– Мистер Тодд преподавал у нас на факультете. Его дом всегда был открыт для всех, здесь можно было выпить чай, посидеть, поговорить. Он живет на окраине города в маленьком коттедже и любит работать в саду. Он дал мне ощущение домашнего тепла, оказал духовную поддержку. Он – самый верующий из всех людей, кого я знаю, но ни в коем случае не ортодокс. Он готов выслушать любое мнение о Боге, даже самое дикое, никогда никого не осуждает и не упрекает. Он умел сказать каждому именно то, в чем тот человек нуждался. От него самого исходит тепло и доброта. Он учил радоваться каждому дню и не бояться будущего.
У нас сформировался кружок, где по вечерам обсуждались всевозможные вопросы бытия и проблемы современности. Когда я был на третьем курсе, Тео ушел на пенсию и занялся садом. Он очень любит деревья и говорит, что надо обнимать их, как и все живое. А главное – помогать людям.
– Он – последователь какого-нибудь учения? – поинтересовалась Энн.
– Возможно. У него дома много книг по философии и религии. Ему уже за семьдесят, но он по-прежнему молод душой.
– Он одинок?
– Нет, у него есть дочь и внуки, недавно родился третий правнук. Они часто его навешают, зовут переехать к себе, но ему нравится его маленький домик и сад, который он столько лет взращивал своими руками.
Энн вздохнула. Этот человек дал Ричарду то, чего ему недоставало в детстве, – домашнее тепло и понимание. Видимо, мистер Тодд изучил ряд эзотерических книг и решил стать духовным руководителем в кружке молодежи.
– Я испытывала облегчение и в церкви, – сказала она и тут же подумала о том, что после смерти отца ни разу не была в церкви – ей как-то не пришло в голову идти туда за поддержкой. Неужели и в церковь она ходила только за компанию с отцом?
– Я, как уже однажды говорил вам, не особенно религиозен. Я отношусь к церкви с уважением, – сказал Ричард. – Мне представляется правильным верить в то, во что верится, и в то же время давать возможность разуму двигаться по тому пути, по которому он в состоянии следовать.
– Мне уже не терпится познакомиться с вашим мистером Тоддом, – сказала Энн, решив, что высказывать свое мнение об учителе Ричарда будет преждевременно.
9
В кафе на окраине Челтема, где они остановились перекусить, автобус незадолго перед этим высадил туристов, и пришлось отстоять длинную очередь с подносами на раздачу. Ричард снова взял картофельное пюре с сосисками. Он вообще, как заметила Энн, мало придавал значения тому, что ест. Наверное, в детстве его редко баловали вкусненьким, и он привык питаться как попало. Энн подумала, что была бы счастлива каждый день готовить для него что-то повкуснее, чем сосиски. Уж она сумела бы вызнать, что он любит больше всего. А может быть, его голова просто занята другим, настолько важным, что еда отодвигается на самый последний план?
– Неужели это ваше любимое блюдо? – спросила она, когда они сели за столик.
– Когда я гостил на каникулах у бабушки и дедушки, мы часто ели картошку с сосисками, но эта простая еда сопровождалась такими интересными беседами, что казалась самой вкусной, какую только можно себе вообразить. Мой дедушка был докером, во время войны они с бабушкой жили в Лондоне. Дедушка тогда служил в добровольной пожарной дружине и во время налетов под бомбами тушил загоревшиеся дома. Бабушка рассказывала, каким деликатесом казался в войну бульон из кубиков, а если удавалось добыть молочного порошка, чтобы сделать кашку маленькому сынишке – моему отцу, это считалось огромной удачей. Бабушка ждала ребенка, когда началась война, во время одного из первых налетов бомба попала в дом ее друзей, где она находилась, и люди несколько часов оставались под развалинами. Бабушке повезло, ее спас большой дубовый стол, под которым она успела укрыться. Из-под развалин ее доставили в госпиталь, где она родила моего отца на две недели раньше срока. Дедушка сумел разыскать ее только через сутки.
– Вы сказали, он работал докером? – переспросила Энн.
– Да. Отец – первый из Хоупов, который «вышел в люди». Вот почему мама так болезненно отнеслась к тому, что я ушел из семейной фирмы.
Когда они вышли из кафе и продолжили свой путь, Энн сказала несколько виноватым голосом:
– А наша семья во время войны жила далеко от Лондона и не страдала от налетов. Мама провела свое детство в Йорке. Но два ее дяди погибли во Франции. Дедушка умер рано, а бабушка не любила вспоминать о военном времени. Просто потому, наверное, что я была слишком мала. Она как-то рассказала мне, что ездила в Лондон и подбирала там животных, оставшихся без хозяев после бомбежек, и привозила их домой. В конце войны у нее жили двенадцать собак и пять кошек. Она всегда любила животных, особенно собак, и считала их ангелами, посланными людям в утешение. И отец любил, но скитальческая жизнь археолога не позволяла их держать. Но вот появился Герцог Глостер, и с ним мы уже не могли расстаться.
Глостер услышал свое имя и лизнул Энн в лицо.
Ричард вдруг свернул на обочину и остановил автомобиль. Энн удивленно посмотрела на него.
– Опять что-то с мотором?
Он медленно покачал головой, не отрывая от нее глаз. Он все смотрел на нее, и она почувствовала, как тонет в этих глазах цвета бурного моря. Его взгляд согревал и одновременно возбуждал ее. Он медленно взял ее руки в свои, поднес к губам и, склонившись, поцеловал ее тонкие пальцы. От прикосновения его губ по рукам Энн пробежал электрический ток. Она, замерев, молчала, боясь спугнуть это мгновение.
Он поднял голову, и она невольно подалась вперед. Их неудержимо влекло навстречу друг другу. Его лицо оказалось совсем близко, и Энн уже приоткрыла губы – сейчас он наконец поцелует ее. Медленно-медленно его губы приблизились к ее губам…
Это был очень нежный поцелуй, скорее напоминающий прикосновение крыльев бабочки. Все тело Энн словно наполнилось солнечным светом. Это было так невероятно прекрасно, что она едва могла поверить в реальность происходящего.
Ричард отодвинулся от нее и снова посмотрел ей в глаза.
– Когда мы вернемся в Лондон, мне надо будет поговорить с вами, Энн, и очень серьезно. Вы согласны меня выслушать?
Энн казалось, что все это происходит не с ней, а с героиней какой-то книги. Она едва удержалась от того, чтобы закрыть лицо руками, желая скрыть восторг, охвативший ее после его поцелуя.
– Вы можете сказать это сейчас, – проговорила она, и собственный голос показался ей хриплым и незнакомым.
Он покачал головой.
– Тогда мы задержимся здесь надолго. До Кембриджа еще больше часа езды.
Он снова взялся за руль, и автомобиль снова полетел по шоссе. У Энн горели щеки, кружилась голова. Она не смела думать над его словами и делать из них выводы, и только отметила, что Глостер вел себя очень спокойно во время их поцелуя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44