– По-твоему, это плохо?
– Конечно нет, если это правда. И я очень рад, что тебя устраивает моя компания.
Энн перебежала комнату, села с ним рядом на диван и, крепко обняв, прижалась щекой к его щеке, вдохнула запах знакомого лимонного одеколона.
– Твоя компания для меня самая лучшая на свете.
Папа провел ладонью по ее темным шелковистым волосам.
– А все-таки, что тебе не понравилось в Леннарте?
– Нет то чтобы не понравилось… Он, наверное, очень порядочный, надежный, но мне с ним… страшно скучно. Даже спектакли, которые мы с ним смотрели, казались скучными. Я просто не знала, о чем с ним говорить.
– Тебе надо больше общаться со сверстниками, – вздохнул отец. – Что скажешь, дорогая, может быть, тебе все-таки пойти учиться на искусствоведа? Ты летом упоминала об этом.
– А зимой я говорила о том, чтобы пойти на курсы экскурсоводов, а еще раньше – на курсы шитья! Но тогда я не смогу поехать с тобой на раскопки, а мне хочется этого больше всего на свете.
– Мне тоже хочется этого, – пробормотал ее отец, целуя дочь в голову. – Но боюсь, что я веду себя, как отъявленный эгоист… – добавил он тихо.
– У меня нет и не было никакого поклонника, – ответила сейчас Энн на вопрос миссис Катерленд.
– Не может быть. С твоей-то внешностью. Но ты же наверняка влюблялась?
– Влюблялась… в Египте, в одного араба, – хихикнула Энн. – Такой был высокий загадочный красавец, он руководил местными рабочими. А если серьезно… мне никто особенно не был нужен. Ни один мужчина не сравнится с моим отцом.
– Он не обязательно должен походить на твоего отца, – возразила миссис Катерленд. – Отца ты любила и продолжаешь любить одной любовью, а друга полюбишь совсем иначе.
– Мне никто не нравится, – мотнула головой Энн. – Наверное, я прирожденная старая дева.
Миссис Катерленд весело рассмеялась.
– Не спеши делать выводы, дорогая. Да и старые девы порой преподносят своим знакомым сюрпризы. Почему ты не пользуешься косметикой? – спросила она, вглядываясь в лицо девушки. – Тебе определенно стоит это сделать. Если ты подкрасишь ресницы, губы…
– В меня сразу влюбятся десятки мужчин? – продолжила Энн. – Я не верю, что можно косметикой привлечь мужчину.
– Если женщина не хочет нравиться, она и не понравится, – уверенно сказала миссис Катерленд. – Но твоя жизнь изменилась, и ты будешь меняться сама. Крест на себе ставить нельзя ни в каком возрасте. А у тебя, Энн, вся жизнь впереди.
Энн с содроганием представила череду длинных, скучных, ужасно тоскливых и однообразных дней.
– Не представляю, чтобы мне мог кто-то понравиться, – упрямо повторила она. – Я имею в виду, по-настоящему. И я не уверена, что мне кто-то нужен. Разве нельзя жить одной?
– Посмотри на себя, Энн, – сказала миссис Катерленд. – У тебя точеная фигурка, как у японской статуэтки, ослепительная кожа. Ты должна найти подходящего мужчину, стать ему подругой, родить детей. Ты просто неправильно ведешь себя, не веришь в свои силы, в свое женское очарование. Не исключай возможность счастливой встречи, девочка. Если подвернется шанс, главное – распознать его и не упустить. Смело смотри в лицо жизни и радуйся каждому дню. Подумай, какую жизнь предпочел бы для тебя папа?
Папа? Никогда он не давал ей подобных советов личного характера… Энн смущенно потупилась.
– Ну хватит на сегодня премудростей. Проводи меня до остановки, – попросила миссис Катерленд, поднимаясь.
Перед тем как вскочить в автобус, она притянула Энн к себе и чмокнула в щеку, потом еще долго махала рукой из окна. Энн зашагала к дому. Начался дождь, и она раскрыла зонт. У нее потеплело на сердце. Какая милая миссис Катерленд. Почему это близкие люди, от которых ждешь понимания и утешения, обдают тебя холодом, а посторонние одаривают теплом и участием? Чужим мы всегда хотим понравиться, а со своими не стесняемся… Но трудно представить, чтобы Нора Катерленд и кого-то из родственников не поддержала бы в тяжелой ситуации. Сердечность ее была искренней, лишенной всякой фальши.
По пути ей попался книжный магазин, Энн зашла туда и остановилась перед стеллажом с книгами. Это было тайной Энн, о которой, разумеется, знал папа. Любому другому литературному жанру она предпочитала сказки, которые в наше время, чтобы взрослые могли читать их не стесняясь, переименовали в фэнтези. Увидев две новые книги, Энн купила их и двинулась к дому, чувствуя в себе давно забытое предвкушение страшных и невероятных приключений, которые так увлекательно переживать, сидя в кресле у торшера.
Но вечером, когда Энн села в кресло и взяла в руки новую книгу, желание погружаться в нее неожиданно пропало. Ей отчетливо вспомнилось лицо того молодого человека, Ричарда Хоупа, который появился в страшный для нее момент, чтобы протянуть руку помощи. Энн представила его серо-синие глаза, смотревшие на нее с участием и добротой. И еще с каким-то напряженным вниманием, словно он стремился внушить ей какую-то важную мысль.
Если бы вернуть время назад, теперь она, пожалуй, пригласила бы его зайти и выпить кофе. Торопливо распрощавшись с ним на пороге дома, она поступила просто грубо. Но в тот момент она была вся поглощена Глостером. И еще у нее мелькнула мысль, что незнакомый человек, появившийся в квартире, нарушит атмосферу, которая по-прежнему царила в ней, атмосферу их прежней жизни с папой. И все-таки теперь она пригласила бы его. Не каждый день встречаются незнакомцы, готовые пожертвовать своим временем, чтобы помочь чужой беде.
Она вспомнила, как они обменялись напоследок рукопожатием и как по ее руке пробежала горячая волна. Энн подняла руку и задумчиво посмотрела на нее. Это ощущение было для нее новым…
На другое утро, едва Энн встала, как зазвонил телефон. Она бросилась к трубке в надежде, что Джон передумал и хочет пригласить ее поехать с ними на Рождество в Швейцарию. Но это оказался мистер Катерленд.
– Здравствуй, дорогая Энн. Как твои дела?
– Спасибо, хорошо.
– Если ты еще не нашла ничего подходящего, я могу посоветовать тебе одно место, – заговорил товарищ ее отца. – Тебе что-нибудь говорит имя Майк Сеймур?
Энн слышала это имя и знала его обладателя. Это был знакомый ее отца, бывший дипломат. Энн видела его на похоронах.
– Он сейчас работает в фонде помощи иммигрантам из африканских стран, – продолжал мистер Катерленд, удовлетворившись ее ответом. – Секретарша его ушла в декрет, и если ты не прочь, то можешь поработать у него, пока не подыщешь себе что-нибудь поинтереснее. Я говорил с Майком, и он согласен. Работа несложная, с десяти до двух дня. С компьютером ты ведь немного знакома. Что скажешь?
– Пожалуй… я могла бы попробовать.
– Тогда записывай телефон. Позвони ему завтра утром, он будет ждать твоего звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Конечно нет, если это правда. И я очень рад, что тебя устраивает моя компания.
Энн перебежала комнату, села с ним рядом на диван и, крепко обняв, прижалась щекой к его щеке, вдохнула запах знакомого лимонного одеколона.
– Твоя компания для меня самая лучшая на свете.
Папа провел ладонью по ее темным шелковистым волосам.
– А все-таки, что тебе не понравилось в Леннарте?
– Нет то чтобы не понравилось… Он, наверное, очень порядочный, надежный, но мне с ним… страшно скучно. Даже спектакли, которые мы с ним смотрели, казались скучными. Я просто не знала, о чем с ним говорить.
– Тебе надо больше общаться со сверстниками, – вздохнул отец. – Что скажешь, дорогая, может быть, тебе все-таки пойти учиться на искусствоведа? Ты летом упоминала об этом.
– А зимой я говорила о том, чтобы пойти на курсы экскурсоводов, а еще раньше – на курсы шитья! Но тогда я не смогу поехать с тобой на раскопки, а мне хочется этого больше всего на свете.
– Мне тоже хочется этого, – пробормотал ее отец, целуя дочь в голову. – Но боюсь, что я веду себя, как отъявленный эгоист… – добавил он тихо.
– У меня нет и не было никакого поклонника, – ответила сейчас Энн на вопрос миссис Катерленд.
– Не может быть. С твоей-то внешностью. Но ты же наверняка влюблялась?
– Влюблялась… в Египте, в одного араба, – хихикнула Энн. – Такой был высокий загадочный красавец, он руководил местными рабочими. А если серьезно… мне никто особенно не был нужен. Ни один мужчина не сравнится с моим отцом.
– Он не обязательно должен походить на твоего отца, – возразила миссис Катерленд. – Отца ты любила и продолжаешь любить одной любовью, а друга полюбишь совсем иначе.
– Мне никто не нравится, – мотнула головой Энн. – Наверное, я прирожденная старая дева.
Миссис Катерленд весело рассмеялась.
– Не спеши делать выводы, дорогая. Да и старые девы порой преподносят своим знакомым сюрпризы. Почему ты не пользуешься косметикой? – спросила она, вглядываясь в лицо девушки. – Тебе определенно стоит это сделать. Если ты подкрасишь ресницы, губы…
– В меня сразу влюбятся десятки мужчин? – продолжила Энн. – Я не верю, что можно косметикой привлечь мужчину.
– Если женщина не хочет нравиться, она и не понравится, – уверенно сказала миссис Катерленд. – Но твоя жизнь изменилась, и ты будешь меняться сама. Крест на себе ставить нельзя ни в каком возрасте. А у тебя, Энн, вся жизнь впереди.
Энн с содроганием представила череду длинных, скучных, ужасно тоскливых и однообразных дней.
– Не представляю, чтобы мне мог кто-то понравиться, – упрямо повторила она. – Я имею в виду, по-настоящему. И я не уверена, что мне кто-то нужен. Разве нельзя жить одной?
– Посмотри на себя, Энн, – сказала миссис Катерленд. – У тебя точеная фигурка, как у японской статуэтки, ослепительная кожа. Ты должна найти подходящего мужчину, стать ему подругой, родить детей. Ты просто неправильно ведешь себя, не веришь в свои силы, в свое женское очарование. Не исключай возможность счастливой встречи, девочка. Если подвернется шанс, главное – распознать его и не упустить. Смело смотри в лицо жизни и радуйся каждому дню. Подумай, какую жизнь предпочел бы для тебя папа?
Папа? Никогда он не давал ей подобных советов личного характера… Энн смущенно потупилась.
– Ну хватит на сегодня премудростей. Проводи меня до остановки, – попросила миссис Катерленд, поднимаясь.
Перед тем как вскочить в автобус, она притянула Энн к себе и чмокнула в щеку, потом еще долго махала рукой из окна. Энн зашагала к дому. Начался дождь, и она раскрыла зонт. У нее потеплело на сердце. Какая милая миссис Катерленд. Почему это близкие люди, от которых ждешь понимания и утешения, обдают тебя холодом, а посторонние одаривают теплом и участием? Чужим мы всегда хотим понравиться, а со своими не стесняемся… Но трудно представить, чтобы Нора Катерленд и кого-то из родственников не поддержала бы в тяжелой ситуации. Сердечность ее была искренней, лишенной всякой фальши.
По пути ей попался книжный магазин, Энн зашла туда и остановилась перед стеллажом с книгами. Это было тайной Энн, о которой, разумеется, знал папа. Любому другому литературному жанру она предпочитала сказки, которые в наше время, чтобы взрослые могли читать их не стесняясь, переименовали в фэнтези. Увидев две новые книги, Энн купила их и двинулась к дому, чувствуя в себе давно забытое предвкушение страшных и невероятных приключений, которые так увлекательно переживать, сидя в кресле у торшера.
Но вечером, когда Энн села в кресло и взяла в руки новую книгу, желание погружаться в нее неожиданно пропало. Ей отчетливо вспомнилось лицо того молодого человека, Ричарда Хоупа, который появился в страшный для нее момент, чтобы протянуть руку помощи. Энн представила его серо-синие глаза, смотревшие на нее с участием и добротой. И еще с каким-то напряженным вниманием, словно он стремился внушить ей какую-то важную мысль.
Если бы вернуть время назад, теперь она, пожалуй, пригласила бы его зайти и выпить кофе. Торопливо распрощавшись с ним на пороге дома, она поступила просто грубо. Но в тот момент она была вся поглощена Глостером. И еще у нее мелькнула мысль, что незнакомый человек, появившийся в квартире, нарушит атмосферу, которая по-прежнему царила в ней, атмосферу их прежней жизни с папой. И все-таки теперь она пригласила бы его. Не каждый день встречаются незнакомцы, готовые пожертвовать своим временем, чтобы помочь чужой беде.
Она вспомнила, как они обменялись напоследок рукопожатием и как по ее руке пробежала горячая волна. Энн подняла руку и задумчиво посмотрела на нее. Это ощущение было для нее новым…
На другое утро, едва Энн встала, как зазвонил телефон. Она бросилась к трубке в надежде, что Джон передумал и хочет пригласить ее поехать с ними на Рождество в Швейцарию. Но это оказался мистер Катерленд.
– Здравствуй, дорогая Энн. Как твои дела?
– Спасибо, хорошо.
– Если ты еще не нашла ничего подходящего, я могу посоветовать тебе одно место, – заговорил товарищ ее отца. – Тебе что-нибудь говорит имя Майк Сеймур?
Энн слышала это имя и знала его обладателя. Это был знакомый ее отца, бывший дипломат. Энн видела его на похоронах.
– Он сейчас работает в фонде помощи иммигрантам из африканских стран, – продолжал мистер Катерленд, удовлетворившись ее ответом. – Секретарша его ушла в декрет, и если ты не прочь, то можешь поработать у него, пока не подыщешь себе что-нибудь поинтереснее. Я говорил с Майком, и он согласен. Работа несложная, с десяти до двух дня. С компьютером ты ведь немного знакома. Что скажешь?
– Пожалуй… я могла бы попробовать.
– Тогда записывай телефон. Позвони ему завтра утром, он будет ждать твоего звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44