— Ты откуда приехала? — спросила барменша.
Джин продолжала жевать. Проглотив, сказала:
— От папы с мамой.
Барменша поняла нежелание новой уборщицы отвечать и усмехнулась: она не собиралась допрашивать, просто ей хотелось поговорить. Посетители обычно интересовались только жратвой. Герберт, эта неблагодарная скотина, которого она подобрала, когда его выгнала жена, заявил, что возвращается в семью. О муже, торчавшем до утра в казино — ничем другим он все равно не мог уже заниматься, — ей было противно думать. Оставалась опостылевшая стойка. Да еще ругань с поставщиками и счета» которые она ненавидела и в которых оспаривала каждый цент. Вот и все, что она получила взамен мечты о киношной карьере…
— Я тоже уехала от папы с мамой, — сказала она. — И «приехала»! — Она снова невесело усмехнулась. — Смотри, как бы и тебе не сесть с размаху на задницу!..
Джин смотрела на разоткровенничавшуюся хозяйку. Что это на нее нашло? Знала бы, что ее пророчество уже сбывается!
— Ну, чего уставилась? — спросила барменша. — Я сюда знаешь какая приехала — всех покорю!.. Покорила…
Появился первый посетитель — старик с палкой. Барменша вернулась к стойке. Зная вкусы постоянного клиента, наполнила пивом не стеклянный бокал, а высокую фаянсовую кружку в немецком стиле с рельефным изображением румяного бюргера.
— Бобби пишет? — спросила она.
— А зачем ему писать? — Старик отхлебнул пару глотков и стал рассказывать, почему для Бобби нет смысла писать письма. Джин не стала слушать, допила кофе и ушла.
Наступило время, когда одни шли на работу, другие после ночной смены возвращались домой. Матери семейств торопились в порт купить рыбу из первых рук, подешевле. Улица приобрела жилой вид.
Джин шатало, и со стороны могло показаться, что она успела хлебнуть лишнего. Проходивший молодой матрос засмеялся:
— Может, тебя проводить, крошка?
Джин не ответила. Она не слышала.
Агаты не было дома. Джин открыла дверь ключом, который дала хозяйка, и вошла. Окно с ночи осталось завешенным, и в комнате царит полумрак. Джин не стала отдергивать занавес. Не раздеваясь, легла, закрыла глаза — и сразу кровать под ней поплыла, закружилась. Джин испуганно открыла глаза — все остановилось. Некоторое время она старалась держать глаза открытыми, но сон одолел ее…
Барменша оказалась права — Джин проспала полдня. Разбудил ее голос Агаты, которая, стоя на пороге, кому-то громко рассказывала, куда собирается отправиться на уик-энд. Джин седа на постели, кровать скрипнула. Услыхав, что квартирантка проснулась. Агата повернулась к ней:
— Что ночью будешь делать? Вставай!
Джин встала» кое-как привела себя в порядок, надела длинную юбку с разрезом и блузку с глубоким вырезом, которые купила в шопе, когда работала в «Серебряном якоре». Надо было поесть.
Она выбрала не свое кафе, а ресторан, вернее — ресторанчик; он назывался «Семь футов». Заведение было небольшим — большие в этом районе держать, конечно, невыгодно. Но по обстановке и приличному количеству посетителей чувствовалось, что хозяин заведения не испытывает трудностей. Джин поймала себя на том, что разглядывает пол; он не был затоптан. Девушка села за столик у стены. Столешницу еще не вытерли после прежних посетителей, и на пластике в кофейной луже плавали остатки пиццы.
Здесь было самообслуживание. Джин принесла на подносе мясо с горошком и салат. Столешница была уже протерта. Джин принялась за еду, разглядывая находившихся в зале. По углам, склонив друг к другу головы, шептались парочки. За несколькими сдвинутыми вместе столиками шумела мужская компания
— портовые рабочие и матросы со стоявшего под разгрузкой судна. Они пили пиво и громко разговаривали и еще громче смеялись. Многие курили, и густой табачный дым вызывал у Джин головокружение, в горле першило. Она закашлялась и недовольно оглянулась. Матрос в джинсовой безрукавке и с серьгой в ухе подмигнул ей:
— Что-то я раньше тебя не встречал здесь?
Джин уже слышала эту фразу, но где, не помнила.
— Я тебя тоже не встречала, — ответила она.
Он перемахнул через стул и подсел к ней:
— Как тебя звать? Я — Ричард. Мама зовет меня Риччи.
— Джин. Мама зовет Головной болью.
Он засмеялся.
— Пойдем погуляем?
— Доесть можно?
— Попробуй.
Она ела, не торопясь, будто была одна, а он смотрел. Дождавшись, когда она проглотила последний кусок, встал и взял ее за руку.
— Пошли?
Его окликнули из компании. Он обернулся и помахал рукой. На улице спросил:
— Куда пойдем?
— Я домой.
— Согласен. Послушай, тебя действительно мама называла Головной болью?
— Действительно.
— Я плаваю на «Синей корове», — сказал он. — Неплохо зарабатываю, собираюсь купить дом в Сиэтле. Вообще-то у родителей есть там неплохой дом, но я хочу свой.
— Молодец.
— Ты неразговорчива, что-то не похожа на Головную боль.
— Зато о тебе этого не скажешь.
— Я точно не видел тебя прежде — такую я бы не упустил!
— А меня тут не было. — Джин остановилась. — Я пришла.
— Ты, конечно, меня пригласишь?
— Конечно нет.
— Почему?
— Стула нет. Сидеть не на чем. — Она взглянула на него. У него было совсем мальчишечье лицо. Вероятно, они ровесники, но она чувствовала себя намного старше. — У нас с тобой ничего не получится, Риччи. Возвращайся к друзьям, они тебя ждут.
Она скользнула в дверь и тотчас захлопнула ее. Этот Риччи — славный парень. Может быть, из всех, кого она встречала, он как раз тот, кто ей нужен. Но он опоздал. Или она поспешила. Она стояла среди комнаты, не зная, что делать. Кровать за ширмой внушала тоску. Кроме кровати сесть было не на что. Именно это она сказала Риччи, отказавшись впустить его.
Агата позвала из своей комнаты:
— Иди к нам, познакомлю!
— Я спать буду, — отговорилась Джин, с отвращением глядя на ширму.
Агата наполовину высунулась из второй комнаты.
— Ты что! Шести нету! Ты же через день работаешь — завтра можешь спать сколько хочешь! Понимаешь, — зашептала она, — их двое, а я одна…
— Я себя плохо чувствую, — соврала Джин. — Меня тошнит.
— Тошнит? — Агата подняла брови и выпятила губы. — Ты что, беременна?
Чтобы скрыть растерянность. Джин притворилась рассерженной.
— С чего ты взяла! Будто тошнит только беременных!..
— Как знаешь.
Явно обиженная. Агата прикрыла дверь, оставив Джин в одиночестве. Через мгновение в ее комнате грохнула музыка — там запустили кассету с новым шлягером Майкла Джексона…
Джин шла торопливо, то и дело оглядываясь. Ни в одном окне не горел свет. Фонари освещали пустые улицы. Со стороны порта небо озарялось белыми вспышками — там, похоже, работала бригада электросварщиков.
Сзади послышались шаги. Она метнулась в тень дома и замерла. Звук шагов затих. Джин постояла и пошла дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35