О.Т. сделал знак Тамаре и Луису. Они встали и, держась за руки, как счастливые дети, улыбнулись собравшимся гостям. Первой заговорила Тамара, и ее голос ясно доносился до самых дальних столиков. Затем Луис сказал несколько слов, и они вместе церемонно отрезали кусок праздничного торта, после чего сели, предоставив официанткам возможность резать торт дальше.
О.Т. снова поднялся на ноги.
– По такому случаю предлагаю, чтобы танцы открыли Тамара и Луис. А я прошу оставить мне второй танец, – добавил он, с улыбкой глядя на Тамару. – Даже главе студии не каждый день выпадает возможность потанцевать со своей любимой звездой.
Сияя от счастья, Тамара вышла вслед за Луисом на отведенную для танцев площадку и грациозно закружилась в его объятиях. Верный своему слову, О.Т. пригласил ее на второй танец. Музыка была медленной, и Тамара подозревала, что об этом позаботился О.Т. Когда он притянул ее к себе, она почувствовала, как от прикосновения его пальцев к ее голой спине тело стало неподатливым, и попыталась сохранить дистанцию между ними. Этот танец я должна была танцевать с Луисом, невольно мелькнула у нее мысль.
– Ты очень напряжена, – укоризненно прошептал О.Т. ей на ухо. – Ты же знаешь, я не кусаюсь. Тебе незачем отодвигаться от меня так далеко.
После этого упрека она несколько сократила дистанцию между ними, осознав, как сильно изменилась за прошедший год. Она больше не была молодой и неопытной – невинной девушкой в океане искушенных людей. Год, проведенный в Голливуде с его вечеринками и скрытой от постороннего взгляда жизнью, научил ее большему, чем ей бы этого хотелось. Она узнала, что молодость и красота были не только товаром, пользующимся спросом лишь на экране, но и пробуждали в мужчинах самое худшее. Одни ограничивались безобидным флиртом, другие старались дотронуться до нее или прижаться к ней. Изредка к Тамаре открыто приставали мужчины, жаждущие переспать с ней. О.Т., надо отдать ему должное, всегда вел себя в этом отношении безукоризненно, но она и не давала ему ни малейшего повода вести себя по-другому и не собиралась поощрять его сейчас.
– Тамара, ты снова отодвигаешься от меня, – сказал Скольник.
– Это потому, что ты слишком прижимаешься ко мне.
– Ты говоришь так, как будто я к тебе пристаю.
Она вздернула подбородок.
– А разве нет, О.Т.?
Он укоризненно прищелкнул языком.
– Какие у тебя неприличные мысли.
– А ты ведешь себя, как грязный старик.
– Мне нравится думать, что в жизни нет ничего недостижимого. Особенно это касается красивой, сексуальной женщины.
Она посмотрела ему в глаза.
– Зачем я тебе? У тебя ведь есть твои близняшки.
Он рассмеялся.
– Эти пустоголовые дурочки? Мне нужна ты.
– Я замужем, О.Т.
– Поверь мне, я помню об этом прискорбном факте.
– Не говори так! Разве ты забыл, что сегодня годовщина нашей свадьбы!
– Да, теперь я вижу, что под твоей красивой наружностью совсем нет сердца. Я помог создать красоту, на которую все смотрят снизу вверх, но забыл вложить в нее сердце.
– Ты говоришь обо мне, как о каком-то роботе.
– Это потому, что ты такая холодная и бесчувственная.
– Я просто верна своему мужу. Вот и все. Скольник ближе притянул ее к себе.
– Но ты не можешь не согласиться, что не вредно иногда и попробовать… – Он улыбнулся.
– Напротив. Я считаю это очень вредным. Он скорчил мину.
– Ну давай, – настаивал он. – Расслабься. Почувствуй, что ты живешь.
– То, что ты предлагаешь, не имеет ничего общего с тем, чтобы жить. Это самый обыкновенный обман.
– Ты лишь обманешь саму себя, если отвергнешь меня.
– Буду счастлива обмануть себя.
Невзирая на ее предупреждения, Тамара почувствовала, как его руки все крепче обнимают ее. Затем он прижался к ней бедрами, и на мгновение она ощутила его теплую твердую плоть. Его рука лежала на голой спине Тамары и круговым движением пальца поглаживала ее. Вопреки своему желанию она почувствовала, как затвердели соски и влажное тепло разлилось по бедрам.
Странное смятение отразилось в ее глазах, сердце сжалось. Тамара и хотела отпрянуть от него, и в то же время жаждала ощутить на себе его умелые прикосновения. Она встретилась с ним взглядом, и ей показалось, что его глаза светятся каким-то извращенным ликованием – оттого что он нажал на нужные кнопки.
Именно такой взгляд она видела тогда в Италии, когда он снял покрывало со стоящего перед ней зеркала. Она была творением его рук. Скольник считал ее порождением своего богатого воображения, предметом, в который он вдохнул жизнь. Она совершенно отчетливо поняла, что он считает ее своей Галатеей.
Охватившее Тамару смятение становилось все сильнее, ее все больше раздражали его непрекращающиеся ласки. Брюки с трудом скрывали его возбуждение, и на какое-то короткое мгновение ее охватила паника. А если кто-нибудь обратит внимание на поведение О.Т.?.. А что, если это будет Луи? Как она сможет объяснить ему, что она никак не поощряла О.Т.?
Она молча проклинала предательскую влагу между ног. Инстинктивная реакция ее собственного тела на его мужское прикосновение жгла ее, как пощечина. Что с ней происходит?
Его руки скользнули ниже, на ее ягодицы, она почувствовала, как его ладони накрыли обтянутые серебристой тканью половинки, а потом большой палец нажал на расщелину между ними.
Черт! Он и не думает останавливаться!
Ее раздражение переросло в яростный гнев. Очевидно, если просто не обращать на него внимание или пытаться дать ему мягкий отпор, это ни к чему не приведет. Здесь требуются гораздо более радикальные меры.
Продолжая сладко улыбаться, не разжимая губ и не пропуская ни такта, она ловко ударила коленом ему в пах.
Такого поворота событий Скольник никак не ожидал. Выкатив глаза, он с трудом удержался от крика. Лицо его побелело, как простыня, и на минуту на нем отразилось замешательство.
– Господи Ии-сусе! – только и мог вымолвить он, задыхаясь.
Тамара вдруг преисполнилась раскаяния.
– Прости меня, О.Т., но ты пробудил во мне такую страсть, что мое тело просто обезумело! – Она как клещами впилась в него своими покрытыми лаком ногтями. – Ты должен понять одну вещь, О.Т., – мягко сказала она, но голос ее звучал очень серьезно. – Я люблю своего мужа. Ничто на свете не сможет разлучить нас. Ничто и никто. Ни ты, ни кто-либо другой.
Он с уважением посмотрел на нее.
– Луис – счастливый человек.
– А я – счастливая женщина. И я никогда не забываю об этом, ни на минуту. – Она улыбнулась. – Что с тобой? Ты больше не хочешь танцевать?
– Черт бы тебя побрал, – проскрежетал Скольник. – Я теперь неделю буду разговаривать фальцетом.
Она высвободилась из его объятий и направилась обратно к столику.
Он смотрел ей вслед, горестно качая головой.
После шумной вечеринки очутиться в тихом доме было особенно приятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146