А у самих мальчики кровавые в глазах прыгают.
Бешенство и страх. Бешенство - от безысходности. А страх от того, что не
знаешь, как человек в следующий момент поступит. Может быть убьет тебя. Во
имя идеи, по праву совести. Совершит высоконравственный поступок. Потому
что ты не верил, потому что был недоволен. А недовольным не место на Лабе!
Как можно морщиться, когда сам Цепеж...
Бармен осекся. Пока он говорил, мы вышли на небольшую поляну.
Неприятное место, идеально подходящее для засад и прочих мрачных дел.
Которыми, похоже, здесь и занимались. Поляну, а кое-где и тропинку
пересекали глубокие борозды. Развороченная земля была влажной и это тоже
было знакомо. Недавно здесь дрались. Дрались зло и безжалостно, кромсая
друг друга "брандспойтами". Плохо...
"Брандспойт" или "клизма", несмотря на игривое название, штука
страшненькая. Лет пятнадцать-двадцать назад "клизмы" с успехом
использовались нашими ребятами в условиях планет с низким атмосферным
давлением. Струя воды, выстреливаемая под чудовищным напором, режет камень
и органику как масло. Понятно, оружие ближнего боя, но эффект... Неприятно
смотреть.
Бородатый экс-медик остановился.
- Подожди, - прошептал он, неопределенно помахав мне рукой. -
Подожди, парень. Слушай, я хочу предложить тебе пассаж. Ты ведь, парень,
здесь не просто так, ты многое можешь... Постой, - оборвал он, увидев, что
я собираюсь возразить. - Не надо сказок! Ты не Андерсен, не нервируй мои
хромосомы. Планета на карантине, а ты у нас! Неужели я не понимаю шутки
юмора. Так вот, мне нужно улететь с Лабы. Ты со своими полномочиями можешь
помочь. Взять с собой туда, - он ткнул пальцем в зенит. - Хотя бы на
орбиту. Если я не исчезну с Лабы, они меня доконают. Катрин с матерью,
либо эти... За малый энтузиазм и недостаточную нравственность. Некуда мне
с Острова податься, только на орбиту. Подожди, головой не качай. Я
мно-о-огое знаю!
Я смотрел на бармена и не мог понять - придуривается он или говорит
серьезно. Было некое несоответствие между смыслом, тоном слов и
поведением. Он не бил себя в грудь, не хватал меня за руки. Вещал, скромно
потупив очи и ковыряя ногой дорожку. И еще улыбался... А потом он поднял
глаза, и все стало на места. Глаза были стеклянные и пустые. Как
объективы. Глаза совершенно больного человека.
- Галактика чудес! Будто сам уехать не можешь, - попробовал урезонить
его я. - Оформи визу на выезд.
- Кто ж меня отпустит? - прошипел бородатый. - С Лабы, парень, не
уезжают. Никто и никогда! Не было, как земляне появились, ни единого
случая. Вас, чужаков, сюда пускают, идиллией нашей полюбоваться, а нас...
Здесь же так хорошо! Все довольны, все! Попробуй не будь... Каждый туда
хочет, - он, воровато оглянувшись, снова ткнул пальцем в белесое небо. - И
каждый не пустит другого. Всяк на себя тянет, а равнодействующая - ноль.
Зависть, злоба, красивые слова. Лаба.
Бармен был сумасшедшим, но в его словах чувствовалась логика.
"Каждому свое" - знакомая присказка! Каждому свое и у себя. Запугать
народ, отучить думать, заляпав патокой сладких речей, и главное - не
отпускать от себя, держать под рукой. "С Лабы не уезжают". Стоп! А как же
Мишель? Он учился на Земле. Что-то этот тип напутал...
Я почувствовал легкое беспокойство.
- Видишь ли, дружище, я бы всей душой. Всеми фибрами и порами, так
сказать. Хоть на орбиту, хоть на Землю. Но, подумай сам, какие мои права?
Прилетел-улетел... На всякий случай оставь код своего фона, я попробую
разузнать.
Я говорил и говорил. Врал неумеренно и беззастенчиво. С одной
стороны, бородатый многое знал. И хотя говорил намеками, упускать его было
нельзя. А с другой стороны, что я могу? Возьму код, там видно будет.
- Эх, мон шер ами, как говаривал мой друг лингво-археолог. Простой ты
парень. Плохо себя ведешь! Не хочешь хорошо вести... Жаль.
Он покачал головой и с явным сожалением добавил:
- Ладно, потопали к твоим фонтанам.
Последней фразой бармен обманул меня только на секунду. Но и этого
хватило.
- Вот, парень, мы и пришли.
Я и сам понял. Сбоку, спереди, сзади я ощущал тупые рыла
"брандспойтов" и разрядников. Прятаться некуда, допрыгнуть до них
невозможно - слишком далеко. А бить психополем по всем направлениям
одновременно не умел даже Шаро-сан - основатель школы псимбо. Засада была
рассчитана образцово и я вляпался в нее, мысленно восхитившись чужим
профессионализмом.
- А где фонтаны? - наивно улыбнулся я.
- Сейчас тебе будут фонтаны! - резонно пообещал бармен. Он не
изменился. Все такой же улыбчивый и доброжелательный. Но теперь это
выглядело не симпатично, а страшно.
- Что же дальше? - я ждал продолжения. Просто так не убивают. Должны
что-то потребовать. Или предложить.
- То есть как, дальше? Все! - радостно отозвался бармен. - Пойдем,
парень, мы тебе твой новый коттедж покажем. Дарим за хорошее поведение. Ты
ведь будешь вести себя хорошо? Культурно.
Он решил, что я не понял, и махнул рукой. Из зарослей выдвинулись
люди. Много людей, человек восемь. Бледных и загорелых до черноты,
ухмыляющихся и нахмуренных, заросших и чисто выбритых, со
стилл-татуировками и без. Только глаза, следящие за мной через рамки
прицелов, были одинаковы. В них читалось одно желание: "УБИТЬ!"
- Пойдем?
Идти далеко не пришлось. В стороне от дорожки и, увы, все так же
далеко от края поляны, недвусмысленно чернела глубокая яма. Отличная
первобытная могила размерами два на один метр. В голову пришла идиотская
мысль, что бородатый нарочно интересовался моим ростом, прикидывая, влезу
ли я в яму. От неожиданности я даже испугался. В ушах зазвенели невидимые
насекомые, а крошечные мурашки невидимо побежали по конечностям. Бешеной
цепью мелькали мысли.
Что им нужно?
Почему ничего не требуют?
Значит, меня заманили на Остров специально, чтобы убить.
Арнольд... Слишком глубоко я копнул.
Но когда они успели узнать? В створ попал...
Я поднял глаза на бородатого и понял, что прав. Лицо у него стало как
у мертвеца - застывшее, жуткое. У меня оставались секунды. Сейчас
прозвучит команда "Давай, парни!" и части Вика Симонова начнут мягко
падать в яму.
Я напряженно ловил взгляд бармена. Поймал, сосредоточился. Первое и
главное условие внедрения в чужую психику - отключение. Я отключился от
всего. От поляны, Жерл "брандспойтов", оставшихся мгновений. Только взгляд
бородатого. Я впитывал его, подтягиваясь, полз по нему, сантиметр за
сантиметром приближаясь к мозгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Бешенство и страх. Бешенство - от безысходности. А страх от того, что не
знаешь, как человек в следующий момент поступит. Может быть убьет тебя. Во
имя идеи, по праву совести. Совершит высоконравственный поступок. Потому
что ты не верил, потому что был недоволен. А недовольным не место на Лабе!
Как можно морщиться, когда сам Цепеж...
Бармен осекся. Пока он говорил, мы вышли на небольшую поляну.
Неприятное место, идеально подходящее для засад и прочих мрачных дел.
Которыми, похоже, здесь и занимались. Поляну, а кое-где и тропинку
пересекали глубокие борозды. Развороченная земля была влажной и это тоже
было знакомо. Недавно здесь дрались. Дрались зло и безжалостно, кромсая
друг друга "брандспойтами". Плохо...
"Брандспойт" или "клизма", несмотря на игривое название, штука
страшненькая. Лет пятнадцать-двадцать назад "клизмы" с успехом
использовались нашими ребятами в условиях планет с низким атмосферным
давлением. Струя воды, выстреливаемая под чудовищным напором, режет камень
и органику как масло. Понятно, оружие ближнего боя, но эффект... Неприятно
смотреть.
Бородатый экс-медик остановился.
- Подожди, - прошептал он, неопределенно помахав мне рукой. -
Подожди, парень. Слушай, я хочу предложить тебе пассаж. Ты ведь, парень,
здесь не просто так, ты многое можешь... Постой, - оборвал он, увидев, что
я собираюсь возразить. - Не надо сказок! Ты не Андерсен, не нервируй мои
хромосомы. Планета на карантине, а ты у нас! Неужели я не понимаю шутки
юмора. Так вот, мне нужно улететь с Лабы. Ты со своими полномочиями можешь
помочь. Взять с собой туда, - он ткнул пальцем в зенит. - Хотя бы на
орбиту. Если я не исчезну с Лабы, они меня доконают. Катрин с матерью,
либо эти... За малый энтузиазм и недостаточную нравственность. Некуда мне
с Острова податься, только на орбиту. Подожди, головой не качай. Я
мно-о-огое знаю!
Я смотрел на бармена и не мог понять - придуривается он или говорит
серьезно. Было некое несоответствие между смыслом, тоном слов и
поведением. Он не бил себя в грудь, не хватал меня за руки. Вещал, скромно
потупив очи и ковыряя ногой дорожку. И еще улыбался... А потом он поднял
глаза, и все стало на места. Глаза были стеклянные и пустые. Как
объективы. Глаза совершенно больного человека.
- Галактика чудес! Будто сам уехать не можешь, - попробовал урезонить
его я. - Оформи визу на выезд.
- Кто ж меня отпустит? - прошипел бородатый. - С Лабы, парень, не
уезжают. Никто и никогда! Не было, как земляне появились, ни единого
случая. Вас, чужаков, сюда пускают, идиллией нашей полюбоваться, а нас...
Здесь же так хорошо! Все довольны, все! Попробуй не будь... Каждый туда
хочет, - он, воровато оглянувшись, снова ткнул пальцем в белесое небо. - И
каждый не пустит другого. Всяк на себя тянет, а равнодействующая - ноль.
Зависть, злоба, красивые слова. Лаба.
Бармен был сумасшедшим, но в его словах чувствовалась логика.
"Каждому свое" - знакомая присказка! Каждому свое и у себя. Запугать
народ, отучить думать, заляпав патокой сладких речей, и главное - не
отпускать от себя, держать под рукой. "С Лабы не уезжают". Стоп! А как же
Мишель? Он учился на Земле. Что-то этот тип напутал...
Я почувствовал легкое беспокойство.
- Видишь ли, дружище, я бы всей душой. Всеми фибрами и порами, так
сказать. Хоть на орбиту, хоть на Землю. Но, подумай сам, какие мои права?
Прилетел-улетел... На всякий случай оставь код своего фона, я попробую
разузнать.
Я говорил и говорил. Врал неумеренно и беззастенчиво. С одной
стороны, бородатый многое знал. И хотя говорил намеками, упускать его было
нельзя. А с другой стороны, что я могу? Возьму код, там видно будет.
- Эх, мон шер ами, как говаривал мой друг лингво-археолог. Простой ты
парень. Плохо себя ведешь! Не хочешь хорошо вести... Жаль.
Он покачал головой и с явным сожалением добавил:
- Ладно, потопали к твоим фонтанам.
Последней фразой бармен обманул меня только на секунду. Но и этого
хватило.
- Вот, парень, мы и пришли.
Я и сам понял. Сбоку, спереди, сзади я ощущал тупые рыла
"брандспойтов" и разрядников. Прятаться некуда, допрыгнуть до них
невозможно - слишком далеко. А бить психополем по всем направлениям
одновременно не умел даже Шаро-сан - основатель школы псимбо. Засада была
рассчитана образцово и я вляпался в нее, мысленно восхитившись чужим
профессионализмом.
- А где фонтаны? - наивно улыбнулся я.
- Сейчас тебе будут фонтаны! - резонно пообещал бармен. Он не
изменился. Все такой же улыбчивый и доброжелательный. Но теперь это
выглядело не симпатично, а страшно.
- Что же дальше? - я ждал продолжения. Просто так не убивают. Должны
что-то потребовать. Или предложить.
- То есть как, дальше? Все! - радостно отозвался бармен. - Пойдем,
парень, мы тебе твой новый коттедж покажем. Дарим за хорошее поведение. Ты
ведь будешь вести себя хорошо? Культурно.
Он решил, что я не понял, и махнул рукой. Из зарослей выдвинулись
люди. Много людей, человек восемь. Бледных и загорелых до черноты,
ухмыляющихся и нахмуренных, заросших и чисто выбритых, со
стилл-татуировками и без. Только глаза, следящие за мной через рамки
прицелов, были одинаковы. В них читалось одно желание: "УБИТЬ!"
- Пойдем?
Идти далеко не пришлось. В стороне от дорожки и, увы, все так же
далеко от края поляны, недвусмысленно чернела глубокая яма. Отличная
первобытная могила размерами два на один метр. В голову пришла идиотская
мысль, что бородатый нарочно интересовался моим ростом, прикидывая, влезу
ли я в яму. От неожиданности я даже испугался. В ушах зазвенели невидимые
насекомые, а крошечные мурашки невидимо побежали по конечностям. Бешеной
цепью мелькали мысли.
Что им нужно?
Почему ничего не требуют?
Значит, меня заманили на Остров специально, чтобы убить.
Арнольд... Слишком глубоко я копнул.
Но когда они успели узнать? В створ попал...
Я поднял глаза на бородатого и понял, что прав. Лицо у него стало как
у мертвеца - застывшее, жуткое. У меня оставались секунды. Сейчас
прозвучит команда "Давай, парни!" и части Вика Симонова начнут мягко
падать в яму.
Я напряженно ловил взгляд бармена. Поймал, сосредоточился. Первое и
главное условие внедрения в чужую психику - отключение. Я отключился от
всего. От поляны, Жерл "брандспойтов", оставшихся мгновений. Только взгляд
бородатого. Я впитывал его, подтягиваясь, полз по нему, сантиметр за
сантиметром приближаясь к мозгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30