Сердце у меня заныло в предчувствии чего-то нехорошего.
Так оно и вышло.
Янис вышел к ним навстречу, не спеша спустился по ступенькам. Несколько минут пристально рассматривал ежащуюся от мартовской сырости Асю и наконец задумчиво произнес:
– Длинные у тебя коленки, не одну пару голов в смирении на них склонить можно.
Потом они вместе вошли в дом.
Ася шла впереди, Янис за ней. Никакой грубости или насилия. Но мне от этого было не легче. Я совсем истерзался и, измученный, сел на пол, обхватив голову руками.
А вечером, когда охранявший меня боец принес мне какую-то похлебку и кусок черного хлеба, выяснилось, что Ася с Янисом уехали вместе… в ресторан.
Всю ночь я не спал, сходил с ума от страха за нее. К страху примешивалась и дикая, мучительная ревность.
К утру я уже был готов обменять свою жизнь на ее свободу и решил оболгать себя, признавшись в том, что я действительно засланный в их банду оперативник.
Два следующих дня я практически ничего не ел и, мучимый бессонницей, чувствовал, как сквозь меня медленно и больно прорастают минуты ожидания. Чего? Не знаю. Но чего-то для меня ужасного.
Спустя трое суток меня вытащили из подвала на свет божий. Как в бреду, я увидел перед собой Яниса.
– Ты не соврал, – сказал мне Янис. – Ася мне все рассказала. Но вот что мне теперь с тобой делать – ума не приложу. Просто так отпустить – ты теперь слишком много знаешь. Но и здесь ты мне на фиг не нужен.
Янис как бы глубоко задумался.
– Завидую тебе. У тебя шикарная жена. Такую женщину мало просто любить. Ее каждый день нужно красть.
– У кого красть? – тупо спросил я.
– У себя самого. Короче, мы решили вот как. Еще через пару деньков я тебя отпускаю, но Ася пусть побудет со мной. Пока ты не оклемаешься и не осознаешь всей ответственности, с какой тебе теперь придется жить.
Я что-то просипел пропавшим голосом. Янис продолжал:
– С ней не случится ничего плохого. Как только захочет – она сможет вернуться к тебе. Заодно и зубы вылечит как надо. Лады, писака?
…Здесь очень важно заметить такую деталь: все мои знакомые после этой истории посчитали, что я предал и отдал без боя Янису свою женщину, что я струсил и не смог отстоять свою любовь. Но я-то знаю, что это не так.
– Женщину по-настоящему можно оттрахать только деньгами. Другими способами ее не удовлетворить, поэт ты хренов, – сказал мне Янис, когда меня выпускали на волю. Меня высадили из его «мерса» на центральной площади нашего городка.
– Иди домой и не трепись, а то вава будет…
Первое, что я сделал у себя дома, – это принял горячий душ. Потом сидел на кухне, пил крепкий кофе с дерьмовым бренди «Слынчев Бряг», курил одну за другой и пытался осознать происшедшее. Происшедшее было столь нереально и фантастично, как будто бы это было в кинофильме и не со мной.
Она не вернулась ко мне ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Она стала любовницей Яниса Фортиша, главного мафиози нашего портового городка. (Причем стала его сукой совершенно добровольно.)
А я-то наивно полагал, что навсегда подсадил ее на свою сперму, и теперь она, как наркоманка, не сможет жить, не ощущая ее внутри своего лона.
Ан нет. Оказывается, я, наивный, недооценивал эту длинноногую сучку.
Он дал ей то, чего у меня не было никогда: власть над всеми вещами. Ведь любую вещь можно купить. Не то что чувства. То, что упало вниз, – прорастет вверх, то, что проросло вверх, – созреет и упадет вниз. Такова диалектика жизни – ничего нового за последние две тысячи лет.
Я не думал, что за столь короткий срок Ася привыкнет жить в тени сутулых плеч Яниса-Крысы.
Возможно, подсознательно она всегда хотела именно этого – вульгарной роскоши новых русских, жизни, проведенной в ресторанах, казино, в поездках за границу, в походах по крупнейшим супермаркетам мира.
Я никогда бы не смог дать ей этого. Со мной она не превратилась бы в эту обворожительную, сексапильную королеву ночных клубов и кислотных дискотек. Но вот вопрос, который поставил как-то передо мной Семен: а стоила ли эта женщина любви поэта?
– Честно?
– Как всегда.
– Если бы даже сейчас она вернулась ко мне, я был бы самым счастливым человеком во вселенной.
Сэм отвернулся и смачно плюнул на асфальт автобусной остановки:
– Ага, как там в поговорке: женщина-робингуд у богатых берет, бедным дает. Стреляли – знаем.
Потом Сэм порылся во внутреннем кармане своего пиджака, достал свою потрепанную, залитую портвейном, видавшую виды записную книжку:
– «Цитатник великого СэМао» называется. Щас, на букву «фэ». Во, слушай: «Иногда красота – это внешнее. Как обертка подарка. Но не сам подарок. Джон Фаулз, он же «Волхв».
– Вот пусть твой Фаулз объяснит это моему члену, у которого, кстати, есть своя голова.
(Промежду строк: говенное и выспренное название – «Волхв». Мне больше нравится перевод названия романа как «Игра в Бога».)
В мире приятно щупать только две вещи – женщин и деньги, бросил как-то на ходу наш общий друг, преуспевающий бизнесмен Е. Банин.
Через три недели двое бойцов из команды Яниса-Крысы приехали ко мне домой и, не утруждая себя лишними объяснениями, забрали с собой все ее вещи. Она не написала мне ни строчки и даже не позвонила. У нее началась новая жизнь, и, как ребенок, она мгновенно забыла о своих прежних любимых игрушках.
Это стало последней каплей, подточившей плотину моей воли. Плотина рухнула, и река алкоголя затопила меня в рекордно короткие сроки. В долгую ночь с пятницы на понедельник я ушел в штопор. Расположенный рядом с моим домом ликероводочный магазин, наверное, на одном мне сделал годовой план реализации продукции.
– Ася, Ася, первая любовь, блин, вешние воды, – сквозь сопли и слюни алкогольного отравления думал я, стоя на коленях перед унитазом. – Во что превратил наш век чистых тургеневских девушек?
– Сволочи, вы только что убили мухобойкой Бога! – орал я в три часа ночи спящему городу, стоя на балконе. Слюни, сопли, слезы, блядь. Блядь, слезы, сопли, слюни и т. д.
Видимо, правы те, кто утверждает, что в жизни человеческой не больше смысла, чем в жизни таракана. Просто таракан, в отличие от человека, совершенно безвреден для окружающего мира и не более отвратителен, чем некоторые особи человеческого рода. Однако таракана травят, а всякую людскую мразь – нет.
Человек есть то, что он ест. Точно, ешь себе подобных, ешь человеков, и станешь великой личностью, как Наполеон, Ленин или хотя бы Янис-Крыса.
Оставшиеся предрассветные часы мучился кошмарами.
Мне снились использованные презервативы. Горы задроченных, обтруханных, трахнутых гондонов. «А не меня ли это использовали?..» – с этой мыслью я и очнулся. Но тошнотворное видение (горы использованных, наполненных чьей-то теплой спермой презервативов) еще долго стояло у меня перед глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Так оно и вышло.
Янис вышел к ним навстречу, не спеша спустился по ступенькам. Несколько минут пристально рассматривал ежащуюся от мартовской сырости Асю и наконец задумчиво произнес:
– Длинные у тебя коленки, не одну пару голов в смирении на них склонить можно.
Потом они вместе вошли в дом.
Ася шла впереди, Янис за ней. Никакой грубости или насилия. Но мне от этого было не легче. Я совсем истерзался и, измученный, сел на пол, обхватив голову руками.
А вечером, когда охранявший меня боец принес мне какую-то похлебку и кусок черного хлеба, выяснилось, что Ася с Янисом уехали вместе… в ресторан.
Всю ночь я не спал, сходил с ума от страха за нее. К страху примешивалась и дикая, мучительная ревность.
К утру я уже был готов обменять свою жизнь на ее свободу и решил оболгать себя, признавшись в том, что я действительно засланный в их банду оперативник.
Два следующих дня я практически ничего не ел и, мучимый бессонницей, чувствовал, как сквозь меня медленно и больно прорастают минуты ожидания. Чего? Не знаю. Но чего-то для меня ужасного.
Спустя трое суток меня вытащили из подвала на свет божий. Как в бреду, я увидел перед собой Яниса.
– Ты не соврал, – сказал мне Янис. – Ася мне все рассказала. Но вот что мне теперь с тобой делать – ума не приложу. Просто так отпустить – ты теперь слишком много знаешь. Но и здесь ты мне на фиг не нужен.
Янис как бы глубоко задумался.
– Завидую тебе. У тебя шикарная жена. Такую женщину мало просто любить. Ее каждый день нужно красть.
– У кого красть? – тупо спросил я.
– У себя самого. Короче, мы решили вот как. Еще через пару деньков я тебя отпускаю, но Ася пусть побудет со мной. Пока ты не оклемаешься и не осознаешь всей ответственности, с какой тебе теперь придется жить.
Я что-то просипел пропавшим голосом. Янис продолжал:
– С ней не случится ничего плохого. Как только захочет – она сможет вернуться к тебе. Заодно и зубы вылечит как надо. Лады, писака?
…Здесь очень важно заметить такую деталь: все мои знакомые после этой истории посчитали, что я предал и отдал без боя Янису свою женщину, что я струсил и не смог отстоять свою любовь. Но я-то знаю, что это не так.
– Женщину по-настоящему можно оттрахать только деньгами. Другими способами ее не удовлетворить, поэт ты хренов, – сказал мне Янис, когда меня выпускали на волю. Меня высадили из его «мерса» на центральной площади нашего городка.
– Иди домой и не трепись, а то вава будет…
Первое, что я сделал у себя дома, – это принял горячий душ. Потом сидел на кухне, пил крепкий кофе с дерьмовым бренди «Слынчев Бряг», курил одну за другой и пытался осознать происшедшее. Происшедшее было столь нереально и фантастично, как будто бы это было в кинофильме и не со мной.
Она не вернулась ко мне ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Она стала любовницей Яниса Фортиша, главного мафиози нашего портового городка. (Причем стала его сукой совершенно добровольно.)
А я-то наивно полагал, что навсегда подсадил ее на свою сперму, и теперь она, как наркоманка, не сможет жить, не ощущая ее внутри своего лона.
Ан нет. Оказывается, я, наивный, недооценивал эту длинноногую сучку.
Он дал ей то, чего у меня не было никогда: власть над всеми вещами. Ведь любую вещь можно купить. Не то что чувства. То, что упало вниз, – прорастет вверх, то, что проросло вверх, – созреет и упадет вниз. Такова диалектика жизни – ничего нового за последние две тысячи лет.
Я не думал, что за столь короткий срок Ася привыкнет жить в тени сутулых плеч Яниса-Крысы.
Возможно, подсознательно она всегда хотела именно этого – вульгарной роскоши новых русских, жизни, проведенной в ресторанах, казино, в поездках за границу, в походах по крупнейшим супермаркетам мира.
Я никогда бы не смог дать ей этого. Со мной она не превратилась бы в эту обворожительную, сексапильную королеву ночных клубов и кислотных дискотек. Но вот вопрос, который поставил как-то передо мной Семен: а стоила ли эта женщина любви поэта?
– Честно?
– Как всегда.
– Если бы даже сейчас она вернулась ко мне, я был бы самым счастливым человеком во вселенной.
Сэм отвернулся и смачно плюнул на асфальт автобусной остановки:
– Ага, как там в поговорке: женщина-робингуд у богатых берет, бедным дает. Стреляли – знаем.
Потом Сэм порылся во внутреннем кармане своего пиджака, достал свою потрепанную, залитую портвейном, видавшую виды записную книжку:
– «Цитатник великого СэМао» называется. Щас, на букву «фэ». Во, слушай: «Иногда красота – это внешнее. Как обертка подарка. Но не сам подарок. Джон Фаулз, он же «Волхв».
– Вот пусть твой Фаулз объяснит это моему члену, у которого, кстати, есть своя голова.
(Промежду строк: говенное и выспренное название – «Волхв». Мне больше нравится перевод названия романа как «Игра в Бога».)
В мире приятно щупать только две вещи – женщин и деньги, бросил как-то на ходу наш общий друг, преуспевающий бизнесмен Е. Банин.
Через три недели двое бойцов из команды Яниса-Крысы приехали ко мне домой и, не утруждая себя лишними объяснениями, забрали с собой все ее вещи. Она не написала мне ни строчки и даже не позвонила. У нее началась новая жизнь, и, как ребенок, она мгновенно забыла о своих прежних любимых игрушках.
Это стало последней каплей, подточившей плотину моей воли. Плотина рухнула, и река алкоголя затопила меня в рекордно короткие сроки. В долгую ночь с пятницы на понедельник я ушел в штопор. Расположенный рядом с моим домом ликероводочный магазин, наверное, на одном мне сделал годовой план реализации продукции.
– Ася, Ася, первая любовь, блин, вешние воды, – сквозь сопли и слюни алкогольного отравления думал я, стоя на коленях перед унитазом. – Во что превратил наш век чистых тургеневских девушек?
– Сволочи, вы только что убили мухобойкой Бога! – орал я в три часа ночи спящему городу, стоя на балконе. Слюни, сопли, слезы, блядь. Блядь, слезы, сопли, слюни и т. д.
Видимо, правы те, кто утверждает, что в жизни человеческой не больше смысла, чем в жизни таракана. Просто таракан, в отличие от человека, совершенно безвреден для окружающего мира и не более отвратителен, чем некоторые особи человеческого рода. Однако таракана травят, а всякую людскую мразь – нет.
Человек есть то, что он ест. Точно, ешь себе подобных, ешь человеков, и станешь великой личностью, как Наполеон, Ленин или хотя бы Янис-Крыса.
Оставшиеся предрассветные часы мучился кошмарами.
Мне снились использованные презервативы. Горы задроченных, обтруханных, трахнутых гондонов. «А не меня ли это использовали?..» – с этой мыслью я и очнулся. Но тошнотворное видение (горы использованных, наполненных чьей-то теплой спермой презервативов) еще долго стояло у меня перед глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67