Она была не совсем уверена, насколько недвусмысленно был задан этот вопрос.
– Вполне терпимо!
– Для ответа «вполне терпимо» ты еще слишком молода! – Он бросил на Катрин любопытный взгляд. – И слишком хороша!
Катрин решила, что пора поменять тему разговора. И, как ей ни было тяжко, решила-таки сказать о своем чеке. Клаус, как ей сначала показалось, искренне обрадовался, что видит перед собой счастливую победительницу лотереи. Но затем он начал громко смеяться.
Катрин с опаской наблюдала за ним.
– И что же тут смешного? – не выдержала она, но заметила, как официантка поставила на стойку бара поднос и начинает наполнять его закусками.
Клаус лично взялся обслужить Катрин. Он дождался, пока официантка снова выйдет из помещения, и с кривой ухмылкой поклонился.
– Разве ты не говорила сегодня утром Жану, что работаешь в коммерческой сфере?
– Да, и что? Так и есть!
Катрин почувствовала, как начинают краснеть кончики ее ушей. Еще секунда – и уши станут красными, как светофор. Он наверняка догадался, что Катрин – простая кассирша. Все из-за ее идиотской кичливости!
– Они решили разгадать твою тайну!
Клаус бросил на девушку взгляд сообщника, повернулся к своему кранику и долил оставленную для Катрин кружку до края.
– То есть? – Катрин не поняла. – Какую загадку? О чем ты?
– Если здесь неожиданно появляется столь очаровательная молодая особа, каждый строит предположения. Они почему-то решили, что ты – дочка владельца какой-то крупной фирмы. Коммерция – это отговорка. Молодая, состоятельная. Здесь не какая-нибудь голубиная охота. Кое-что покруче!
– Что? – Катрин не поняла ни слова из того, что сказал Клаус. – Голубиная охота?
– Ну, то, что здесь ловят богатеньких женихов, понятно. – Он широко улыбнулся. – А уж если у тебя самой есть денежки, значит, тебе этого не надо. Совсем просто!
– Да у меня вообще почти ничего нет! – Она совершенно искренне возмутилась. – И меня никто не интересует! Я имею в виду – богатенькие мальчики!
Клаус, изображая удивление, высоко поднял брови, поставил поднятые было кружки с пивом обратно на стойку и достал из-под нее шесть чистых бокалов.
– Тогда пусть это останется моей маленькой тайной! – Он взял чек, помахал им в ее направлении и положил в выдвижной ящик стола. – А тем временем я буду за тобой присматривать.
– Вот это совсем не обязательно! – упрямо заявила Катрин и выскочила на улицу.
К этому времени возле входа у стены ресторана освободился маленький столик. Катрин устроилась за ним и попыталась собраться с мыслями. Что за чушь он нес? Папа – хозяин крупной фирмы? Хорошо бы! Ее отец еле-еле зарабатывал на то, чтобы расплачиваться за маленький домишко, в котором жила семья. Хюбнеры по-настоящему никуда не ездили на каникулы, потому что на это просто не было денег. Так, загородные поездки в Шварцвальд да пару раз на Боденское озеро. Впрочем, однажды Катрин побывала в Эльзасе, ей хорошо запомнился кафедральный собор Страсбурга и то, как они угощались в одном из уличных кафе горячими пирожками. На обратном пути Катрин стало плохо, и долгое время после той поездки она вынуждена была выслушивать ехидные замечания своей сестрицы.
Катрин и сегодня было ясно, что никогда она не накопит денег на собственный дом, на роскошные путешествия, а всю жизнь проведет по чужим углам, снимая квартиры.
Появление официантки вернуло Катрин к реальности. Что она там насчитала себе сегодня утром? Четыре литра апельсинового сока в день? Катрин заказала себе бокал просекко – белого игристого итальянского вина.
Пригубив его, она принялась разглядывать собравшихся на террасе людей. Никто ничем особенным не выделялся. Совершенно нормальные любители покататься на горных лыжах. В точности такие же, как она. Постепенно ее напряжение стало спадать. Что с того, что какие-то типы сделали из нее объект охоты? Если это доставляет им удовольствие – на здоровье! В жизни бывают вещи и похуже.
Она прислонилась спиной к стене домика и прикрыла глаза. Отдельные голоса вокруг постепенно сливались в единый гул, равномерный и убаюкивающий. Катрин довольно долгое время сидела неподвижно, подставляя лицо солнцу, и почти задремала, но внезапно один из голосов словно внутри ее стал выделяться из общего фона. Она почувствовала нарастающее недовольство, не понимая, впрочем, причины. Это недовольство никак не вязалось ни с прекрасной солнечной погодой, ни с выпитым. Чувство было ей знакомо. Катрин испытала его, сидя однажды одна в комнате тети Рут и наблюдая за старыми гаражными воротами, которые с жутким скрипом поворачивались на своих петлях. Она почувствовала тогда себя совершенно одинокой, выброшенной из жизни, отодвинутой на задворки, без всяких перспектив. Депрессия. Такое состояние наступало периодически, казалось, и причины особой не было, вообще ничего, что могло тяготить ее в этот момент. Только нарастающее ощущение собственной никчемности.
Катрин открыла глаза. Солнце все так же сияло на небе, люди вокруг так же развлекались, а перед ней стоял бокал просекко, которое хоть и нагрелось на солнце, но отнюдь не давало Катрин повода для плохого настроения. Она решила побороться со своим унынием и велела себе снова встать на лыжи. Этот припадок надо победить.
Катрин огляделась по сторонам в поисках официантки. В этот момент ее взгляд задержался на человеке, который только что появился на площадке перед рестораном и в не решительности топтался, увидев, что все столики заняты. Он, взглядом наткнувшись на нее, поднял руку в приветствии. Она кивнула. Мужчина подошел ближе. Именно с ним Катрин столкнулась утром в ресторане отеля.
– Можно присесть за ваш столик? – учтиво осведомился он, и Катрин указала на стул, стоявший напротив.
– Пожалуйста, – произнесла она и добавила: – Я все равно собиралась уходить.
Он уже подвинул стул, но в этот момент замер.
– Простите, в мои намерения вовсе не входило выгонять вас!
Катрин помедлила. По-видимому, она не очень удачно выразилась.
– Меня совсем не просто прогнать!
Он поднял брови:
– Похоже, вы снова немного голодны? – Я? С чего вы взяли?
– Ну, потому что вы так неприветливы!
Катрин прикусила язык. Ну ясно, сегодня утром он видел, как она, словно ненасытная обжора, в который раз бежала со своей тарелкой к буфету. К тому же он сидел потом за одним столом с женой Жана.
– Меня зовут Катрин, – представилась она, чтобы сгладить неловкость первых фраз и продемонстрировать свое дружелюбие.
– С «С» и «h», я уже знаю, – кивнул он и присел. – Я – Оливер!
Он протянул ей руку. Рука была теплая и крепкая, и вообще Оливер показался ей достаточно симпатичным, хотя сказать, что он был красив, было бы сильным пре увеличением.
– Откуда вы знаете, как пишется мое имя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71