По двум автоответчик указал номера в Риме и Милане. Когда Колби позвонил по названным номерам, оба оказались ошибочными. Проклиная итальянские телефонные компании, Колби, не прекращая молиться, снова и снова набирал номера телефонов. Снова он услышал неправильные номера. «Не может такого быть, — подумал он, — должно быть, он неверно мог записать один номер, но не два же». Колби внимательно посмотрел на номера. Оба начинались на тридцать девять, а заканчивались на девяносто три. «О, вздохнул Колби. — Хитрый черт». Код выхода на Италию — тридцать девять. Он набрал цифры номера в обратном порядке и через пять минут уже беседовал с мажордомом, фамилию владельца которого Колби тут же узнал: ни в чем не нуждающийся плейбой, коллекционирующий старинные монеты и красивых женщин. Он также был известен как азартный игрок — скачки, рулетка и покер, — вероятно, на этой стезе, подумал Колби, он и встретил Фэрчайлда.
Прочитав еще одну молитву, Колби позвонил в римское отделение Интерпола.
Он откинулся в кресле. Сотрудникам Интерпола потребуется некоторое время, прежде чем они позвонят ему. Колби вновь подумал о выражении лица Лоры, когда она повернулась к Полю. Да, что и говорить, Поль везучий парень. Но самый везучий изо всех, пожалуй, все-таки он, Сэм Колби, который добился такого успеха, что его с запасом хватит на многие годы вперед. Спасибо Клэю Фэрчайлду. Сэм отдал ему честь, вскинув руку к воображаемой фуражке. Как-никак, но этот парень, имевший привычку приносить людям несчастье, поскольку думал только о себе, в конце концов умудрился сделать по-настоящему полезное дело: прислал письмо, сознался в содеянном и предоставил кучу доказательств именно тому человеку, который мог извлечь из них наибольшую пользу. Он избавил сестру от серьезных неприятностей, а Сэму Колби предоставил возможность избежать выхода на пенсию и продолжить активную работу.
Возможно, единственное доброе дело за всю его эгоистическую жизнь, но какое дело. Действительно, он достоин, чтобы ему воздали должное.
За неделю до гибели Клэя Лора направила письма всем клиентам, кто хоть однажды останавливался в отелях «Бикон-Хилл», в которых уверяла их в полной безопасности проживания в них. Она готовила другое письмо, когда стали приходить ответы. Позвонила Флавия Гварнери:
— Мне хотелось бы вернуться, дорогая, но сохраняющаяся боязнь опасности сдерживает. Ты тут ни при чем. У меня нет никаких сомнений в отношении тебя. Но работающий у тебя персонал вызывает недоверие. Понимаю, разве легко найти надежную поддержку? Но как только ты сможешь заверить нас, что все проблемы решены, все будет совершенно иначе.
Позвонил Карлос Серрано:
— Как только опять приеду в Нью-Йорк, уверяю, остановлюсь в твоем очаровательном отеле. Черт с ней! Я бы сказал, что жизнь полна опасностей. Готов заявить журналистам и любому, что Карлоса не испугать маленькой угрозой!
Не надо мне никаких поблажек, сказала сама себе Лора. Однако поблагодарила его.
— Надеюсь скоро увидеть тебя, Карлос. Лейгтоны не позвонили; они просто появились в «Вашингтон Бикон-Хилле», пробыли три дня и уехали. В письме, присланном ими позже, отмечалось, что качество обслуживания было, как всегда, высоким, а Келли Дарнтон лучшая из всех известных им менеджеров. Однако из их знакомых никто не пожелал остановиться — в «Бикон-Хилле», пока не будет гарантии безопасного пребывания в них.
«Никто не может быть в абсолютной безопасности», — подумала Лора и подшила их письмо вместе с другими.
Бритт Фарлей находился в Европе; он телеграфировал Лоре, что не приедет в США довольно длительное время.
Даниэль Иноути не ответил. Не пришли ответы и от сотен других, кому она направила свои письма.
А затем смерть Клэя оживила интерес репортеров к Лоре, которую они было оставили в покое на несколько дней: почти мгновенно от них посыпались телефонные звонки, а некоторые из них заняли свои привычные места в фойе отеля. Лора отказывалась давать интервью. Секретарь повторяла о вооруженном нападении на Клэя. Один из репортеров «Дейли ньюс» знал о письме, направленном Клэем Сэму Колби, но помалкивал: Колби обещал ему первому сообщить всю информацию о расследовании. Поэтому он был совершенно не заинтересован даже намекать кому бы то ни было о том, что что-то намечается на ближайшее время. Остальные журналисты писали статьи, где с разных сторон прослеживали деятельность Лоры и ее отелей. Но никакой новой информации не поступало, и постепенно они переключились на другие новости.
В тот вечер, когда Лора и Поль направились на обед с родителями Поля, никого из журналистов в фойе не было. Сидя за одним из столов в атмосфере строгой элегантности ресторана «Шантрель», Поль и Лора поведали Томасу и Барбаре о том, что в скором времени могло получить огласку.
— Мы не уверены, — сказал Поль, завершая рассказ, — почему важно присутствие свидетелей, когда Феликс откроет сейф и извлечет оттуда письмо, но наиболее вероятно, для того чтобы Феликс не смог отрицать, что оно было у него.
Томас слегка нахмурился:
— Что это даст после столько лет? Лора и так имеет почти все, что Оуэн оставил ей.
— Клэй полагал, что это важно, — сказала Лора, — а я пообещала ему сделать это. И сделаю, так или иначе. Мне хочется получить письмо. Просто для себя. Поэтому я обязательно найду способ, как его получить.
— Мы найдем, — мягко поправил ее Поль. Он повернулся к отцу и спросил: — Могли бы мы придумать повод для того, чтобы провести собрание акционеров в Нью-Йорке в доме Феликса? Большинство из нас либо живет, либо проводит здесь большую часть времени; если сумеем найти убедительные аргументы, могли бы собрать здесь человек двадцать. Всегда найдутся вопросы, требующие обсуждения, не так ли? Поэтому даже если факт обнаружения письма не будет иметь серьезного значения, то в этом не будет никакого вреда, зато мы проведем собрание. — Он улыбнулся Томасу: — Думаю, ты мог бы взять на себя заботу поговорить с Феликсом.
Томас улыбнулся сыну в ответ.
— Стараешься переложить это на меня? — Но затем, задумчиво глядя в чашку с кофе, сказал: — Мы с Коулом обсуждали возможность смещения Феликса с поста президента корпорации. Разговор имел место после того, как мы почувствовали, изменения в делах корпорации. Мы не планировали выносить этот вопрос так рано, но может быть…
Поэтому именно Томас Дженсен позвонил Феликсу и сказал, что члены семьи имеют намерение провести специальную встречу акционеров корпорации.
— Нам хотелось провести ее в Нью-Йорке, — сказал он. — Знаю, что собираешься появиться там недели через две, мы тоже, а большинство других членов семьи живет там. Гораздо удобнее для всех.
— Это неудобно, — резко проговорил Феликс, — наша ежегодная встреча намечена на март, поэтому подождем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
Прочитав еще одну молитву, Колби позвонил в римское отделение Интерпола.
Он откинулся в кресле. Сотрудникам Интерпола потребуется некоторое время, прежде чем они позвонят ему. Колби вновь подумал о выражении лица Лоры, когда она повернулась к Полю. Да, что и говорить, Поль везучий парень. Но самый везучий изо всех, пожалуй, все-таки он, Сэм Колби, который добился такого успеха, что его с запасом хватит на многие годы вперед. Спасибо Клэю Фэрчайлду. Сэм отдал ему честь, вскинув руку к воображаемой фуражке. Как-никак, но этот парень, имевший привычку приносить людям несчастье, поскольку думал только о себе, в конце концов умудрился сделать по-настоящему полезное дело: прислал письмо, сознался в содеянном и предоставил кучу доказательств именно тому человеку, который мог извлечь из них наибольшую пользу. Он избавил сестру от серьезных неприятностей, а Сэму Колби предоставил возможность избежать выхода на пенсию и продолжить активную работу.
Возможно, единственное доброе дело за всю его эгоистическую жизнь, но какое дело. Действительно, он достоин, чтобы ему воздали должное.
За неделю до гибели Клэя Лора направила письма всем клиентам, кто хоть однажды останавливался в отелях «Бикон-Хилл», в которых уверяла их в полной безопасности проживания в них. Она готовила другое письмо, когда стали приходить ответы. Позвонила Флавия Гварнери:
— Мне хотелось бы вернуться, дорогая, но сохраняющаяся боязнь опасности сдерживает. Ты тут ни при чем. У меня нет никаких сомнений в отношении тебя. Но работающий у тебя персонал вызывает недоверие. Понимаю, разве легко найти надежную поддержку? Но как только ты сможешь заверить нас, что все проблемы решены, все будет совершенно иначе.
Позвонил Карлос Серрано:
— Как только опять приеду в Нью-Йорк, уверяю, остановлюсь в твоем очаровательном отеле. Черт с ней! Я бы сказал, что жизнь полна опасностей. Готов заявить журналистам и любому, что Карлоса не испугать маленькой угрозой!
Не надо мне никаких поблажек, сказала сама себе Лора. Однако поблагодарила его.
— Надеюсь скоро увидеть тебя, Карлос. Лейгтоны не позвонили; они просто появились в «Вашингтон Бикон-Хилле», пробыли три дня и уехали. В письме, присланном ими позже, отмечалось, что качество обслуживания было, как всегда, высоким, а Келли Дарнтон лучшая из всех известных им менеджеров. Однако из их знакомых никто не пожелал остановиться — в «Бикон-Хилле», пока не будет гарантии безопасного пребывания в них.
«Никто не может быть в абсолютной безопасности», — подумала Лора и подшила их письмо вместе с другими.
Бритт Фарлей находился в Европе; он телеграфировал Лоре, что не приедет в США довольно длительное время.
Даниэль Иноути не ответил. Не пришли ответы и от сотен других, кому она направила свои письма.
А затем смерть Клэя оживила интерес репортеров к Лоре, которую они было оставили в покое на несколько дней: почти мгновенно от них посыпались телефонные звонки, а некоторые из них заняли свои привычные места в фойе отеля. Лора отказывалась давать интервью. Секретарь повторяла о вооруженном нападении на Клэя. Один из репортеров «Дейли ньюс» знал о письме, направленном Клэем Сэму Колби, но помалкивал: Колби обещал ему первому сообщить всю информацию о расследовании. Поэтому он был совершенно не заинтересован даже намекать кому бы то ни было о том, что что-то намечается на ближайшее время. Остальные журналисты писали статьи, где с разных сторон прослеживали деятельность Лоры и ее отелей. Но никакой новой информации не поступало, и постепенно они переключились на другие новости.
В тот вечер, когда Лора и Поль направились на обед с родителями Поля, никого из журналистов в фойе не было. Сидя за одним из столов в атмосфере строгой элегантности ресторана «Шантрель», Поль и Лора поведали Томасу и Барбаре о том, что в скором времени могло получить огласку.
— Мы не уверены, — сказал Поль, завершая рассказ, — почему важно присутствие свидетелей, когда Феликс откроет сейф и извлечет оттуда письмо, но наиболее вероятно, для того чтобы Феликс не смог отрицать, что оно было у него.
Томас слегка нахмурился:
— Что это даст после столько лет? Лора и так имеет почти все, что Оуэн оставил ей.
— Клэй полагал, что это важно, — сказала Лора, — а я пообещала ему сделать это. И сделаю, так или иначе. Мне хочется получить письмо. Просто для себя. Поэтому я обязательно найду способ, как его получить.
— Мы найдем, — мягко поправил ее Поль. Он повернулся к отцу и спросил: — Могли бы мы придумать повод для того, чтобы провести собрание акционеров в Нью-Йорке в доме Феликса? Большинство из нас либо живет, либо проводит здесь большую часть времени; если сумеем найти убедительные аргументы, могли бы собрать здесь человек двадцать. Всегда найдутся вопросы, требующие обсуждения, не так ли? Поэтому даже если факт обнаружения письма не будет иметь серьезного значения, то в этом не будет никакого вреда, зато мы проведем собрание. — Он улыбнулся Томасу: — Думаю, ты мог бы взять на себя заботу поговорить с Феликсом.
Томас улыбнулся сыну в ответ.
— Стараешься переложить это на меня? — Но затем, задумчиво глядя в чашку с кофе, сказал: — Мы с Коулом обсуждали возможность смещения Феликса с поста президента корпорации. Разговор имел место после того, как мы почувствовали, изменения в делах корпорации. Мы не планировали выносить этот вопрос так рано, но может быть…
Поэтому именно Томас Дженсен позвонил Феликсу и сказал, что члены семьи имеют намерение провести специальную встречу акционеров корпорации.
— Нам хотелось провести ее в Нью-Йорке, — сказал он. — Знаю, что собираешься появиться там недели через две, мы тоже, а большинство других членов семьи живет там. Гораздо удобнее для всех.
— Это неудобно, — резко проговорил Феликс, — наша ежегодная встреча намечена на март, поэтому подождем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220