«А что, если попробовать поиграть, — подумал он. — Рискну: поставлю десять тысяч франков, не обеднею. Другого выхода все равно пока нет, а слово сдержать я должен».
Он ускорил шаг, дошел до казино. Его впустили без звука: швейцар-физиономист признал его и улыбнулся ему, как завсегдатаю. Но на этот раз Гюстав Рабо направился в зал, где играли в баккара.
Он купил в кассе жетонов на десять тысяч франков и подошел к столу. «Честное слово, — подумал он, — у меня сегодня счастливый день. А вдруг и здесь повезет?»
Он проиграл. Увидев, как исчезли со стола девять тысяч франков, он поднялся. Не лучше ли уйти и не дразнить судьбу, которая, вопреки ожиданиям, грозила постепенно лишить его последних средств? В его распоряжении оставалось теперь всего лишь пятьдесят тысяч франков! Он отошел на несколько шагов и уже довернулся спиной к игрокам, которые последние полчаса были его компаньонами по игре. Ставки сделаны, и вот опять этому толстому усатому ливанцу выпала лучшая карта. Бывают дни, когда удача неотступно сопутствует человеку. А Гюстав уже успел потерять то, что выиграл днем.
Однако он все не решался уйти. У него остался еще жетон на тысячу франков, а если удача улыбнется ему, можно рискнуть еще и теми банкнотами, что лежат у него в кармане. Давно, уже много лет, он не играл, и хотя деньги в период Сопротивления ничего не значили для него, — Лондон в избытке снабжал его фальшивыми банкнотами, — он и тогда играл понемногу, поэтому сейчас он осторожничал, ставил без вдохновения. Идея добыть деньги с помощью игры в конечном счете ничего не дала. Надо примириться с проигрышем и уйти.
Он уже решился на это и пошел вдоль центрального стола к выходу, как вдруг услышал, словно сквозь сон, произнесенную вслух цифру. Едва ли он осознал то, что услышал, и едва ли он намеренно отошел от одного стола и подошел к другому. Но он решил сделать еще одну попытку, прежде чем покинуть зал. И услышал собственный голос: «На весь банк».
Прошла минута. Карты сданы. И вдруг он увидел, что крупье пододвигает к нему груду жетонов. Бог мой! Он и не представлял себе, что речь идет о такой сумме! Ведь это куда больше того, чем он располагал. Он с изумлением увидел, как лопаточка поползла назад, оставляя возле его протянутой руки жетоны — кучку, еще одну, и еще. За его спиной раздался шепот, склоненные над столом головы приподнялись — всем хотелось посмотреть на счастливчика, неожиданно сорвавшего такой банк.
Не считая, он обменял жетоны и сунул деньги в карман. Но он уже знал, что сможет выполнить обещание, которое дал Лоранс. Кто-то встал из-за стола. Он занял его место, сел за стол — здесь ставки были в десять раз выше, чем там, где он потерял свои девять тысяч. Он стал играть и немного выиграл. Потом выиграл еще. Тогда, прежде чем ставить дальше, он отделил сто пятьдесят тысяч франков от той суммы, что оказалась у него на руках, — а она была немалая, — и положил в левый карман. Затем стал снова играть.
Стол он покинул лишь после двух неудач, несколько поубавивших его выигрыш. Он здраво рассудил, что счастье отвернулось от него, и вышел из игры. Очутившись на улице и прикинув grosso modo свою прибыль, он обнаружил, что сверх ста пятидесяти тысяч франков, которые он сразу же отложил и уже не считал своими, он выиграл еще около четырехсот тысяч.
Шагая по ночному городу к себе в гостиницу, он смеялся, как ребенок, получивший желанную игрушку. Значит, счастье — это счастье, которое до сих пор так дорого ему доставалось, за которым он так гнался, — улыбнулось ему безвозмездно, ничего не потребовав взамен. Теперь и Лоранс сможет пристойно похоронить свою бабушку на кладбище в Симьезе и заплатить за больницу, и ему будет на что жить несколько недель. Он тут же решил, что не станет больше играть. Деньги, лежавшие у него в кармане, открывали перед ним такие возможности, на какие два часа тому назад он не мог и рассчитывать. Он подумал, что выиграл не только деньги, но и время. И этот реванш, эта победа над временем радовала его. Значит, он оказался прав, значит, все-таки есть бог, который помогает тем, кто хочет жить простой человеческой жизнью, тем, у кого есть воля и мужество так жить.
И несмотря на владевшее им возбуждение, несмотря на то, что перед его мысленным взором неотступно стоял образ простой, чистой девушки, с ясными глазами и открытой душой, — девушки, у которой благодаря ему будет если не меньше горя, то, по крайней мере, меньше забот, — он тотчас заснул. И сон у него был благотворный, успокаивающий, такой, какого он не знал еще два дня тому назад, когда был Жильбером Ребелем.
Проснулся он, когда уже было совсем светло. На этот раз он чувствовал себя вполне отдохнувшим, — к тому же и в больницу пора было идти. Он вышел на улицу и только тут обнаружил, что еще рано. Он вполне успеет зайти в бар и выпить горячего кофе, решил он, и ему показалось, что никогда прежде он не получал от кофе такого удовольствия. Затем он направился в больницу и, подойдя к воротам, осведомился у сторожа, где у них контора.
Разговаривать ему пришлось с бухгалтером, управляющего в этот час еще не было на месте. Да, впрочем, он и не был ему нужен. Однако, очутившись лицом к лицу с бухгалтером, Гюстав вдруг вспомнил, что ничего не знает о Лоранс, кроме ее имени.
— Что вам угодно, мосье? — спросил его человек в узком пиджачке, и галстук-бабочка скакнул вверх под напором его острого кадыка.
— Я хотел бы уплатить по счету… за похороны — ну, те, которые состоятся сегодня утром.
— У нас сегодня утром трое похорон, мосье.
— Я имею в виду пожилую даму…
— У нас умерло две пожилых дамы, мосье. Соблаговолите назвать фамилию.
— Я не знаю ее фамилии, — сказал Гюстав. — Знаю только, что она пролежала у вас две недели и умерла после операции.
— А, ясно, — произнес человечек и не без удивления поднял на него глаза. — Вы говорите о мадам Дебреннан.
— Очевидно.
— Это дама, у которой есть дочка.
— Внучка…
— Дочка… или внучка… словом, молоденькая девушка.
— Совершенно верно.
— Вы ее родственник?
Глупый вопрос: ведь он же видит, что Гюставу неизвестно даже имя покойной.
— Нет, — сказал он, — друг.
«Странный друг, — подумал бухгалтер, — который не знает даже фамилии человека, за которого пришел платить». Гюстав попытался пояснить:
— Видите ли, меня попросили…
— Ясно… ясно, — сказал тот. — В общем-то мне ведь…
Он уже вытаскивал черную книгу. И принялся переносить оттуда цифры на большой, расчерченный на графы бланк: столько-то дней в больнице по столько-то за день; кроме того, подстилка, вата, особые лекарства, уколы… Затем подвел итог:
— Семьдесят одна тысяча семьсот двадцать три франка плюс гербовый сбор.
Он пересчитал деньги, которые вручил ему Гюстав, дал квитанцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76