А пока надо ждать.
Самое главное — терпение.
Он улыбнулся и скрылся в темноте.
Глава 9
Мое сердце вздрагивает,
Когда я подумаю о нем.
Я пленница его любви.
— Послушай, но ведь он сумасшедший!
— Верно, но не больше, чем я!
Из песен Нового Царства, 1550 — 1080 гг. до Рождества Христова
Мери зевнула и попросила стюардессу принести еще чашечку кофе.
— Рада видеть, что я не единственная, кто в это утро накачивает себя наркотиком, — подала голос Вэлком. — Обычно по утрам ты живая и бодрая до вульгарности. А сегодня что? Поздно легла?
— Легла-то сравнительно рано. Просто долго не могла заснуть.
Понимать это надо было так, что она этой ночью вообще не спала. Мучилась виной за свое коварство, за ложь перед Рэмом.
Врать, конечно, было ужасно — а она соврала, что уезжает из страны, — но у нее не было сомнений в том, что если она скажет ему правду, то ее постигнет участь его матери. Он просто запрет ее в комнате. Правда, одна половина ее сознания не возражала против такого исхода, но другой половине казалось, что так могут поступать только троглодиты. В конце концов она выбрала самый легкий путь — оставила пакет с подарками и записку у портье. К тому времени, когда Рэм ее получит, она уже будет далеко.
Мери была уверена, что она поступила правильно. Но если ты все сделала правильно, почему же ты чувствуешь себя такой несчастной?
— Ты выглядишь так, как будто тебя очень долго жевала корова. Знаешь, такая большая, с рогами. Пожевала, пожевала и выплюнула, — снова подала голос Вэлком. — Конечно же, неприятности с мужчинами. Вернее, с мужчиной. Надеюсь, ты не втюрилась в этого египетского плейбоя?
— В кого это? — спросила Мери, напуская на себя невинно-удивленный вид.
— В кого? Да в того, с кем ты проводила время. По-моему, его зовут Омар Шариф, правда, я могу ошибиться.
— Как это я могла влюбиться в Рэма, если познакомилась с ним только два дня назад? А может быть, мы были знакомы с ним раньше, в прошлой жизни?
— Опять затягиваешь свою старую песенку?
— Вэлком, ты веришь, что человек проживает не одну жизнь?
— Ты имеешь в виду реинкарнацию? Да, я читала об этом, и считаю, что такая гипотеза имеет право на существование, так же, как и остальные. Однажды я была на сеансе гипноза, и меня возвратили в мою прошлую жизнь. Я надеялась, что буду русской царевной или кем-нибудь не хуже. Ничего подобного. Грязная маленькая лачуга, а вокруг куча сопливых детишек. Господи, как это было ужасно. — Вэлком поежилась. — Кстати, а почему ты спросила? Тебе кажется, что ты была знакома раньше с Рэмом Габри?
— Не знаю. Звучит довольно глупо, не правда ли? Но со мной здесь происходило так много загадочного, что поневоле начинаешь задумываться. Прежде мне такое и в голову не приходило. Это мой папа большой специалист по карме, прошлой жизни и всему такому. Он ведь в молодости был хиппи, это у него еще оттуда.
— Золотко, твой отец и сейчас самый настоящий хиппи. А теперь расскажи мне все по порядку.
Мери поведала о последних странных событиях, и Вэлком, надо отдать ей должное, ни разу даже и бровью не повела.
— В общем, как видишь, сны, видения, странные состояния. Я пыталась списать все его на жару, потерю организмом жидкости, нервное переутомление, хваталась за любое разумное объяснение, какое могла вообразить, но это как-то мало помогало. Видимо, Рэм и Египет… это они оказывают на меня такое странное действие. Даже страшно становится.
— А знаешь, я совсем не нахожу это страшным. В твоем изложении все это представляется мне невероятно романтичным. На твоем месте я была бы счастлива.
— Счастлива? Да ты с ума сошла. Какие мужчины к тебе неровно дышат — Филипп, Эдвард! Чего тебе еще не хватает?
— Неровно дышат! Чудесно сказано. Единственная вещь, которую мне может предложить Филипп, — это охапка сена в качестве подстилки. А насчет Эдварда, кажется, я уже высказывалась.
— Ну да, я забыла, он же слабак, — хихикнула Мери. — Но Филипп мне кажется мужчиной на все сто. Вначале я подумала, что, знаешь, это такой «оцень, оцень культурный и вежливый дипломат», но, поработав с ним рядом, увидела, что там внутри, под лаковой скорлупой, скрывается настоящий мужчина. Он не слабак, это точно. И мне кажется, он заинтересован в чем-то большем, чем провести с тобой время на охапке сена. Я видела, как вы шушукались в аэропорту.
— Поверь мне, я знаю Филиппа не первый год. Серьезные отношения не для него. Мы с ним друзья, и только.
— А тебе не кажется, что многое зависит от тебя самой? Никогда не забуду, как он починил мою «лейку». Этот старый фотоаппарат подарил мне отец, он для меня очень много значит. Я уже решила, что больше пользоваться им невозможно. А рекомендательные письма, которыми он нас снабдил? Да они для нас просто клад. К тому же он красивый и…
— Он женат, Мери.
— О…
— Вот именно что о…
— Не везет нам с тобой в любви, хоть плачь, — вздохнула Мери.
— Это мне не везет. Рэм Габри, насколько мне известно, не женат, и мужчина он потрясающий.
— Да, мужчина он потрясающий. И при благоприятном стечении обстоятельств в него можно было бы влюбиться, и очень легко, но… это уже из области научной фантастики. К тому же у меня достаточно ума, чтобы сообразить, кто я такая. Обычная девушка из США. Мы совершенно чужие — из разных стран, разных культур; у нас совершенно разные семьи, цели в жизни. Нельзя же в самом деле ткнуть пальцем в первую попавшуюся на улице и заявить: «Я хочу на тебе жениться». Такие браки бывают удачными один на миллион.
— Кого ты пытаешься убедить, золотко? Меня или себя?
Мери вздохнула и переменила позу в кресле.
— Себя, наверное. Во всей этой истории так много непонятного. В любом случае я его больше никогда не увижу.
— Если он такой решительный, как ты его описала, я бы на это не полагалась.
— Он просто не сможет меня найти. В записке, которую я ему оставила, написано, что мы улетаем в Рим.
Глава 10
Никогда не говори: «Завтра будет таким же, как сегодня».
Никому не дано это знать.
Быть может, ты проснешься завтра, а вместо воды — кругом одни пески.
Крокодилы и бегемоты повылезли на сухую землю умирать, а рыбы нелепо ловят ртами воздух…
Из притчей Аменхотепа, 1580 — 1320 гг. до Рождества Христова
— Как поживают ваш папа и ваша очаровательная мама? — спросил Тефик Фаяд, помешивая кофе.
— У них все прекрасно. Спасибо, — ответил Рэм. Они сидели на балконе директорского кабинета. Глотнув кофе из чашки, он добавил:
— Они сейчас в Штатах. Мама занимается изданием своей очередной книги.
— Да, да, «Рубины в полдень». Чудесная вещь.
Рэм вскинул глаза на директора Мабахета:
— Вы читали детективы моей матери?
— Конечно. Я люблю хорошие убийства. — Он засмеялся своей шутке, и золотые коронки его зубов блеснули на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Самое главное — терпение.
Он улыбнулся и скрылся в темноте.
Глава 9
Мое сердце вздрагивает,
Когда я подумаю о нем.
Я пленница его любви.
— Послушай, но ведь он сумасшедший!
— Верно, но не больше, чем я!
Из песен Нового Царства, 1550 — 1080 гг. до Рождества Христова
Мери зевнула и попросила стюардессу принести еще чашечку кофе.
— Рада видеть, что я не единственная, кто в это утро накачивает себя наркотиком, — подала голос Вэлком. — Обычно по утрам ты живая и бодрая до вульгарности. А сегодня что? Поздно легла?
— Легла-то сравнительно рано. Просто долго не могла заснуть.
Понимать это надо было так, что она этой ночью вообще не спала. Мучилась виной за свое коварство, за ложь перед Рэмом.
Врать, конечно, было ужасно — а она соврала, что уезжает из страны, — но у нее не было сомнений в том, что если она скажет ему правду, то ее постигнет участь его матери. Он просто запрет ее в комнате. Правда, одна половина ее сознания не возражала против такого исхода, но другой половине казалось, что так могут поступать только троглодиты. В конце концов она выбрала самый легкий путь — оставила пакет с подарками и записку у портье. К тому времени, когда Рэм ее получит, она уже будет далеко.
Мери была уверена, что она поступила правильно. Но если ты все сделала правильно, почему же ты чувствуешь себя такой несчастной?
— Ты выглядишь так, как будто тебя очень долго жевала корова. Знаешь, такая большая, с рогами. Пожевала, пожевала и выплюнула, — снова подала голос Вэлком. — Конечно же, неприятности с мужчинами. Вернее, с мужчиной. Надеюсь, ты не втюрилась в этого египетского плейбоя?
— В кого это? — спросила Мери, напуская на себя невинно-удивленный вид.
— В кого? Да в того, с кем ты проводила время. По-моему, его зовут Омар Шариф, правда, я могу ошибиться.
— Как это я могла влюбиться в Рэма, если познакомилась с ним только два дня назад? А может быть, мы были знакомы с ним раньше, в прошлой жизни?
— Опять затягиваешь свою старую песенку?
— Вэлком, ты веришь, что человек проживает не одну жизнь?
— Ты имеешь в виду реинкарнацию? Да, я читала об этом, и считаю, что такая гипотеза имеет право на существование, так же, как и остальные. Однажды я была на сеансе гипноза, и меня возвратили в мою прошлую жизнь. Я надеялась, что буду русской царевной или кем-нибудь не хуже. Ничего подобного. Грязная маленькая лачуга, а вокруг куча сопливых детишек. Господи, как это было ужасно. — Вэлком поежилась. — Кстати, а почему ты спросила? Тебе кажется, что ты была знакома раньше с Рэмом Габри?
— Не знаю. Звучит довольно глупо, не правда ли? Но со мной здесь происходило так много загадочного, что поневоле начинаешь задумываться. Прежде мне такое и в голову не приходило. Это мой папа большой специалист по карме, прошлой жизни и всему такому. Он ведь в молодости был хиппи, это у него еще оттуда.
— Золотко, твой отец и сейчас самый настоящий хиппи. А теперь расскажи мне все по порядку.
Мери поведала о последних странных событиях, и Вэлком, надо отдать ей должное, ни разу даже и бровью не повела.
— В общем, как видишь, сны, видения, странные состояния. Я пыталась списать все его на жару, потерю организмом жидкости, нервное переутомление, хваталась за любое разумное объяснение, какое могла вообразить, но это как-то мало помогало. Видимо, Рэм и Египет… это они оказывают на меня такое странное действие. Даже страшно становится.
— А знаешь, я совсем не нахожу это страшным. В твоем изложении все это представляется мне невероятно романтичным. На твоем месте я была бы счастлива.
— Счастлива? Да ты с ума сошла. Какие мужчины к тебе неровно дышат — Филипп, Эдвард! Чего тебе еще не хватает?
— Неровно дышат! Чудесно сказано. Единственная вещь, которую мне может предложить Филипп, — это охапка сена в качестве подстилки. А насчет Эдварда, кажется, я уже высказывалась.
— Ну да, я забыла, он же слабак, — хихикнула Мери. — Но Филипп мне кажется мужчиной на все сто. Вначале я подумала, что, знаешь, это такой «оцень, оцень культурный и вежливый дипломат», но, поработав с ним рядом, увидела, что там внутри, под лаковой скорлупой, скрывается настоящий мужчина. Он не слабак, это точно. И мне кажется, он заинтересован в чем-то большем, чем провести с тобой время на охапке сена. Я видела, как вы шушукались в аэропорту.
— Поверь мне, я знаю Филиппа не первый год. Серьезные отношения не для него. Мы с ним друзья, и только.
— А тебе не кажется, что многое зависит от тебя самой? Никогда не забуду, как он починил мою «лейку». Этот старый фотоаппарат подарил мне отец, он для меня очень много значит. Я уже решила, что больше пользоваться им невозможно. А рекомендательные письма, которыми он нас снабдил? Да они для нас просто клад. К тому же он красивый и…
— Он женат, Мери.
— О…
— Вот именно что о…
— Не везет нам с тобой в любви, хоть плачь, — вздохнула Мери.
— Это мне не везет. Рэм Габри, насколько мне известно, не женат, и мужчина он потрясающий.
— Да, мужчина он потрясающий. И при благоприятном стечении обстоятельств в него можно было бы влюбиться, и очень легко, но… это уже из области научной фантастики. К тому же у меня достаточно ума, чтобы сообразить, кто я такая. Обычная девушка из США. Мы совершенно чужие — из разных стран, разных культур; у нас совершенно разные семьи, цели в жизни. Нельзя же в самом деле ткнуть пальцем в первую попавшуюся на улице и заявить: «Я хочу на тебе жениться». Такие браки бывают удачными один на миллион.
— Кого ты пытаешься убедить, золотко? Меня или себя?
Мери вздохнула и переменила позу в кресле.
— Себя, наверное. Во всей этой истории так много непонятного. В любом случае я его больше никогда не увижу.
— Если он такой решительный, как ты его описала, я бы на это не полагалась.
— Он просто не сможет меня найти. В записке, которую я ему оставила, написано, что мы улетаем в Рим.
Глава 10
Никогда не говори: «Завтра будет таким же, как сегодня».
Никому не дано это знать.
Быть может, ты проснешься завтра, а вместо воды — кругом одни пески.
Крокодилы и бегемоты повылезли на сухую землю умирать, а рыбы нелепо ловят ртами воздух…
Из притчей Аменхотепа, 1580 — 1320 гг. до Рождества Христова
— Как поживают ваш папа и ваша очаровательная мама? — спросил Тефик Фаяд, помешивая кофе.
— У них все прекрасно. Спасибо, — ответил Рэм. Они сидели на балконе директорского кабинета. Глотнув кофе из чашки, он добавил:
— Они сейчас в Штатах. Мама занимается изданием своей очередной книги.
— Да, да, «Рубины в полдень». Чудесная вещь.
Рэм вскинул глаза на директора Мабахета:
— Вы читали детективы моей матери?
— Конечно. Я люблю хорошие убийства. — Он засмеялся своей шутке, и золотые коронки его зубов блеснули на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71