная рубашка, которую я купила несколько недель назад в Омотесандо. Она плотно обтягивала меня, по вороту были вышиты шелковые цветы. Рубашка закрывала живот и плотно облегала бедра. Я все еще не осмелилась показать Джейсону свои раны, и он не настаивал. Он сказал, что у каждого человека на планете есть вторая половинка, которая совершенно его понимает. Кажется, мы с ним два кусочка в огромном метафизическом пазле.
— Почему вы мне не позвонили? — спросил Ши Чонгминг.
— Что?
— Почему вы не позвонили?
Я пошарила в сумке, вытащила сигарету, зажгла ее и пустила дым в безоблачное небо.
— Я и сама не знаю.
— Когда вы были у Фуйюки, видели что-нибудь примечательное?
— Может, видела, а может, и нет.
Он подался вперед и понизил голос:
— Так видели? Видели что-нибудь?
— Лишь мельком.
— Что значит «мельком»?
— Я не уверена. Вроде это был стеклянный ящик.
— Вы хотите сказать — резервуар?
— Не знаю. Никогда такого раньше не видела.
Я выпустила струю дыма. В окнах галереи отражались облака. Джейсон спал в моей комнате на футонеnote 69. В своем воображении я ясно видела его тело. Могла представить все подробности — то, как он складывал на груди руки, как мерно дышал.
— А как насчет зоопарка?
Я искоса глянула на него.
— Зоопарка?
— Да, — сказал Ши Чонгминг. — Может, видели нечто наподобие зоопарка? Я хочу сказать, что в резервуаре могли поддерживаться определенные климатические параметры.
— Не знаю.
— Может, к этому стеклянному ящику были присоединены датчики? Ну, знаете, те, что контролируют воздух в помещении? Или термометры, приборы для определения влажности?
— Не знаю. Это было…
— Да? — Ши Чонгминг подался вперед, заинтересованно заглядывая мне в глаза. — И что это было? Вы сказали, что видели что-то в резервуаре.
Я заморгала. Он ошибался. Ничего подобного я не говорила.
— Может, это было что-то… — То, что он показал руками, было размером с котенка. — Вот такой величины.
— Нет. Я ничего не видела.
Ши Чонгминг сжал губы и долго смотрел на меня, лицо его было совершенно неподвижно. Я видела, как на его лбу выступил пот. Он достал из куртки платок и быстро промокнул лицо.
— Да, — сказал он, убрал на место платок и, откинувшись на спинку кресла, тяжело вздохнул. — Вижу, вас это больше не занимает. Я прав?
Я стряхнула пепел с сигареты и нахмурилась.
— Я потратил на вас уйму времени, а вы отступили.
Он вышел через большие ворота, а я поднялась наверх. Двойняшки бродили по дому, готовили еду и бранились. Пока я была в саду, Джейсон слетал в бар и вернулся с рисом, рыбой и маринованной дайконnote 70. Он поставил на стол бутылку сливовой наливки и два красивых светло-фиолетовых бокала. Когда я вошла в комнату, он лежал на футоне. Я заперла за собой дверь и пошла мимо еды к футону, снимая на ходу пальто.
— Ну? И что это за старик?
Я уселась верхом на Джейсона. Трусиков на мне не было, одна рубашка. Джейсон развел мои колени и провел ладонями вверх по ногам. Мы оба смотрели на длинную прохладную плоть. Мое тело казалось мне ужасно несовременным. Удивительно, что Джейсону оно так нравилось.
— Так что за старичок в саду?
— Это связано с моими университетскими делами.
— Он смотрел на тебя так, словно ты рассказывала ему самую невероятную историю в мире.
— Не совсем, — пробормотала я. — Мы беседовали о его научной работе. Ты не назвал бы ее невероятной.
— Хорошо. Мне не нравится, когда ты говоришь невероятные вещи кому-то другому. Ты с ним проводишь слишком много времени.
— Слишком много времени?
— Да. — Он поднес ко мне ладонь. — Видишь?
— Что?
Тусклый свет упал на его сломанные ногти. Он шевелил кончиками пальцев — сначала медленно, очень мелкими движениями. Я зачарованно смотрела на его пальцы. Вот они оторвались от ладони, быстро взлетели, замерли у глаз, медленно захлопали, как крылья птицы, отклоняясь от курса и ныряя в воздушные потоки. Это был магический журавлик Ши Чонгминга. Журавлик прошлого.
— Ты подглядывал за нами, — сказала я, уставившись на его ладонь. — В прошлый раз.
Он улыбнулся, и его птица медленно, грациозно нырнула, элегантно пролетела, вернулась и снова нырнула. Он раскачивал и наклонял ладонь и тихо напевал. Неожиданно повернулся ко мне, его пальцы пролетели вперед, птица-ладонь захлопала, как сумасшедшая, возле моего лица. Я отклонилась, привстала, дыхание участилось.
— Не делай этого! — закричала я. — Не делай.
Он улыбнулся. Сел, схватил меня за запястья, потянул к себе.
— Тебе понравилось?
— Ты меня дразнишь.
— Дразню? Нет. Не дразню и не буду. Я знаю, чтозначат поиски.
— Нет. — Я оттолкнула его руки. — Я тебя не понимаю.
— От меня не уйдешь.
Он ласково притянул меня к себе, лег на футон, прижал мои руки к губам — покусывая, лизал ладонь.
— Ты не можешь передо мной притворяться.
Я зачарованно смотрела на его зубы, такие чистые ибелые, удивлялась его здоровым деснам.
— Я не притворяюсь, — тихо запротестовала я.
— Ты забыла. — Он просунул руки между моих бедер, пошевелил пальцами, не отводя глаз от моего лица. Я оставила свои руки на его губах, а он говорил: — Ты забыла: стоит мне взглянуть на тебя, и я сразу вижу все, что происходит в твоей голове.
33
Нанкин, 19 декабря 1937, ночь (семнадцатый день одиннадцатого месяца)
Много веков назад, когда бронзовый азимутальный компас перенесли из Линьфыня на Пурпурную гору, он неожиданно и необъяснимо разладился. Что бы ни делали инженеры, прибор отказывался функционировать. Несколько минут назад я выглянул в щель ставней, посмотрел на большого небесного хроникера и подумал: может, когда его установили на горном склоне, он взглянул на холодные звезды и увидел то, что видела Шуджин. Будущее Нанкина. Он увидел будущее города, и с тех пор ему стало все безразлично.
Довольно. Я должен выбросить из головы эти мысли о духах, предсказателях, ясновидящих. Я знаю, это своего рода безумие, и все-таки даже здесь, в безопасном кабинете, не могу не дрожать, когда думаю о том, что Шуджин все это видела во сне. По радио сообщают, что прошлой ночью, когда мы с Лю были на крыше, сгорело несколько зданий возле лагеря беженцев. Центр здравоохранения тоже сгорел. Куда же теперь пойдут раненые и больные? В этом центре должен был родиться наш ребенок. Теперь нам некуда обратиться.
Мы с Лю этими сомнениями не делились, даже после того, что увидели утром. Мы не сказали: «Возможно, мы были не правы». Из дома выбрались уже вечером, после того как ушли войска и улицы затихли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85