Она стояла спиной к двери и отжимала в ведре длинный хвост щетки. Оглянувшись на звук шагов и увидев Джин, Агата уселась на стул, принесенный Риччи. Произнесла, не выражая ни удивления, ни досады:
— Вернулась… Твоя сумка с вещами у меня.
Она вынесла спортивную сумку, которую Джин при отъезде позаимствовала у Фрэнка.
— Деньги тоже тут.
— Спасибо, Агата, спасибо за все.
— Не за что… — Агата лукавила: благодарность была ей приятна, тем более что поводы для людской благодарности она давала редко. Растрогавшись, Агата неожиданно для себя обещала поговорить с управляющим хлебозаводом, чтобы Джин взяли на работу: — К Терезе тебе нельзя возвращаться. Там нужен двужильный.
— Скажи, — спросила Джин, — кто заплатил за больницу? Тереза?
Агата от удивления даже забыла рассмеяться.
— Да ты что! Тереза ни за кого цента не заплатит! Матрос к тебе приходил. Я сказала, ты помираешь. Он ушел, а потом вернулся, дал деньги и говорит: «Везите в больницу!»
— Это Риччи, — сказала Джин.
— Какой еще Риччи? Где он живет?
— Не знаю.
— Как же ты отблагодаришь его, если не знаешь, где он живет?
— Когда-нибудь встречу и отдам. Но это не то, что ты думаешь.
— Не подходит? Принца ждешь? — уже сердито сказала Агата.
Зачем он приходил? — думала Джин. Деньги заплатил, а в больнице ни разу не был… Или это не он? Да нет: матрос, молодой… Больше некому!
Она пересчитала деньги — осталось двести пятьдесят долларов. Почти все надо отдать Агате за квартиру. Но триста пятьдесят баксов ей еще должна Тереза…
Было время обеда, но большинство столов в Терезином заведении оставалось свободными. Выпить и закусить пришли лишь несколько грузчиков, да еще две продавщицы прибежали из ближайшего магазина — эти, понятное дело, только закусить. Официант, видно, нанятый вместо уехавшего Герберта — длинный и худой, как заостренный карандаш, — носился с подносом, создавая впечатление, будто переполнившие зал недовольные посетители разрывают его на части.
Барменша, как всегда, возвышалась над стойкой. Джин показалось, что Тереза обрадовалась ей. Но узнав, зачем явилась уборщица, Тереза поскучнела. Она достала тетрадь, куда записывала долги и расходы, и принялась считать. Вычла за кофе и сандвич, съеденные Джин наутро после первой ее рабочей ночи, и выложила на стойку триста сорок пять долларов.
— Уезжаешь или в другом месте будешь работать? — спросила она.
— Не знаю.
— Выпьешь что-нибудь?
— Спасибо. Не хочу.
Триста сорок пять баксов — и это все! — размышляла Джин, возвращаясь от Терезы. На сколько их хватит? В трудные времена мать умудрялась растягивать деньги на столько, на сколько было нужно. А на сколько нужно теперь ей, Джин?
Двери в «Семь футов» были раскрыты, и, забыв о бережливости. Джин вошла в ресторан. Пожилой бармен узнал ее.
— Давно не приходила, — сказал он. — Уезжала?
— Болела.
— Да-а… бывает. Тебе как всегда?
Джин кивнула. Она получила кофе и сандвич, но не сразу отошла от стойки.
— Риччи заходил к вам?
— Тоже давно не был. — И понимающе подмигнул. — Интересуешься?
— Просто спросила.
— Понял. Нет, не приходит. Сама знаешь: сегодня на берегу, а завтра в море. — Бармен махнул рукой куда-то за окно.
Джин села за столик. За соседним столом парень и девушка ели мороженое. Джин захотелось мороженое, чтобы есть его вдвоем… Она отвернулась.
Глава 11
«Продается управляющий с домом…»
— Где тебя носит! — воскликнула Агата, увидев вернувшуюся Джин. — Риччи все устроил!
— Риччи? — обрадовалась Джин.
— Да не твой, а мой Риччи. Пекарь. Будешь из мешков отсыпать в чаны муку. Платят побольше, чем у Терезы.
Джин понимала, что согласится на любую работу, и потому невнимательно слушала свои будущие обязанности. Думала о начальстве хлебозавода, которому необходимо показаться не дохлятиной — слабую не возьмут даже при содействии пекаря.
Она впервые оказалась на территории хлебозавода. Во дворе стояли цистерна с молоком, грузовики с мешками муки, сахара. Часть мешков грузчики относили в помещение, остальные складывали на крытой платформе. Цементный двор, словно инеем, был припорошен мукой.
Агата повела Джин в двухэтажный особняк администрации. На первом этаже девушки работали на компьютерах. Второй этаж занимало начальство. Они остановились перед табличкой «Плейс». Агата постучала и, услышав разрешение войти, открыла дверь.
— Мистер Плейс… — начала она.
— Да, я знаю, — прервал седеющий мужчина с квадратными плечами. Воротничок белоснежной рубашки туго охватывал его мощную шею. — Ричард говорил… Что ж, работайте, — он внимательно посмотрел на Джин, — мисс…
— Лоу, — подсказала Джин.
— …мисс Лоу, — повторил он, встал из-за стола и неожиданно оказался низкого роста, с отрастающим брюшком. Ноги в дорогих ботинках были почти по-женски изящны. — Вас предупредили? Мы платим двести долларов в неделю, — сказал он. — Это немного, но если вас устраивает, с завтрашнего дня приступайте. Желаю удачи.
Две последние фразы прозвучали для Джин особенно приятно: восемьсот долларов в месяц — больше, чем у Терезы! — и уже с завтрашнего дня.
Очутившись снова во дворе. Агата подтолкнула Джин локтем.
— А ты в самом деле везучая! Это ж надо — вылез из-за стола… расшаркивался!
— Не выдумывай! Кто расшаркивался?
Агата не слушала.
— Он, между прочим, вдовец!
Джин поморщилась.
— Перестань!
— И этот не подходит? — почти зло укорила Агата. — Перебирать раньше надо было! — Она выразительно посмотрела на живот Джин. — За него любая пойдет! Положение, деньги!.. И человек хороший. А что фигурой не вышел, так все остальное в порядке…
— Тебе-то откуда известно? — удивилась Джин.
— Известно! Да и фигура у него ничего. Ноги короткие, зато плечи какие!
— Можно подумать, ты продаешь его. Агата расхохоталась.
— Продается управляющий с домом, свекровью и счетом в банке!.. Впрочем, на фиг ты ему сдалась?
— Вот и хорошо. И больше не будем об этом… Агата замолчала и вдруг снова расхохоталась.
— А я бы пошла за него…
Основные цеха завода уходили в глубь двора. Там были печи, где выпекали хлеб, булки, пирожные, торты. Уже у входа пахло свежей выпечкой. Агата толкнула боковую дверь, и они оказались в просторном помещении с цементным полом и высоким потолком. Отсюда все начиналось. Прямо со двора по пандусу въезжали грузовики. Грузчики сбрасывали на транспортер мешок, который медленно двигался по ленте. У конца транспортера работница ловко вспарывала мешок специальным ножом, одновременно ставила на нужную отметку регулятор емкости, и мука текла в чан. А на подходе был следующий мешок — и все повторялось.
— Ну, как? — допытывалась Агата. — Хороша работка? Это тебе не полы мыть!.. Ладно, все, пошли домой!
Джин не двигалась, завороженно смотрела на плывущие по ленте мешки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Вернулась… Твоя сумка с вещами у меня.
Она вынесла спортивную сумку, которую Джин при отъезде позаимствовала у Фрэнка.
— Деньги тоже тут.
— Спасибо, Агата, спасибо за все.
— Не за что… — Агата лукавила: благодарность была ей приятна, тем более что поводы для людской благодарности она давала редко. Растрогавшись, Агата неожиданно для себя обещала поговорить с управляющим хлебозаводом, чтобы Джин взяли на работу: — К Терезе тебе нельзя возвращаться. Там нужен двужильный.
— Скажи, — спросила Джин, — кто заплатил за больницу? Тереза?
Агата от удивления даже забыла рассмеяться.
— Да ты что! Тереза ни за кого цента не заплатит! Матрос к тебе приходил. Я сказала, ты помираешь. Он ушел, а потом вернулся, дал деньги и говорит: «Везите в больницу!»
— Это Риччи, — сказала Джин.
— Какой еще Риччи? Где он живет?
— Не знаю.
— Как же ты отблагодаришь его, если не знаешь, где он живет?
— Когда-нибудь встречу и отдам. Но это не то, что ты думаешь.
— Не подходит? Принца ждешь? — уже сердито сказала Агата.
Зачем он приходил? — думала Джин. Деньги заплатил, а в больнице ни разу не был… Или это не он? Да нет: матрос, молодой… Больше некому!
Она пересчитала деньги — осталось двести пятьдесят долларов. Почти все надо отдать Агате за квартиру. Но триста пятьдесят баксов ей еще должна Тереза…
Было время обеда, но большинство столов в Терезином заведении оставалось свободными. Выпить и закусить пришли лишь несколько грузчиков, да еще две продавщицы прибежали из ближайшего магазина — эти, понятное дело, только закусить. Официант, видно, нанятый вместо уехавшего Герберта — длинный и худой, как заостренный карандаш, — носился с подносом, создавая впечатление, будто переполнившие зал недовольные посетители разрывают его на части.
Барменша, как всегда, возвышалась над стойкой. Джин показалось, что Тереза обрадовалась ей. Но узнав, зачем явилась уборщица, Тереза поскучнела. Она достала тетрадь, куда записывала долги и расходы, и принялась считать. Вычла за кофе и сандвич, съеденные Джин наутро после первой ее рабочей ночи, и выложила на стойку триста сорок пять долларов.
— Уезжаешь или в другом месте будешь работать? — спросила она.
— Не знаю.
— Выпьешь что-нибудь?
— Спасибо. Не хочу.
Триста сорок пять баксов — и это все! — размышляла Джин, возвращаясь от Терезы. На сколько их хватит? В трудные времена мать умудрялась растягивать деньги на столько, на сколько было нужно. А на сколько нужно теперь ей, Джин?
Двери в «Семь футов» были раскрыты, и, забыв о бережливости. Джин вошла в ресторан. Пожилой бармен узнал ее.
— Давно не приходила, — сказал он. — Уезжала?
— Болела.
— Да-а… бывает. Тебе как всегда?
Джин кивнула. Она получила кофе и сандвич, но не сразу отошла от стойки.
— Риччи заходил к вам?
— Тоже давно не был. — И понимающе подмигнул. — Интересуешься?
— Просто спросила.
— Понял. Нет, не приходит. Сама знаешь: сегодня на берегу, а завтра в море. — Бармен махнул рукой куда-то за окно.
Джин села за столик. За соседним столом парень и девушка ели мороженое. Джин захотелось мороженое, чтобы есть его вдвоем… Она отвернулась.
Глава 11
«Продается управляющий с домом…»
— Где тебя носит! — воскликнула Агата, увидев вернувшуюся Джин. — Риччи все устроил!
— Риччи? — обрадовалась Джин.
— Да не твой, а мой Риччи. Пекарь. Будешь из мешков отсыпать в чаны муку. Платят побольше, чем у Терезы.
Джин понимала, что согласится на любую работу, и потому невнимательно слушала свои будущие обязанности. Думала о начальстве хлебозавода, которому необходимо показаться не дохлятиной — слабую не возьмут даже при содействии пекаря.
Она впервые оказалась на территории хлебозавода. Во дворе стояли цистерна с молоком, грузовики с мешками муки, сахара. Часть мешков грузчики относили в помещение, остальные складывали на крытой платформе. Цементный двор, словно инеем, был припорошен мукой.
Агата повела Джин в двухэтажный особняк администрации. На первом этаже девушки работали на компьютерах. Второй этаж занимало начальство. Они остановились перед табличкой «Плейс». Агата постучала и, услышав разрешение войти, открыла дверь.
— Мистер Плейс… — начала она.
— Да, я знаю, — прервал седеющий мужчина с квадратными плечами. Воротничок белоснежной рубашки туго охватывал его мощную шею. — Ричард говорил… Что ж, работайте, — он внимательно посмотрел на Джин, — мисс…
— Лоу, — подсказала Джин.
— …мисс Лоу, — повторил он, встал из-за стола и неожиданно оказался низкого роста, с отрастающим брюшком. Ноги в дорогих ботинках были почти по-женски изящны. — Вас предупредили? Мы платим двести долларов в неделю, — сказал он. — Это немного, но если вас устраивает, с завтрашнего дня приступайте. Желаю удачи.
Две последние фразы прозвучали для Джин особенно приятно: восемьсот долларов в месяц — больше, чем у Терезы! — и уже с завтрашнего дня.
Очутившись снова во дворе. Агата подтолкнула Джин локтем.
— А ты в самом деле везучая! Это ж надо — вылез из-за стола… расшаркивался!
— Не выдумывай! Кто расшаркивался?
Агата не слушала.
— Он, между прочим, вдовец!
Джин поморщилась.
— Перестань!
— И этот не подходит? — почти зло укорила Агата. — Перебирать раньше надо было! — Она выразительно посмотрела на живот Джин. — За него любая пойдет! Положение, деньги!.. И человек хороший. А что фигурой не вышел, так все остальное в порядке…
— Тебе-то откуда известно? — удивилась Джин.
— Известно! Да и фигура у него ничего. Ноги короткие, зато плечи какие!
— Можно подумать, ты продаешь его. Агата расхохоталась.
— Продается управляющий с домом, свекровью и счетом в банке!.. Впрочем, на фиг ты ему сдалась?
— Вот и хорошо. И больше не будем об этом… Агата замолчала и вдруг снова расхохоталась.
— А я бы пошла за него…
Основные цеха завода уходили в глубь двора. Там были печи, где выпекали хлеб, булки, пирожные, торты. Уже у входа пахло свежей выпечкой. Агата толкнула боковую дверь, и они оказались в просторном помещении с цементным полом и высоким потолком. Отсюда все начиналось. Прямо со двора по пандусу въезжали грузовики. Грузчики сбрасывали на транспортер мешок, который медленно двигался по ленте. У конца транспортера работница ловко вспарывала мешок специальным ножом, одновременно ставила на нужную отметку регулятор емкости, и мука текла в чан. А на подходе был следующий мешок — и все повторялось.
— Ну, как? — допытывалась Агата. — Хороша работка? Это тебе не полы мыть!.. Ладно, все, пошли домой!
Джин не двигалась, завороженно смотрела на плывущие по ленте мешки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35