– К тому же управляющий на фабрике своего отца.
– Прекрасно. Надеюсь, что он станет королем болот. Итак, – Дафна выпрямилась, положив руки на подлокотники кресла, – завтра рано утром вы обе уедете, поэтому я хочу кое-что выяснить и кое-что уладить, прежде чем отправлюсь в свои апартаменты. Я падаю с ног от всего этого.
– Почему мы должны уезжать завтра? – заныла Жизель. – Мы тоже измотаны.
– Это решено, вы уезжаете, – повторила Дафна, расширив глаза. Потом она успокоилась и продолжила. – Во-первых, я наполовину сокращаю сумму, которую вам посылал отец. Вам практически не на что тратить деньги, пока вы учитесь в «Гринвуде».
– Это неправда! – завопила Жизель. – На самом деле, если ты дашь нам разрешение выходить с территории…
– Я не собираюсь этого делать. Ты считаешь меня сумасшедшей? – Мачеха посмотрела на Жизель, словно ждала ответа. – Считаешь? – язвительно заметила она.
– Нет, – ответила моя сестра. – Но такая скука оставаться в школе, особенно по выходным. Почему мы не можем съездить на такси в город, сходить в кино, по магазинам?
– Вы там для учебы и работы, а не на каникулах. Если вам срочно понадобятся деньги, вы можете позвонить Брюсу в офис и объяснить, в чем дело, а он проследит, чтобы вам послали деньги. Их, естественно, возьмут из вашего наследства. Ни одной из вас ничего не нужно из платьев. Ваш отец слишком снисходительно относился к вам, когда речь шла об одежде для вас. Он настоял на том, чтобы я отправилась с тобой по магазинам, когда ты приехала, Руби. Помнишь?
– Я думала, тебе захотелось это сделать, – негромко заметила я.
– Я сделала то, что от меня требовалось, чтобы не позориться перед людьми. Я не могла допустить, чтобы ты жила здесь и выглядела как беглая акадийка, верно? Но твой отец счел, что я купила недостаточно. Его драгоценным близнецам всегда было мало. С вашими двумя платяными шкафами я могла бы открыть магазин. Брюс знает наши счета. Разве не так, Брюс?
– Совершенно верно, – отозвался тот, кивая головой и улыбаясь.
– Объясни им быстро и просто, в чем состоит управление по доверенности, если тебя не затруднит, – попросила его Дафна.
Бристоу встал и заглянул в какие-то документы, лежавшие перед ним на столе.
– Говоря просто, все ваши потребности удовлетворяются: обучение в школе, расходы на переезды, на все необходимое и небольшая сумма на удовольствия, подарки и тому подобное. По закону деньги выдаются после того, как Дафна подпишет документы. Если вам потребуются дополнительные средства, вы пишете об этом записку в офис, и я принимаю решение.
– Писать записку? Мы, что, теперь служащие? – возмутилась Жизель.
– Едва ли, – отозвалась Дафна сурово, с деланной сардонической улыбкой. – Служащие работают, чтобы получить то, что им причитается.
Они с Брюсом обменялись удовлетворенными взглядами, потом мачеха снова повернулась к нам.
– Я хочу еще раз напомнить вам о том, что я говорила о вашем поведении в «Гринвуде». Если директриса позвонит мне по поводу ваших проступков, последствия для вас будут ужасными, уверяю вас.
– Что может быть более ужасным, чем пребывание в «Гринвуде»? – пробормотала Жизель.
– Есть другие школы, намного дальше от дома и с правилами куда более строгими, чем в «Гринвуде».
– Ты имеешь в виду исправительные школы? – спросила Жизель.
– Жизель, – сказала я, – прекрати спорить, это бесполезно.
Она посмотрела на меня, в глазах у нее стояли слезы. Я покачала головой.
– Дафна однажды чуть не объявила меня душевнобольной. Она на все способна.
– Достаточно, – резко бросила мачеха. – Отправляйтесь наверх, собирайте вещи и помните о моем предупреждении по поводу вашего поведения в школе. Я не желаю слышать ни одного плохого слова. Достаточно того, что Пьер взял и умер, оставив меня опекуном его двух побочных дочерей, этого результата его дикой терпимости. У меня для этого нет ни времени, ни сил.
– Силы у тебя есть, Дафна, – возразила я. – У тебя есть сила.
Она смотрела на меня какое-то мгновение, потом прижала руку к груди.
– У меня сердце так сильно бьется, Брюс. Я должна подняться наверх. Ты проследишь за тем, чтобы они сделали то, что им велели, и чтобы завтра здесь был лимузин отвезти их в школу утром? – Конечно, – ответил он.
Я быстро встала и повезла мою сестру из гостиной. Может быть, теперь она все поняла. Может быть, Жизель поняла, что после смерти папы мы стали сиротами, пусть и из богатой семьи, но беднее самых бедных, когда речь идет о тех, кого можно любить и кто может любить нас.
12
ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ
Несмотря на то, что Жизель слышала и видела в гостиной накануне, она все-таки обвиняла меня, настаивая на том, что я недостаточно сделала для того, чтобы убедить Дафну оставить нас дома и разрешить нам ходить в школу в Новом Орлеане.
– У тебя там есть хоть что-то, что тебе нравится, – ныла она вечером накануне отъезда. – Твоя драгоценная мисс Стивенс и занятия живописью, чтобы приятно провести время. Ты можешь сбегать в особняк Клэрборнов, чтобы подразнить слепого внука миссис Клэрборн. А у меня только и есть, что кучка глупых, незрелых девиц, которые могут меня позабавить.
– Я не дразню Луи, – ответила я. – Мне его жаль. Это человек, перенесший серьезную эмоциональную травму.
– А как насчет меня? Разве я не перенесла серьезную эмоциональную травму? Я чуть не погибла. Я искалечена. И мы сестры. Почему же ты не жалеешь меня?
– Жалею, – сказала я, но это было правдой лишь наполовину. Несмотря на то, что Жизель прикована к инвалидному креслу, мне становилось все труднее и труднее сочувствовать ее тяжелому положению. В большинстве случаев моей сестре удавалось получить желаемое – неважно что именно – и как правило, в ущерб другим.
– Нет, не жалеешь! А теперь я должна вернуться в этот ад, – тяжело вздохнула она.
Жизель рассердилась и стала передвигаться по комнате, сбрасывая вещи с туалетного столика и повсюду расшвыривая одежду. Пришлось бедной Марте прийти и все привести в порядок, пока Дафна не обнаружила, что натворила Жизель.
Утром сестра словно одеревенела в своем кресле, она настолько окаменела, как будто ее облили бетоном. Жизель не шевелилась, делая пересаживание из кресла в кресло и из кресла в машину как можно более трудным. Сестра отказалась проглотить хотя бы кусок за завтраком, ее губы оставались крепко сжатыми, как если бы их зашили. Хотя Жизель делала все это в расчете на нашу мачеху, Дафна не проявила ни капли гнева. Она лишь отдавала приказания Эдгару, Нине и шоферу, а нам – последние предупреждения. Брюс Бристоу пришел как раз перед нашим отъездом, проследить, чтобы все прошло гладко и мы выехали вовремя. Тут только Жизель заговорила.
– Кто же ты теперь, – съязвила она, – маленький паж Дафны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Прекрасно. Надеюсь, что он станет королем болот. Итак, – Дафна выпрямилась, положив руки на подлокотники кресла, – завтра рано утром вы обе уедете, поэтому я хочу кое-что выяснить и кое-что уладить, прежде чем отправлюсь в свои апартаменты. Я падаю с ног от всего этого.
– Почему мы должны уезжать завтра? – заныла Жизель. – Мы тоже измотаны.
– Это решено, вы уезжаете, – повторила Дафна, расширив глаза. Потом она успокоилась и продолжила. – Во-первых, я наполовину сокращаю сумму, которую вам посылал отец. Вам практически не на что тратить деньги, пока вы учитесь в «Гринвуде».
– Это неправда! – завопила Жизель. – На самом деле, если ты дашь нам разрешение выходить с территории…
– Я не собираюсь этого делать. Ты считаешь меня сумасшедшей? – Мачеха посмотрела на Жизель, словно ждала ответа. – Считаешь? – язвительно заметила она.
– Нет, – ответила моя сестра. – Но такая скука оставаться в школе, особенно по выходным. Почему мы не можем съездить на такси в город, сходить в кино, по магазинам?
– Вы там для учебы и работы, а не на каникулах. Если вам срочно понадобятся деньги, вы можете позвонить Брюсу в офис и объяснить, в чем дело, а он проследит, чтобы вам послали деньги. Их, естественно, возьмут из вашего наследства. Ни одной из вас ничего не нужно из платьев. Ваш отец слишком снисходительно относился к вам, когда речь шла об одежде для вас. Он настоял на том, чтобы я отправилась с тобой по магазинам, когда ты приехала, Руби. Помнишь?
– Я думала, тебе захотелось это сделать, – негромко заметила я.
– Я сделала то, что от меня требовалось, чтобы не позориться перед людьми. Я не могла допустить, чтобы ты жила здесь и выглядела как беглая акадийка, верно? Но твой отец счел, что я купила недостаточно. Его драгоценным близнецам всегда было мало. С вашими двумя платяными шкафами я могла бы открыть магазин. Брюс знает наши счета. Разве не так, Брюс?
– Совершенно верно, – отозвался тот, кивая головой и улыбаясь.
– Объясни им быстро и просто, в чем состоит управление по доверенности, если тебя не затруднит, – попросила его Дафна.
Бристоу встал и заглянул в какие-то документы, лежавшие перед ним на столе.
– Говоря просто, все ваши потребности удовлетворяются: обучение в школе, расходы на переезды, на все необходимое и небольшая сумма на удовольствия, подарки и тому подобное. По закону деньги выдаются после того, как Дафна подпишет документы. Если вам потребуются дополнительные средства, вы пишете об этом записку в офис, и я принимаю решение.
– Писать записку? Мы, что, теперь служащие? – возмутилась Жизель.
– Едва ли, – отозвалась Дафна сурово, с деланной сардонической улыбкой. – Служащие работают, чтобы получить то, что им причитается.
Они с Брюсом обменялись удовлетворенными взглядами, потом мачеха снова повернулась к нам.
– Я хочу еще раз напомнить вам о том, что я говорила о вашем поведении в «Гринвуде». Если директриса позвонит мне по поводу ваших проступков, последствия для вас будут ужасными, уверяю вас.
– Что может быть более ужасным, чем пребывание в «Гринвуде»? – пробормотала Жизель.
– Есть другие школы, намного дальше от дома и с правилами куда более строгими, чем в «Гринвуде».
– Ты имеешь в виду исправительные школы? – спросила Жизель.
– Жизель, – сказала я, – прекрати спорить, это бесполезно.
Она посмотрела на меня, в глазах у нее стояли слезы. Я покачала головой.
– Дафна однажды чуть не объявила меня душевнобольной. Она на все способна.
– Достаточно, – резко бросила мачеха. – Отправляйтесь наверх, собирайте вещи и помните о моем предупреждении по поводу вашего поведения в школе. Я не желаю слышать ни одного плохого слова. Достаточно того, что Пьер взял и умер, оставив меня опекуном его двух побочных дочерей, этого результата его дикой терпимости. У меня для этого нет ни времени, ни сил.
– Силы у тебя есть, Дафна, – возразила я. – У тебя есть сила.
Она смотрела на меня какое-то мгновение, потом прижала руку к груди.
– У меня сердце так сильно бьется, Брюс. Я должна подняться наверх. Ты проследишь за тем, чтобы они сделали то, что им велели, и чтобы завтра здесь был лимузин отвезти их в школу утром? – Конечно, – ответил он.
Я быстро встала и повезла мою сестру из гостиной. Может быть, теперь она все поняла. Может быть, Жизель поняла, что после смерти папы мы стали сиротами, пусть и из богатой семьи, но беднее самых бедных, когда речь идет о тех, кого можно любить и кто может любить нас.
12
ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ
Несмотря на то, что Жизель слышала и видела в гостиной накануне, она все-таки обвиняла меня, настаивая на том, что я недостаточно сделала для того, чтобы убедить Дафну оставить нас дома и разрешить нам ходить в школу в Новом Орлеане.
– У тебя там есть хоть что-то, что тебе нравится, – ныла она вечером накануне отъезда. – Твоя драгоценная мисс Стивенс и занятия живописью, чтобы приятно провести время. Ты можешь сбегать в особняк Клэрборнов, чтобы подразнить слепого внука миссис Клэрборн. А у меня только и есть, что кучка глупых, незрелых девиц, которые могут меня позабавить.
– Я не дразню Луи, – ответила я. – Мне его жаль. Это человек, перенесший серьезную эмоциональную травму.
– А как насчет меня? Разве я не перенесла серьезную эмоциональную травму? Я чуть не погибла. Я искалечена. И мы сестры. Почему же ты не жалеешь меня?
– Жалею, – сказала я, но это было правдой лишь наполовину. Несмотря на то, что Жизель прикована к инвалидному креслу, мне становилось все труднее и труднее сочувствовать ее тяжелому положению. В большинстве случаев моей сестре удавалось получить желаемое – неважно что именно – и как правило, в ущерб другим.
– Нет, не жалеешь! А теперь я должна вернуться в этот ад, – тяжело вздохнула она.
Жизель рассердилась и стала передвигаться по комнате, сбрасывая вещи с туалетного столика и повсюду расшвыривая одежду. Пришлось бедной Марте прийти и все привести в порядок, пока Дафна не обнаружила, что натворила Жизель.
Утром сестра словно одеревенела в своем кресле, она настолько окаменела, как будто ее облили бетоном. Жизель не шевелилась, делая пересаживание из кресла в кресло и из кресла в машину как можно более трудным. Сестра отказалась проглотить хотя бы кусок за завтраком, ее губы оставались крепко сжатыми, как если бы их зашили. Хотя Жизель делала все это в расчете на нашу мачеху, Дафна не проявила ни капли гнева. Она лишь отдавала приказания Эдгару, Нине и шоферу, а нам – последние предупреждения. Брюс Бристоу пришел как раз перед нашим отъездом, проследить, чтобы все прошло гладко и мы выехали вовремя. Тут только Жизель заговорила.
– Кто же ты теперь, – съязвила она, – маленький паж Дафны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103