5
День был жарким, обувь липла к асфальту. Сверху, из кондиционеров, на пешеходов капал концентрированный пот. Казалось, Токио соскользнет с материковой суши и, шипя, упадет в океан. Я увидела газетный киоск и купила там банку холодного зеленого чая и кокосовую шоколадку, тут же растаявшую на языке. Прихлебывая из банки, заковыляла по улице и вскоре, почувствовав себя немного лучше, села в метро и поехала в битком набитом вагоне с ослепительно чистыми пассажирами. Мой грязный кардиган терся об их накрахмаленные рубашки. Я заметила, что в Токио от людей не пахнет. Забавно. Я не чувствовала их запаха, а они почти не разговаривали. Поезда были переполненными и молчаливыми. Казалось, едешь в вагоне с тысячью манекенов.
Дом Джейсона находился в районе, называвшемся Такаданобаба — «поле для верховых лошадей». Поезд остановился, и я осторожно вышла на платформу. С любопытством оглянулась по сторонам, засмотревшись на постеры с рекламой машин и энергетических напитков. Кто-то налетел на меня, и началась цепная реакция — остальная толпа стала спотыкаться и валиться друг на друга. Запомни — в обществе существуют правила, которые принято соблюдать.
Вышла из подземки. Улицы забиты студентами из университета Васэда. Возле городского банка свернула на главную дорогу, и неожиданно все изменилось. Я оказалась в старом Токио. Исчез электронный рев рекламы, здесь было тихо. Позади небоскребов прохладный лабиринт кривых маленьких улочек. Затаив дыхание, стала озираться: поразительно, здесь все, как на картинках моих книг! Кривые деревянные хижины устало подпирали друг друга. Гниющие разбитые здания пережили десятки землетрясений, пожаров, бомбежек. В узких проходах между домами сбились в толпу сочные, каннибальского вида растения.
Дом Джейсона оказался самым большим, самым старым и самым дряхлым. Он занимал перекресток двух маленьких улиц. Окна нижнего этажа были заколочены досками. Тропические растения, пробив асфальт, вылезли наружу и вскарабкались по стене. Эта картина напомнила мне сказку о Спящей красавице. На второй этаж вела наружная лестница, защищенная от непогоды прогнившей пластмассовой крышей. К низкой деревянной двери прикреплен старинный звонок.
Я точно помню, как был одет Джейсон, когда он отворил мне дверь. На нем была рубашка оливкового цвета, потрепанные незашнурованные башмаки со смятыми задниками. На запястье вязаный браслет. В руке он держал запотевшую серебристую банку пива с надписью «Асахи» на боку. Я взглянула на его освещенное солнцем лицо. У него была чистая гладкая кожа. Похоже, он много времени проводил на улице. В мозгу вспыхнули слова: «Он очень красив».
— Эй, — удивился он, увидев меня. — Привет, чудачка. Ты передумала? Насчет комнаты?
Я посмотрела на дом.
— Кто еще здесь живет?
Он пожал плечами.
— Я. Две девушки из ночного клуба. Несколько привидений. Честно говоря, точного их количества не знаю.
— Привидения?
— Да, так все говорят.
Я помолчала, глядя на черепичные крыши, на их перевернутые свесы, украшенные щербатыми драконами и дельфинами. Дом казался больше и темнее, чем его соседи.
— Хорошо, — сказала я и подняла сумку. — Ничего не имею против привидений. Я хочу здесь жить.
Он не предложил поднести мне сумку, да я и не знаю, как поступила бы в этом случае. Я пошла за ним по лестнице. Гулкое эхо подхватывало наши шаги на чугунных ступенях.
— Нижний этаж закрыт, — сказал он, махнув банкой в сторону заколоченных окон. — Туда входа нет. Мы живем наверху, поэтому будешь ходить по этой лестнице.
На площадке остановились. Я увидела мрачную галерею, окна закрыты ставнями. Галерея отходила направо и налево. С нашего места в обоих направлениях просматривалось ярдов пятнадцать. Мне казалось, что длинные пыльные коридоры исчезали в прохладных затененных частях Токио. Был полдень, и в доме царила тишина.
— Большая часть комнат закрыта. Земельные сделки в Токио после кризиса накрылись, но владелец участка все еще пытается заключить контракт. Если дело выгорит, дом снесут, построят высотку, и рента будет соответствующей. — Джейсон скинул башмаки. — Тебе придется смириться, если дом вдруг обвалится тебе на голову. — Он указал в сторону правого коридора. — Девушки живут в этом крыле. Целый день лежат в постели. Русские. После того как упал занавес, русские разбежались по всей планете. Должно быть, не знали, что в Японии кризис. Здесь, — он подтолкнул ко мне потрепанные тапочки и смотрел, как я переобувалась: сняла свои твердые шнурованные туфли и взяла тапки. — Натерли? — Он указал на туфли. — Похоже, они неудобные.
— Да. У меня волдыри.
— Больше нечего надеть?
— Нет.
— А что в сумке? Кажется, она тяжелая.
— Книги, — ответила я.
— Книги?
— Да.
— Что за книги?
— Книги с картинками.
Джейсон засмеялся. Он зажег сигарету и, улыбаясь, смотрел, как я надеваю тапки. Я одернула кардиган, пригладила руками волосы, встала перед ним, и он снова рассмеялся.
— Ну, — сказал он, — а как тебя зовут?
— Грей.
— Грей. Что же это за имя такое?
Я замялась. Так странно было оказаться в месте, где тебя никто не знает. Я вздохнула и напустила на себя небрежный вид.
— Это моя фамилия. Меня всегда называли по фамилии.
Джейсон повел меня по правому крылу коридора, останавливаясь и показывая предметы, мимо которых мы проходили. Дом производил удивительно мягкое и органичное впечатление. Полы накрыты соломенными татами. По одной стене коридора шли двери; противоположную стену, начиная с уровня талии и выше, скрывали изношенные деревянные экраны.
— Ванная комната традиционна: нужно садиться на корточки. Думаю, ты это сможешь? — Он окинул меня взглядом. — На корточки? Это значит — поливаться из ведра. Ты знаешь, что жить в Японии — значит делать все по-другому?
Прежде чем я смогла ответить, он повернулся к другой стороне коридора и отодвинул ставню. В темное стекло хлынуло солнце.
— Кондиционеры вышли из строя, так что летом приходится держать ставни закрытыми.
Мы встали у окна и посмотрели вниз, на закрытый сад. Он был похож на джунгли, растения доставали до окон второго этажа. Стены растрескались, толстые листья хурмы затеняли солнечный свет. Я положила руки на подоконник, прижалась носом к стеклу. С другой стороны сада увидела торцовую стену белого небоскреба.
— Соленое здание, — сказал Джейсон. — Не знаю, почему его так назвали, должно быть, имя перешло по наследству от прежнего строения.
Я готова была отвернуться, когда заметила почти в ста футах отсюда, над вершинами деревьев, красную черепичную крышу, купающуюся в жарком солнце.
— Что это?
— Это? — Он тоже прижал нос к стеклу. — Третье крыло. Тоже закрыто.
— Часть этого дома?
— Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85